Оружейный рынок — один из самых сложных в мире, в нем чрезвычайно сильны политические зависимости. Большинство крупных импортеров «завязаны» в военно-политические блоки и союзы или же связаны, в большей или меньшей степени, ограничениями и обязательствами. Регулировка поставок вооружений является весьма и весьма действенным инструментом внешней политики. Реально для израильского экспорта была открыта только «серая зона» — страны, которые по тем или иным политическим мотивам не приобретали оружие у «больших» поставщиков — США, СССР, стран НАТО и Китая, или «горячая зона» — страны в состоянии войны или жестких конфликтов с мировым сообществом. В результате основными покупателями стали ЮАР (здесь в основном шла торговля лицензиями и техническое сотрудничество)[33], одиозные режимы в Африке (типа Мобуту или Иди Амина), военные хунты в Центральной и Южной Америке, послешахский Иран, КНДР, ряд стран Юго-Восточной Азии. «Сибат» периодически использовал посредников, главным образом для того, чтобы скрыть причастность Израиля, однако в случаях открытых межправительственных сделок соответствующие израильские государственные органы полностью контролировали положение. Израильские поставщики никогда не продавали оружие «случайно» или без санкции соответствующих властей. В 19761977 гг. Израиль при помощи Шауля Айзенберга «открыл Китай». Самый богатый израильский бизнесмен Айзенберг родился в Европе и во время второй мировой войны нашел убежище на Дальнем Востоке. Он обосновался в Японии, женился на японке и, сделав свое состояние на торговле металлоломом и военным имуществом, в конце 1970-х годов сумел проложить дорогу в Пекин израильскому военному экспорту. Прибыль стоила хлопот — он получал комиссионные от «Сибата» и правительственных контрагентов, которые осуществляли фактические продажи, а объемы поставок для самой большой армии в мире были впечатляющими.
В оружейном бизнесе Израиля, помимо правительственных организаций, очень большое участие принимают «отставники» — действующие и бывшие офицеры спецслужб, прежде всего «Моссада» и «Шин Бета», от генералов до сержантов. Так, например, Пейсах Бен-Op, бывший израильский сержант, который переехал в Мексику, стал шофером и телохранителем дилера «Исроэль эйркрафт» Катца и вошел в оружейный бизнес. В 1980 году, когда Соединенные Штаты наложили эмбарго на поставки оружия в Гватемалу, Бен-Op стал главным поставщиком оружия самой жестокой хунте в регионе. Продавая оружие правительству, грубо нарушавшему права человека, он стал миллионером. Его имя также упоминалось в связи с некоторыми сделками по продаже оружия в Латинской Америке, в том числе никарагуанским «контрас». Другой дилер, отставной генерал Бар-Ам, так активно пытался осуществить крупную сделку по закупке тяжелого вооружения у США (сделка предусматривала приобретение двух десятков «Фантомов», ракеты «земля-земля» и «земля-воздух», артсистемы и танки последней модификации), что вместе с еще несколькими лицами был арестован американской таможенной службой. Во время встречи с представителями Тель-Авива президент Джордж Буш спросил: «Это частная инициатива или же легальная попытка продать оружие Израилю?» Ему ответили нечто в том роде, что это частная инициатива, но осуществляемая с ведома правительства;[34] на самом деле Бар-Ам пытался найти свою тропу в операции по продаже оружия воюющему Ирану.
Действуют «бывшие» не только в непосредственной торговле оружием — так, например, Дани Иссакаров, старший офицер, отвечавший за безопасность израильской авиакомпании «Эль-Аль», по увольнению с правительственной службы, по примеру многих других «бывших» из числа сотрудников спецслужб, создал свою собственную консультационную фирму, специализирующуюся в области обеспечения безопасности и антитерроризма. Ицхак Иефеттоже был главным офицером безопасности «Эль-Аль», и после ухода в отставку он из Нью-Джерси стал управлять целой международной империей в сфере безопасности. Размах этой деятельности таков, что теперь новым символом Израиля в глазах международного сообщества стали торговцы оружием и другие «бывшие». Израильские отставники работали инструкторами в полицейских и военных подразделениях Гватемалы, Гондураса, Сальвадора и Колумбии. Подполковник Яир Кляйн, офицер запаса, командовавший антитеррористическим парашютным подразделением в Израиле, открыл свою собственную фирму «Ход хе-Ханит». по предоставлению услуг в области безопасности. В августе 1989 года по телевидению была показана видеозапись, на которой Кляйн и еще несколько израильтян занимались подготовкой вооруженных отрядов колумбийцев, в которых опознали наемных убийц медельинского кокаинового картеля.
Одной из самых значительных попыток «бывших» стало участие в «иранской» стороне тайной операции по поставкам оружия Ирану взамен на освобождение американских заложников, захваченных проиранскими шиитами в Ливане, в том числе резидента ЦРУ в Бейруте Уильяма Бакли, который подвергался жестоким пыткам. Иран остро нуждался в оружии — шла война с Ираком, у которого была большая, вооруженная и подготовленная СССР армия; мировое сообщество не осуществляло поставки в военную зону, а Иран был готов платить не только валютой, но и своим немалым влиянием на шиитов во всем мире. Президент США Рейган, как и премьер Израиля Перес, решили проводить эту операцию не через ЦРУ или «Моссад», а по «нетрадиционным» каналам. Нимроди, который уже ушел со службы, с его серьезными связями в Иране, Швиммер, который к тому времени ушел с поста руководителя государственной компании «Исроэль эйркрафт», но сохранил все контакты в израильском ВПК и правительственных структурах, были весьма подходящими кандидатурами для организации этой крупномасштабной и строго секретной операции. Большую роль также играл Дэвид Кем-чи, горячий сторонник «периферийной» стратегии как в период своей службы в «Моссаде», так и после того, как он перешел в МИД. Он всегда считал, что Израиль должен сотрудничать с Ираном. Полагая, что в Иране сохранился довольно широкий слой умеренных политиков — в армии и в других сферах общества, — которые готовы сотрудничать с Западом, призывал сделать ставку на них и осуществить в Иране государственный переворот с целью свержения режима аятолл. Кашоги свел Нимроди и Швиммера с иранцем по имени Сайрус Хашеми, двоюродным братом Али Акбара Рафсанджани, второго человека после аятоллы Хомейни, будущим президентом Ирана.
Хашеми сказал, что Иран, который находится в состоянии войны с Ираком, хочет возобновления поставок оружия, прекращенных Израилем по требованию США. Это вполне соответствовало интересам Израиля — как они понимаются многими не только в те годы, но даже и сейчас — и сулило и немалые прибыли от продажи оружия, и восстановление связей с Ираном, и поддержание войны, которая серьезно связывала откровенного врага — садда-мовский Ирак. Хашеми и Манучар Горбанифар, доверенный посредник в деликатных отношениях с Израилем, были приглашены в Тель-Авив, где прошли переговоры, весьма напоминающие проверку будущей агентуры. Работа с Сайрусом Хашеми была признана нецелесообразной; Горбанифар казался куда перспективнее; кроме того, он прямо в гостевом доме «Моссада» написал аналитическую записку, которая на годы определила для западных спецслужб стратегию действий в отношении Тегерана[35]. Горбанифар от имени премьера Мусави высказал пожелание Ирана приобрести противотанковые управляемые реактивные снаряды (ПТУРС) — сначала речь шла о двух сотнях штук, примерно по 10 тыс. долларов за каждый. Эти снаряды производились в США и требовалось «добро» Белого дома, — а потом ПТУРСы надо было еще переправлять в Иран из Америки. Провести такую операцию без санкции США было сложно. Наилучшим средством воздействия на США были заложники в Ливане — Рейган и Белый дом предпринимали отчаянные усилия для освобождения своих соотечественников. Получив информацию от Кемчи, помощник президента США по национальной безопасности Роберт (Бад) Макфарлейн направил на Ближний Восток консультанта по терроризму Майкла Ледина для обсуждения возможностей проведения совместных тайных операций по установлению контактов в Иране.
