Глава 40

Алекс и Летти вышли из дома вместе, на ходу бросив Нику несколько неопределенных слов. Они спешили вниз по Олтон-роуд, чтобы добраться до дома Эмили до того, как супруги отправятся на большую вечеринку – они впервые оставляли Дилана дома одного с начала года. Алекс знала об их планах, потому что Эмили попросила ее заглянуть и проведать племянника.

Войдя без стука, Алекс прошла в прихожую. Громкий и неожиданный голос, раздавшийся в конце коридора, заставил ее застыть на месте. Это был Самир Кумар, и тон у него был сердитый.

Алекс не стала медлить и, промчавшись по коридору, вошла в кухню, где обнаружила Самира, стоящего спиной ко входу. Летти подошла к матери сзади, заглядывая ей через плечо, чтобы тоже увидеть разворачивающуюся перед ними сцену. Алекс создала физический щит между своей дочерью и тем, что, по-видимому, было жарким конфликтом.

Разгневанный Самир обращался к Кену и Эмили.

– Это не просьба! – рычал он. – Я требую держаться подальше от моей собственности и особенно от моей жены.

Кен и Эмили были одеты для вечернего выхода. Они представляли эффектную пару: Кен в отличном, сшитом на заказ костюме и Эмили в потрясающем черном платье с глубоким вырезом, открывавшим, помимо всего прочего, ожерелье с изумрудной подвеской, украденное Диланом. Супруги стояли неподвижно, выслушивая тираду Самира. Взгляд Кена сверкал острее кинжалов. Эмили, казалось, тоже кипела от злости, хотя ее враждебность была направлена на мужа.

Самир повернулся при звуке шагов. Его сердитые темные глаза впились в Алекс.

Летти отступила на шаг, оставаясь довольно близко к матери.

– Мне жаль, что вам пришлось это увидеть, – произнес Самир. – Но у меня появилась серьезная проблема с вашим шурином, которую необходимо решить, и немедленно. Я надеялся сделать это наедине, но, похоже, на Олтон-роуд все суют нос не в свое дело.

– Что происходит? – спросила Алекс.

– Скажи им, Кен, – произнесла Эмили обвиняющим тоном. – Или, еще лучше, почему бы вам не показать видео моей сестре, Самир? В отличие от моего мужа у меня нет секретов от своей семьи.

Самир не колебался. Он держал свой телефон на уровне глаз Алекс, что позволяло Летти тоже видеть его.

– Я установил камеры вокруг своей собственности, и они запечатлели это, – проговорил он.

Камеры видеонаблюдения не были редкостью в Мидоубруке. Даже Кен установил камеру на дверной звонок после того, как Человек-жук якобы разбил окно в канун Рождества.

На зернистых кадрах с камеры Самира, снятых после наступления темноты с высокой точки обзора, была запечатлена Мэнди Кумар на своем заднем дворе, стоящая очень близко к Кену. Они явно оживленно беседовали, но Алекс не могла разобрать выражения их лиц. Когда Мэнди сделала жест, как бы указывая на камеру, они с Кеном скрылись из виду. Алекс не могла сказать, вошли ли они в дом или просто переместились в такое место, откуда их нельзя было достать.

Когда Кен снова появился в кадре, он был без Мэнди. Мгновение спустя он спустился по лестнице на лужайку и поспешил прочь от дома, направляясь по той же лесной тропинке, на которой Алекс видела его раньше.

– Когда это было снято? – спросила Алекс.

– Прошлым вечером! – Самир все еще кипел от злости. – Восемь тридцать. Как раз когда я ушел из дома, чтобы сходить в продуктовый магазин.

Кен шагнул вперед, выглядя скорее раздраженным, нежели смущенным:

– Я не понимаю, в чем тут проблема. Нет ничего плохого в том, чтобы нанести дружеский визит соседу.

– Ты имеешь в виду сексуальную соседку, к которой я отношусь с подозрением уже год, и те дружеские визиты, о которых ты мне не рассказываешь? – спросила Эмили. – Это неприемлемо!

Лицо Кена выражало протест, казалось, он всем видом пытался опровергнуть обвинения Эмили:

– Я же говорил вам обоим, что это ничего не значит. Я пошел туда, чтобы поговорить с ней о Дилане. Она специалист по психическому здоровью, и я хотел узнать ее мнение. Прости, что я так беспокоился о нашем сыне.

– Я не понимаю, почему этот разговор должен происходить после наступления темноты на заднем дворе моего дома, – заявил Самир. – И я тоже специалист по психическому здоровью. Почему бы не поговорить с нами обоими? Но сейчас, независимо от твоих потребностей и намерений, я хочу, чтобы ты держался подальше от моей жены. Это понятно?

– Как скажешь, чувак. – Голос Кена звучал так, словно ему было все равно. – Я не хочу иметь ничего общего с твоей женой. В любом случае, она не может помочь моему бездарному ребенку.

– Бездарному?! – Обиженный голос донесся из коридора. Дилан протиснулся мимо Алекс и Летти на кухню. – Ну, пап? – спросил он, глядя прямо в лицо опешившему Кену. – Кто бездарный? Я или Логан?

Самир на мгновение встретился взглядом с Алекс. Его гнев прошел. Вместо этого она увидела сострадание.

– Не отвечай! – рявкнул Дилан на своего отца. – Логан же всеамериканский игрок в лакросс! Он лучший парень во всей лиге, верно? Как можно его назвать бездарным? Так что, думаю, остаюсь только… я. – Он ткнул в себя.

– Дилан, я не имел в виду…

– Нет, ты именно это и имел в виду. Ты, наверное, очень хотел, чтобы у меня получилось, не так ли, папа? Ты, наверное, хотел, чтобы передозировка убрала меня со сцены. Наверное, я даже это сделал неправильно.

– Эй, Дилан, не говори так! Никогда так не говори. – Кен выглядел пораженным. – Давай успокоимся, сынок, хорошо?

– Да, хорошо, давай. Давай успокоимся. – Дилан энергично кивнул в притворном согласии. – Давай просто забудем обо всем, хорошо? Притворимся, что мы одна большая счастливая семья. Ты этого хочешь, папа? Чтобы мы были ближе друг другу?.. Я имею в виду – у близких не может быть секретов, верно, пап?

– Дилан, – произнес Кен тихим голосом, словно предупреждая сына.

Дилан издал короткий, невеселый смешок.

– Ты хочешь знать, почему я бездарность? Пойди взгляни в зеркало, вот почему. – С этими словами он выбежал из кухни, по его щекам текли слезы.

Глава 41. Летти

Я готовлю яичницу-болтунью и думаю о вчерашнем безумном вечере с участием Самира и Кена, когда Уиллоу без стука входит в нашу кухню.

Я так напряжена, что подпрыгиваю, роняя лопатку, и кусочки яйца катапультируются на пол.

– Боже мой, Уиллоу, ты меня напугала. – И тут же думаю: «О боже мой, Уиллоу!» Этого момента я боялась с тех пор, как мама пригласила ее поговорить о Райли.

Настораживает то, что Уиллоу, кажется, постарела на годы за несколько месяцев, но, честно говоря, я не слишком удивлена. Выходки Эвана заставили бы любого выглядеть старше. Моя мама рассказала, что Эван добровольно ушел из дома и остановился у друга в Мидоубруке. Он отказался выдвигать обвинения против Уиллоу за нападение с использованием многочисленных стеклянных стаканов, а Брук отказалась заявлять на Эвана за преследование, так что Райли не пришлось наблюдать, как арестовывают ее родителей. По крайней мере, это закончилось хорошо, но все равно у меня ужасное ощущение, что быть взрослым отстойно.

– Хочешь яичницу? – спрашиваю я Уиллоу, вытирая бумажным полотенцем беспорядок, который устроила.

– Нет, спасибо, милая. Как дела? Занятия в школе почти закончились.

– У меня еще остались кое-какие тесты, но на самом деле они уже не имеют особого значения.

– Ты уже приняла решение о поступлении в колледж?

Мое сердце хочет объявить о USC, но в итоге вместо этого я транслирую мнение своего отца.

– Да, наверное, UMass, – сообщаю я. – Я поступила на программу с отличием. Это гораздо лучшее соотношение цены и качества. – Я несколько раз киваю, будто успокаиваю себя.

– Звучит здорово. – Выражение лица Уиллоу светлеет. – А выпускной бал? Есть какой-нибудь счастливчик? Думаю, Райли пойдет с кем-то из футбольной команды, но я бы хотела, чтобы это был Дилан.

– Да, я тоже, – киваю я. – И нет. Пока у меня нет никаких серьезных планов.