– Он продается? – окликаю я продавщицу, ощущая трепет.

Женщина за прилавком отрывается от чего-то, неторопливо подходит ко мне, прихрамывая, словно у нее проблемы с бедром, и останавливается рядом.

– Это? – Она протягивает руку к ржавой лампе.

– Нет-нет. Кофейный столик.

– Стол? – Женщина бросает на него взгляд поверх очков. – Думаю, я могла бы продать и его. Переставьте эти вещи куда-нибудь на другую полку… – Ее голос затихает, пока она оглядывается по сторонам – крошечный комиссионный магазин забит до отказа.

Начинаю жалеть, что настояла, чтобы Джона увез тумбочки Фила на свалку. Могла бы предложить ей забрать их взамен стола. Однако сейчас не время для сожалений. Мой желудок сводит от волнения при мысли о том, что я вот-вот получу в свои руки это произведение искусства.

– Сколько вы за него хотите?

– Я не знаю. – Она хмурится, колеблясь в нерешительности – по поводу цены или расставания со столиком, не могу сказать точно. – А сколько вы готовы заплатить?

Вероятно, чертовски больше, чем она подозревает.

– Как насчет сорока баксов? – выдыхаю я и затаиваю дыхание.

Ее губы изгибаются в раздумье.

– Пятьдесят?

– Согласна! – выпаливаю я.

Слишком поспешно, понимаю я, поскольку глаза женщины снова окидывают столик, и она задумчиво прищуривается. Наверное, размышляет, не владеет ли она чем-то гораздо более ценным, чем предполагала раньше.

– Ну не знаю. Он довольно удобен здесь для…

– У моей мамы был точно такой же, – вру я, стараясь не выдать себя выражением лица, пока судорожно соображаю. – Она будет так счастлива, когда подарю ей такой. На день рождения.

Женщина изучает меня проницательным взглядом.

– А что произошло с ее столом?

– Сгорел в пожаре, – мрачно отзываюсь я, хотя мой ответ и звучит сомнительно. Поверить не могу, что прибегла к выдумке такой ужасной трагедии. Я отправлюсь в ад, и все это во имя кофейного столика.

После еще одной долгой паузы женщина разворачивается и, пошатываясь, возвращается к прилавку.

– Вам придется выносить его самой. Я не смогу помочь из-за больной ноги, а Кента сейчас нет.

– Никаких проблем.

Поджимаю губы, чтобы скрыть свой восторг – я бы заплатила за него в десять раз больше, – и достаю наличные из кошелька. Подняв тяжелый неудобный стол, выскакиваю за дверь, словно удачливый воришка.

А потом оказываюсь на улице.

– Черт, – ругаюсь я себе под нос, глядя на старый снегоход, стоящий на парковке. Я была в таком восторге, что на мгновение забыла, как сюда добралась.

Пять минут проклинаю Джону за то, что он на работе, и лося за то, что он оказался на пути моего грузовика во время дорожного экзамена, и пытаюсь пристроить стол на коленях таким образом, чтобы я смогла управлять снегоходом. Потом я, наконец, признаю, что у меня нет ни единого способа доставить эту штуку домой, не рискуя быть остановленной копами или разбиться.

Раздумываю над тем, чтобы занести его обратно в магазин и попросить старушку подержать его здесь для меня какое-то время, но сразу же отказываюсь от этой идеи, боясь, что та поумнеет и передумает его продавать. И я бы заслужила это, учитывая, что ей солгала.

А Джоны не будет еще несколько часов.

Так что я звоню единственному человеку, которого знаю в Трапперс Кроссинг.

* * *

Бордовый пикап въезжает на парковку благотворительного магазина через пятнадцать минут после того, как я написала Тоби. Я не видела его уже две недели, с тех пор как оставила ему наш второй Ski-Doo на техобслуживание.

Он припарковывается рядом с моим снегоходом, где я сижу, обнимая свою драгоценную находку. Выключает громкий урчащий дизельный двигатель и выпрыгивает наружу, его ботинки тяжело стучат о землю.

– Привет. Большое спасибо тебе, что приехал. И что так быстро.

– Ага. Никаких проблем. Двигатель может и подождать. – Тоби почесывает щетину на подбородке – она стала еще длиннее с момента нашей первой встречи, – с любопытством разглядывая кофейный столик у меня на коленях. – Ты сказала, что тебе нужна моя помощь в чем-то очень важном?

Я похлопываю по поверхности столика и понижаю голос до заговорщического шепота.

– Этот стол стоит кучу денег, а я купила его всего за пятьдесят баксов, что просто невероятно, но я не могу довезти его сама и не верю, что та дама не передумает продавать его мне.

– Перевозка кофейного стола. Вот с чем тебе была нужна помощь, – медленно произносит Тоби.

– Ага. – Я смущенно морщусь и жду раздражения, которое должно появиться на его лице.

Но он только качает головой.

– Почему ты не взяла свою машину?

Я стону в голос.

– Потому что я сбила лося, паркуясь, и завалила экзамен на вождение, и, клянусь богом, если ты кому-нибудь расскажешь эту историю, то мы больше не друзья!

Что было бы куда большим наказанием для меня, чем для Тоби, как я подозреваю, учитывая, что он мой единственный друг в Трапперс Кроссинг, не говоря уже о том, что он, скорее, просто знакомый.

– Ты сбила лося. – Его голос меняется, а черты лица искажаются улыбкой. – Эй, а ты когда-нибудь смотрела «Шиттс Крик»^[2]?

– Нет. Это какое-то телевизионное шоу? – Название действительно кажется мне знакомым. – Там кто-то сбил лося во время своего дорожного экзамена? Пожалуйста, скажи мне, что я не одна такая.

– Нет. Ничего подобного. Просто этот момент по какой-то странной причине напоминает мне тот сериал. – Тоби снова переводит взгляд на стол. – Я могу бросить эту штуку в кузов или тебе нужно завернуть ее в пупырчатую пленку и в одеяла?

– А у тебя есть пупырчатая пленка и одеяла? – шучу я, но лишь наполовину.

Тоби смеется.

– Нет. Но, может быть, у Кэндис есть? Это та леди, которая управляет магазином.

– Почему бы нам не попробовать втиснуть его на заднее сиденье? – предлагаю я, потому что мое чувство вины за ложь дает о себе знать с новой силой, особенно теперь, когда я знаю ее имя.

Тоби распахивает дверь и поднимает стол с моих колен.

– И ты сама его вытащила сюда? – Когда я киваю, он с любопытством хмурится. – А ты намного сильнее, чем кажешься.

– Скорее, очень замотивирована. В Интернете такой столик стоит целое состояние, и я просто умирала от желания купить его, но Джона меня огорчил.

Тоби издает долгий медленный свист.

– Не вини его. Тем более что сюда его, вероятно, кто-то отдал бесплатно. Или Кэндис нашла его на свалке.

Я вздыхаю, и это вызывает смех Тоби.

Он осторожно опускает столик на сиденье – для сохранности столика или грузовика, точно не знаю. К счастью, места оказывается достаточно.

– Кэндис подарила мне мою первую пару коньков, когда мне было девять. Она нашла их на свалке, но они были как новенькие. А затем она каждый год появлялась у моей двери в октябре с парой на размер больше. И делала так до тех пор, пока мне не исполнилось семнадцать. Она всегда была добра ко мне.

– Что ж, теперь я чувствую себя настоящей сволочью, – бормочу я.

Тоби захлопывает дверь.

– Почему?

Я надеваю шлем и иду к снегоходу.

– Не бери в голову.

Он тянется к ручке двери со стороны водителя.

– Встречаемся у твоего дома?

– Только езжай помедленнее!

* * *

Когда я останавливаюсь у дома несколько минут спустя после Тоби, он сидит на крыльце, а столик уже выгружен и ждет меня у входной двери.

Примерно в шести метрах от него стоит Зик, наблюдающий за Тоби. Козел переминается с ноги на ногу и готов броситься бежать при любом резком движении.

Я стону в голос, заглушая двигатель. Должно быть, Джона забыл обмотать защелку проволокой этим утром, когда пошел кормить животных. Это единственное, с чем пока не смог справиться Бандит.

В ту же секунду, когда я снимаю с головы шлем, старый козел бежит ко мне, громко блея.

– Я пытался его поймать, но он даже не дает мне подойти! – кричит Тоби.