– Единственное, что меня смущает: «Умею обращаться с женщинами», – и сморщила нос. – Донжуан поди.

– Ну, может да, а может, просто он имел в виду, что вежлив с девушками, ценит их и бережет.

– Размечталась! – сказала Мила с видом каркающей вороны.

– Так! Я не поняла! А как же наши разговоры! Если не мечтать, то незачем и жить! – Маша сказала это так наивно и по-детски обиженно, что выглядела в этот момент восхитительно: округленные милые глаза, вытянутые губки, румянец от расчувствования.

– Маа-шаа, ок-ок, – по-отечески протянула Мила и приобняла подругу. – Так, что-то душно, – сказала она и подошла к окну. Долго пыталась открыть его – пластиковая ручка постоянно отпадала при очередном повороте. Мила чертыхнулась, вспомнила всех бросивших ее мужиков, которые могли бы починить долбаную ручку, дернула посильнее, окно открылось нараспашку вместе с холодным потоком свежего воздуха и – через пару секунд – шустрой синичкой. Маленькая птичка приземлилась на пол и смешно затопала. Она прыгала по паркету быстрыми, мелкими и звучными прыжками – как будто кто-то цокал языком. Подруги заумилялись.

– Милааа, ну что, я отвечу? – почему-то по-детски и почему-то спросила разрешения Маша.

– Конечно, дуреха, но только если он тебе нравится!

***

Он оказался нудным до невозможности. Все время говорил о себе в мельчайших подробностях и расспрашивал Машу по множеству пунктов, записанных в заметках телефона. Маша допускала, что анкетирование имеет место быть – важно знать, с кем ты собираешься встречаться. Но как же любовь? Как симпатия? А как проверить истинную сущность человека, спрятанную за пунктами анкеты? Тут нарывается вопрос, зачем тогда вообще начинать знакомство с сайта, где первое представление дает анкета? Ответ выходил таким: затем, что в реале многие мужчины робеют. Ждать их активности – как хорошей погоды на Урале. После допроса мужчина, который «умеет обращаться с женщинами», сказал, что проанализирует плюсы и минусы полученной анкеты и примет решение о втором свидании. Это казалось таким диким, что Маша замерла, не веря своим ушам. Мужчина увидел, как Маша пристально на него смотрит, и, сказав ей: «Вы влюбились, барышня. На первом свидании. Этот минус тоже надо учесть», записал в телефоне постскриптумный пункт.

После него были еще трое. И все мудаки. Ой, нехорошо, наверное, так говорить. Ненормальные, просто ненормальные. А сейчас Маша шла уже на пятое свидание – с поубавленным пылом – по осенней улице, погруженная в свои мысли. Она скользила незаинтересованным взглядом по красивым резным листочкам красно-желтой гаммы, о которых все так любят рассказывать (нет, показывать) в соцсетях. Второй оказался додиком. Обидное высказывание, но как еще назвать мужчину, который позволяет себе ходить в обвисших джинсах шестидесятого размера на своих «пятьдесят четвертых» ногах; вываливать наружу брюхо, которое кроме как тоннами фастфуда не заработаешь, и даже не подумать его скрыть; носить очки в толстой совковой оправе; не мыть голову до состояния сосулек и разговаривать так, словно слизняк перекатывается по траве? О чем он вообще думает? О смысле и эстетичности сосулек? О бренности всего сущего? Нет, Маша еле вытерпела свидание до конца.

Нога ступила в лужу. Не заметила. Теперь туфель постепенно промокнет и ноге будет холодно до конца свидания. И что только романтичного нашли в осени? Красиво, конечно, когда всякие композиции из листьев делают, селфи, фотосессии в каждом уголке парка, квадратные фоточки с книгами на фоне листьев, свитерами и кружками с горячим чаем. Стоп! – холодно просто, вот люди и пытаются согреться таким образом. И это очень хорошо работает, но является спасением от осени, а не любовью к осени. Ведь осень – увядание, предшествие зимы. То ли дело весна – те же лужи, но предвестники расцвета.

Так. Третий был по-настоящему ненормальным. Худой и ссутуленный, со вжавшейся в плечи шеей, он говорил странные вещи и озирался по сторонам. Бррр… Не было никаких сомнений в его психическом статусе – он не просто выражал инаковое мировоззрение, а нес не связный бред. Господи боже мой. От него пришлось сбежать в туалет и не вернуться. Неудобно, конечно, но ничего более мудрого Маша в тот момент придумать не смогла.

Ну и четвертый. Он был просто груб. И так сразу… Страшно представить, как он раскрывается после более близкого знакомства. Люди ведь всегда скрывают свои недостатки на первых порах и расслабляются, когда всё устаканилось. Он мацал ее за грудь и попу. Говорил какие-то пренебрежительные вещи по отношению к женскому полу. Шутил насчет того, что Маша наденет паранжу и будет полностью подчиняться ему. Говорил, что это юмор, но Маша с ужасом понимала: так и будет. Для приличия она довела свидание до конца, но, выйдя из кафе, сразу заблокировала его контакт.

Итак, пятый и, наверное, последний. Устала.

Как и все, на первый интернетовский взгляд он казался абсолютно нормальным. Посмотрим. Она увидела вдалеке мужчину с белыми эустомами в руках. Может, это он и есть, а может, ждет другую девушку. Никто из четырех мужчин цветов не приносил. Она и не ждала, но было бы приятно. Белые цветы, которые толком и от роз не отличишь, если бы не множество зеленых бутончиков, выглядели потрясающе на фоне увядшей желтизны природы и стремительно приближались к ней. Значит, это он – приметил ее по розовому пальто, о котором они условились. Улыбка тоже приближалась к ней.

– Добрый вечер, Маша!

– Здравствуйте, – ответила она одновременно с тем, как он целовал ее руку.

Он подарил ей эустомы, а она, покоренная, робко поблагодарила.

– У меня есть несколько предложений, куда пойти, – сказал он.

– Ух ты! – не ожидала Маша.

– В кафе, в пекарню, на джазовый концерт или прогуляться по центру.

Маша смущенно опустила голову и проговорила:

– Концерт – это очень здорово, но для знакомства не очень подойдет, шумно.

– Согласен.

– Я бы хотела прогуляться и посмотреть на вечерние огни – очень даже хороший антураж.

– Хорошо, а если замерзнем, то забежим в кафе.

– Хорошо… – почему-то еще больше смутилась Маша и понюхала цветы.

И они пошли по вечернему городу, усыпанному огнями, как дворцовая люстра хрустальными подвесками. Пухленькая блондинка в розовом пальто и белыми эустомами в руках и высокий шатен в элегантном сером полупальто, уверенно вышагивающий блестящими черными ботинками. Они много разговаривали, и Маше казалось, что он идеал. По крайней мере, он был на удивление нормальным в отличие от всех предыдущих. Ей было хорошо. Внутреннее тепло заставило забыть даже о мокром туфле. Потом они все-таки зашли в пекарню. Пахнуло доброй выпечкой и радостью.

– Маша, во-первых, не смущайтесь и кушайте булочки на здоровье. Во-вторых, я плачУ.

– Хорошо, – улыбнулась Маша.

Она выбрала глазированную булочку с корицей и изюмом и трубочку с белковым кремом. Он – большую шаньгу со сметаной и корзиночку с фруктами.

– Что будете пить? – учтиво спросил он у спутницы.

– Чай. Черный.

– Черный чай и американо, пожалуйста, – заказал он.

– Вы не курите? – спросил он у нее, когда они уселись за круглым столиком-очком в железной оправе со стеклянной сердцевиной.

Маша немного опешила:

– Нет, а вы?

Мужчина засмеялся:

– Что вы так удивились? Многие девушки в наше время курят. А я? Нет.

– Молодец. А как насчет алкоголя?

– О! Я совсем не пью, – ответил он.

Не похоже было, чтобы он врал. Надо же, неужели совсем без вредных привычек?

– Как совсем? – спросила она.

– Ну, совсем. Вообще не пью.

– А… почему? Например, по праздникам?

– Предпочитаю трезвый образ жизни. Алкоголь разрушает разум.

Надо же. Интересно. Окно, у которого они сидели, вдруг стало заливать потоками воды. Они оба засмотрелись и одновременно сказали:

– Дождь.

Засмеялись.

– Как мы вовремя зашли, – сказал он. – Только вы теперь совсем промокните. Позволите довезти вас до дома?