Фридрих: «Это как... У нас будут шариатские законы, что ли? Оказали благодеяние, приняли сирых и убогих на свою голову».
Товарищ Фридриха: «Такое во всех крупных городах... Предполагается сделать лоскутное одеяло... В одном районе одни законы, в другом другие... и полиция соответственно разная... А выколупывать... вручную, конечно, до тех пор, пока не вышвырнем их всех отсюда или они нас не подомнут с американской помощью... А там уже и прощай, Германия».
Солдат на ящике посматривает в сторону кафе. Фридрих кивает головой и начинает есть быстрей.
Анализ ошибок
Эльта-Сефотона, внутри машины. Действие происходит в вышеописанном помещении подводного объекта. Присутствуют почти все упомянутые ранее персонажи, а также командир подводной лодки. Одна из кукол, персонаж глобального спектакля, вышла из под контроля — идут разбирательства. На столе-экране проведены черным несколько линий — линия судьбы. Общее направление линий — из середины налево. В одном месте они обрываются и идут в прежнем направлении, только еще левее.
Полтугорон: «То есть вы хотите сказать, что он каким-то образом вышел из под контроля и больше выполнять свою роль не намерен?»
Транкогонт: «Именно. Впечатление такое, что он понимает, что идет диалог с людьми».
Полтугорон: «Давайте посмотрим, что же могло к этому привести».
Полтугорон указывает на столе на начало толстой темной линии. Рядом возникает серия изображений какого-то склада.
Полтугорон: «Вот завершение формирования подготовленной роли и одновременно вы пытаетесь ее включить путем замещения модели реальности подготовленной».
Транкогонт: «Да. Это все происходило практически одновременно».
Полтугорон указывает на картинку, в которой стоят два человека на складе. Рядом появляется текст в виде диалога. Под текстом красным цветом еще слова. Командир подводной лодки показывает на них.
Полтугорон: «Правильно, но вот здесь, вашу трансляцию он своими мыслями уже не считал. Во время инициации он вашу передачу не повторял. С этого момента и возникло рассогласование. Последующие шоки только усугубили это дело...»
Транкогонт: «Мы пытались это исправить...»
Полтугорон снова тычет в жирную линию в место, где она обрывается. Возникает изображение вышеупомянутой девушки и текст рядом.
Полтугорон: «Чем? Применением женского голоса? Мысли мужчины, выражаемые женским голосом? Это как? Что-то новое».
Транкогонт: «Это должно было символизировать мать».
Полтугорон: «Давайте посмотрим на детство внимательнее. Это формируется тогда».
Все перемещаются к началу стола. Темная линия еще тонкая. Командир корабля трогает ее. Возникает изображение мальчишек идущих по кукурузе. Также рядом появляются портреты пожилых мужчины и женщины.
Полтугорон: «Ну вот в чем причина... Он же вырос без матери, а потом тяга к матери должным образом уже не формируется. Получается, что вы его просто насиловали ... Высшие силы... А вот это, что у вас тянется через всю его жизнь?»
Полтугорон показывает на еще одну параллельную тонкую линию.
Транкогонт: «Это трансляция, внутренний голос. Мы, таким образом, поправляли ему мысли... он с ними и жил...»
Полтугорон: «А почему не отключили в начале формирования роли?»
Транкогонт: «Мы полагали, что дополнительная нервная нагрузка будет способствовать включению роли... Шоки должны были это сделать».
Полтугорон: «Значит, это были не мысли для него, по крайней мере, речевая их часть. Соответственно, он их просто игнорировал в основном, ну бухтит что-то в мозгу всю жизнь. Вы и не могли ничего включить... Просто добивали... Подготовленного цельного массива информации в памяти просто не было, а шоками с отключениями чувств подготовленная информация оказалась дезавуированной и частично утраченной, замещения не произошло...»
Транкогонт тычет в место за обрывом толстой линии... Возникает изображение доктора в халате возле кровати больного.
Транкогонт: «Внутренняя речь потом исчезла. Вот здесь...»
Полтугорон: «Вижу, но сделал это их доктор, а не вы... С какой стати он должен вам доверять и слушать вас?»
Транкогонт: «Ему давали знак о том, что внутренней речи не будет, в молодости. Пару дней ее не было. Потом отсутствие внутренней речи должно было стать большим облегчением...»
Полтугорон: «Вот на завершающем этапе формирования роли и нужно было ее выключить... Это связывалось бы с вами, а не с доктором... Это он убрал очаг возбуждения, существовавший с детства, с которым и было связано вещание».
Полтугорон указывает еще на одно место в толстой темной линии, недалеко от начала. Возникает изображение разваленного оборонительного сооружения в лесу… иконы... лазающий по развалине человек. Кроме того, возникает изображение полузатопленного подземного этажа, обведенное рамкой.
Полтугорон: «А вот тут что у вас?»
Транкогонт: «Направляли к цели, высокопоставленному священнослужителю...»
Полтугорон: «Ну да, ну да... А что это у вас за подземные этажи в этой развалине?? Откуда они там?»
Транкогонт: «Хотели закрепить цель, высокопоставленный священнослужитель, икона, ценность... Якобы там что-то спрятано...»
Полтугорон: «Там же пойма реки... Там не может быть никаких подземных этажей, да их и нет...»
Командир подводной лодки указывает на подземелье, выделенное рамкой. Полузатопленный этаж исчезает. На самом деле никакого входа в подвал нет – вместо него ровная стена нижнего этажа.
Полтугорон: « Он это увидел и понял, что никакие вы не высшие силы, а обычные сторожа с возможностями... Мало ли у кого они могут быть... Высшая сила не знает, что у нее под ногами?»
Транкогонт: «Мы тут вышли из положения позже…»
Транкогонт показывает еще изображения — похожие развалины, а потом какая-то женщина с иконой, улыбающаяся.
Полтугорон: «Вижу... Лучше бы вы этого не делали. После этого вашего выхода он со спокойной душой может посылать ваши кваканья подальше ... Это просто посторонняя радиопередача».
Полтугорон: «А где вы его вообще нашли, такого продвинутого?»
Транкогонт: «Вы же знаете, что подобрать человека на роль достаточно сложно, и то нужно, и другое, и еще принадлежность к евреям, хотя бы косвенная... Они упоминаются в священной литературе».
Полтугорон: «Короче».
Транкогонт: «Детство провел в селе. Крайняя область центральной части страны, там самый дальний район, село почти на границе области...»
Полтугорон улыбаясь: «В этом крайнем селе крайняя улица. На этой крайней улице крайний дом. В этом крайнем доме — крайняя комната?»
Транкогонт: «Почти... Ничего не должно было быть опасного...»
Полтугорон: «Похоже на знак, только не кукле, как мы это тоже делаем, а нам... и еще целая цепь ошибок, с самого начала...»
У Полтугорона звонит гарнитура в ухе. Он включает ее кнопкой на ней же.
Полтугорон: «Да, разбираюсь... Почти закончил... Нас, возможно контролируют. Что значит кто? — сами, кто же еще... Сейчас прибуду...»
Транкогонт: «Нам что с ним делать?»
Полтугорон: «Как обычно … Пишите объяснительные... Продолжайте ваши действия, вдруг что и получится … последите, вдруг это какой-то новый тип людей... Поешьте рыбы, поможет...»
Эвенгерот: «Рыба уже надоела...»
Полтугорон: «Пирожные не заслужили... Наверху такая не у всех есть... А ты что, домой хочешь? Соскучился по химическим соплям? Может, радиации нормальной не хватает?»
Девушка: «Он же разнесет все это по людям...»
Полтугорон: «Не истери, твои истерики все и добили. Один — это просто феномен... не страшно... Если вы там манкурта сделали, то это очень плохо. Дураками они уже не становятся».
Транкогонт: «А в общем плане, как?»
Полтугорон: «В принципе, оставшуюся серию кукол можно перезапустить … Правда, свежесть момента потеряется... Но это эффект уже второго порядка... Возвращаться, как вы, наверное, понимаете, нам некуда... и давайте тщательней, без фанатизма... Как говорил один, сделанный нами, их вождь... Лучше меньше, да лучше...»
