– Ну что я говорила?! Лорд Имберт окажет нам прекрасный прием… и, естественно, сделает так, чтобы наша поездка прошла со всеми удобствами. – Она немного помолчала и добавила: – А то я чувствую себя такой же старой, как эти холмы, и каждая косточка моего тела ноет после этой жуткой поездки. Ну, ничего, далее наше путешествие пройдет как по маслу!

Внутри кареты стояла темнота, но никто не поднимал шторки. Роана подумала, что поездку в этой карете едва ли можно назвать удобнее, нежели путешествие верхом, несмотря на все заверения Лудорики. Когда карета подпрыгивала на кочках, то Роане казалось, что ее тело превратилось в сплошной комок боли. К тому же с каждой колдобиной ее начинало подташнивать. Однако ее спутники удобно развалились на подушках, словно считали эту поездку верхом комфорта, а принцесса даже заснула, уронив голову Роане на плечо.

Дважды они останавливались, чтобы дать животным напиться и задать им корма, и во вторую их остановку им передали корзину с холодной, но очень вкусной едой. Для голодной Роаны, которая в других обстоятельствах набросилась бы на еду, как стая диких зверей, оказалось достаточно всего нескольких крошечных кусочков мяса, чтобы вновь прийти в себя.

Они прибыли в Гастонхау в два часа ночи. И Роана с затуманенными мозгами и жутким головокружением буквально рухнула на огромную постель с пологом. Однако, несмотря на страшную усталость, она проснулась очень рано, словно поднятая по тревоги каким-то внутренним чутьем.

И вот она отошла от окна, чтобы вновь осмотреть комнату, на этот раз при нормальном освещении, а не при тусклом свете лампады.

Кровать, занимающая большую часть комнаты, была неимоверных размеров. Если бы ее водрузили в их лагерь, она заняла бы четверть его территории. Проведя большую часть жизни в очень тесных помещениях, как лагерь или каюта космического корабля, Роана никак не могла привыкнуть к такой свободе. Кровать возвышалась на помосте, к которому вели две ступеньки, а четыре столба с искусно вырезанными на них цветами и листьями поддерживали балдахин с занавесями, которые Роана не позволила служанке задвинуть, чтобы получилось нечто вроде тента. И занавеси и обшивка тюфяка были изукрашены изумительной вышивкой ручной работы.

Что касалось вкуса Роаны, то для нее все цвета казались слишком яркими, чуть ли не кричащими. Гобеленовые обои на стенах имели те же пронзительные оттенки. Слева от Роаны возвышался стол с широким зеркалом и стоящим перед ним табуретом с мягким сиденьем. Справа она увидела высокий шкаф с двойными дверцами. И еще по всей комнате в беспорядке стояли кресла, стулья и несколько столиков пониже того, что с зеркалом.

Она подошла к зеркалу, чтобы полюбоваться на свое отражение. С ее худого тела белыми складками свисала ночная рубашка, очень похожая на ту, в которой она застала плененную принцессу. На фоне этой безупречной белизны ее обветренные загорелые смуглые руки казались почти что черными. Короткие волосы немного отросли с тех пор, как она покинула Крам-бриф, и теперь немного распушились, закрывая уши и нависая надо лбом. Эти пушистые волосы смотрелись очень странно на фоне ее темного загара, ибо забавные пушистые завитушки были светло-желтые с едва заметным рыжеватым оттенком, по-видимому, образовавшимся под воздействием солнечных лучей.

По меркам ее цивилизации, Роану нельзя было бы назвать красивой, и она слишком рано поняла и приняла это. Поскольку бродячая жизнь заносила ее в самые отдаленные и дикие уголки вселенной, она не пользовалась косметикой, как это делали женщины, постоянно живущие на земле. Безусловно, рядом с принцессой она была совершенно невзрачной. А вот насколько – она еще не узнала.

На столе стоял поднос с кружками и бутылями. Роана уселась за стол и стала разглядывать их, думая о том, кто все это поставил сюда. Затем, немного взбодрившись, занялась исследованиями. Первым делом внимательно изучила маленькую золотую кружку с очень ровными и гладкими стенками и с крышкой, имеющей пробку в виде наполовину распустившегося цветка. Этот сосуд заполнял крем с очень нежным и приятным запахом. Она не смогла удержаться от искушения провести по поверхности крема кончиком пальца, хотя понятия не имела, для чего он. Чем больше она исследовала кружки, сосуды и бутыли на столе, тем больше догадок созревало в ее голове. Вот эта крошечная баночка с чем-то красным явно предназначена для того, чтобы красить губы и румянить щеки, хотя она еще ни разу не встречала никого, кто намазал бы чем-либо подобным лоб, щеки или подбородок. Между тем, такая явно дорогая и редкая косметика пользовалась огромной популярностью на других планетах. Роана бросила взгляд на узенькую коробочку с каким-то черным, как смоль, содержимым, с лежащей рядом тонюсенькой кисточкой; затем она принялась изучать изумительной красоты бутылочки и флакончики, каждый из которых издавал сказочный аромат.

– Миледи?

Роана вздрогнула от неожиданности и чуть не выронила изящную прозрачную бутылочку. В зеркале за своей спиной она увидела служаку с подносом, на котором стояла чаша и кружка, прикрытые какой-то легкой полупрозрачной тканью.

Роана произнесла обычное утреннее приветствие Ревеньи.

– Солнце встало, а вместе с ним поднялся и попутный ветер…

– Благодаря вам, миледи. Не угодно ли откушать с утра?

Едва уловимым движением девушка сняла ткань. В чаше лежали еще покрытые утренней росой ягоды вперемешку с чем-то, напоминающим жареные зерна, а рядом свежеиспеченные пирожки. Кружка была наполнена густым горячим напитком, который Роана видела впервые и не знала, что это. Она отпила было глоток, как дверь отворилась вновь, и Роана увидела принцессу.

Наконец Роане довелось лицезреть Лудорику в одеянии, соответствующем ее положению: в темно-зеленом платье с множеством пышных юбок, изукрашенном роскошными кружевами. Платье было отделано серебряным бисером и с завернутыми вовнутрь манжетами; его воротник, изготовленный из точно такой же ткани, похожей на паутинку с вкрапленными в нее росинками бисера, закрывал ее плечи. Волосы, во время путешествия собранные в косы с вплетенными в них лентами, теперь были аккуратно уложены при помощи изящных заколок, создавая на ее голове весьма впечатляющую высокую прическу. Внешность принцессы была настолько величественной, что при виде подобного зрелища Роана встала, чтобы отдать ей должное.

– Ну что ты, Роана… – мягко промолвила принцесса, затем прошлась по комнате, но не степенной походкой, присущей ее званию, а быстрым порывистым шагом. Затем взяла ее руку и зажала между ладонями. – Роана, здесь мы в безопасности. И добрый милорд Имберт отправился побеседовать с королем. Фортуна благоволит нам. А как только мы встретимся с королем Гостаром… – Она звонко рассмеялась. – О, Роана, тебе так понравится здесь! Ты будешь наслаждаться жизнью! Вне всякого сомнения, будет дан бал… я не говорила, что король позовет на бал сыновей? Неважно! Но разве есть способ галантнее показать себя, чем на балу? И мы поедем в Брогвэлл в открытом экипаже, как того требует мода, и… и… и…

Сейчас принцессой могла оказаться любая девушка из внешнего мира, томимая жаждой наслаждений. Однако Роана поймала себя на мысли, что не разделяет возвышенное настроение собеседницы. И Лудорика очень быстро почувствовала это, ибо ее искрящееся весельем лицо немного потускнело, когда она спросила:

– Что с тобой, Роана? Мы же действительно здесь в полной безопасности, возможно даже в большей, чем в Ревеньи. Разумеется, и там нам не о чем было бы беспокоиться, пока мы полностью не узнаем о намерениях Реддика. А ты… ты не должна бояться, что тебя лишат памяти или заключат в тюрьму. Это – день беззаботности, а не унылых лиц. Ах, как я не догадалась?! Наверняка ты выглядишь так серьезно потому, что до сих пор сидишь в ночной рубашке. Ну конечно! Тебе совершенно не идет белый цвет. Так мы это быстро исправим.

Она потянула за сонетку, и спустя несколько секунд на пороге появилась служанка. Принцесса настолько быстро отдавала ей приказы, что необходимо доставить сюда и как можно скорее, что Роане даже не удалось определить количество предназначенных ей одеяний.