Отец: «Дождя давно не было, может снова быть сушь, как в прошлом году. С позапрошлого года осталось немного, до осени хватит, что дальше, не знаю».

Мать: «У всех так, и у одних соседей, и у других не лучше».

Отец: «Мне начали сниться плохие сны, голод».

Мать: «Ты просто обеспокоен этим, Хозяин нас не оставит. В позапрошлом году тоже с дождями была задержка, а потом нормально. Урожая до сих пор хватает».

Отец: «Об этом тоже был сон. Хозяину грустно и поэтому так все. Такое уже было, когда нас не было тут, люди говорят, что помогло».

Мать: «А мы тут при чем. Если недавно здесь, то что, должны? Да и помогает это не всегда…»

Отец: «На прошлой неделе со мной на эту тему заговорил староста. Говорил, что у нас два мальчика, одного можно отдать Хозяину, есть еще один. Да и с маленьким ребенком обещал помочь, если решимся. Нас больше трогать не будут».

Мать: «Вот, значит, к чему это... Вчера ходила в храм, отнесла еду. Жрец как раз в это время завел с помощником разговор о том, что Хозяин нами недоволен, идет засуха, люди погибнут».

Отец с матерью смотрят на детей. У матери текут слезы.

Отец, обняв мать: «Я накрою, а ты буди, наверное, пойдем в поле. Может прополка поможет…»

Одно из помещений в местном храме. Разговаривают жрец и его помощник.

Помощник: «Такая жара с самого утра и уже давно… хоть бы каплю дождя. … Наверное, Хозяин нами недоволен».

Жрец в ответ на это хмыкает что-то нечленораздельное .

Помощник: «Раньше жертва помогала, может, и сейчас поможет? … Хозяину будет веселее, и он обратит на нас внимание?»

Жрец, рассерженно: «Вот этим как раз и занимаюсь днями и ночами. Жертва уже намечена, скоро будет готова».

День жертвоприношения, утро. Отец разговаривает с сыном в доме.

Отец: «Подойди ко мне».

Сын подходит и становится рядом. Отец дает ему какую-то игрушку. Сын настороженно на него смотрит.

Отец: «Давно не было дождя, земля вся иссохла, у всех так. От голода многие погибнут, припасов может не хватить. Хозяин нами недоволен, надо повеселить его».

Сын, отдавая игрушку: «Я все знаю. Мы тут недавно и на нас пал выбор, мальчишки сказали».

Отец прижимает его.

Вечер того же дня. Празднично одетые крестьяне идут к храму. На площадке возле храма стоит большая медная статуя для жертвоприношения. Внутри статуи уже разведен огонь. Вся она накалилась. Жрец с помощником стоят на помосте. Жрец что-то бормочет. Толпу начинает охватывать эйфория, все радуются, звучат трубы и барабаны. Отец с сыном подходят к месту жертвоприношения. Отец обнимает сына и слегка толкает его по направлению к жрецу. Мальчишка в белой длинной рубахе идет вперед. Один раз он оглядывается. Отец стоит в толпе, на лице подобие улыбки, нужно быть как все. Помощник жреца берет ребенка за руку и ведет на помост.

Жрец, воздев руки: «Великий Хозяин! Наша последняя надежда, прими этот дар в наши трудные времена и смилуйся над нами! Прости нас за то, что задержались! Впредь мы будем тебе верно служить!»

Помощник жреца берет мальчишку на руки и кладет его на раскаленные руки статуи. Раздается детский крик. Толпа продолжает радоваться, мальчишка по рукам статуи скатывается внутрь и затихает. Веселье продолжается. Жрец что-то бормочет.

Утром следующего дня жрец и его помощник подходят к мокрой от дождя статуе, в руках у жреца урна. Помощник открывает дверцу статуи и выгребает оттуда прах. Вместе они складывают кости и прах в урну.

Жрец: «Ты Хозяина вчера слышал? Я был занят другим».

Помощник: «Слышал какое-то бульканье, почти все время».

Жрец: «Это хорошо, Хозяин доволен, не всегда он, кстати, приходит».

Помощник: «Люди вчера радовались Хозяину».

Жрец: «Да, так надо, такой порядок. Хозяин должен видеть радость людей».

Жрец с помощником запечатывают урну и идут на задний двор храма. Там уже вырыта небольшая яма. Урну опускают в нее, засыпают и прикрывают камнем с недоделанным изображением. Рядом стоит несколько камней с готовыми барельефами.

Жрец: «Я спрошу у отца, что выбить, уже договорился с мастером».

Прибытие инспекции в комплекс

Реальный мир. Дверь в помещение сектора Эльта-Сефотона мягко открывается, и в него заходят несколько человек, возглавляемые Бост Ваном. Вокруг на стенах – невысокие холмы на заре. У всех с собой кейсы, одежда – однотипные темные костюмы-двойки. Под пиджаками без особого труда угадывается оружие в кобурах. Бост Ван проходит дальше в комнату руководства и подходит к столу, за которым происходит анализ текущей ситуации в подконтрольной машине.

Бост Ван: «Здравствуйте. Я думаю, вы уже знаете, зачем я здесь. Занимаетесь поисками причин повреждений или своими делами?»

Ина: «В общем да, причинами, возникли кое-какие подозрения. И у соседей, и у нас похожие проблемы. У соседей дела неважные, да и у нас прогноз плохой».

Бост Ван: «А связь между нашими проблемами и войнами усматривается?»

Нис: «Впрямую нет, но мы предполагаем, что наши проблемы и мировые войны могут быть связаны. Дело в том, что мы уже порядочное время боремся с разнообразными живодерскими культами. Полностью их подавить не удается, возможно, что кому-то или чему-то это нужно, и эта сила их и порождает».

Ина: «Матрицы особенно сильно повреждаются на начальном этапе жизни, в детстве. Очень ранимый период, а у нас были сжигания детей в культовых целях. Ничего такого мы во время погружения не внедряли естественно».

Нис: «Возможно, что нужны именно страдания, чем больше, тем лучше. Революции, войны, культы могут быть лишь способом достижения цели».

Бост Ван: «То есть проблемы вы видели?»

Ина: «Естественно. Меры, я вас заверяю, принимались, в том числе и крутые».

Бост Ван: «Ну да, теоретики обычно в мерах воздействия не стесняются».

Нис: «Просто нужно время. Каждое движение требует подготовки. Все должно выглядеть естественно».

Бост Ван: «А подконтрольные вам организации имеют доступ к матрицам?»

Ина: «Да, конечно, но доступ ограниченный и используется для помощи в небольшом объеме. Мы за этим следим. Постоянный доступ может породить болезнь».

Бост Ван: «То есть искажение матрицы?»

Нис: «Да, и это возможно, хотя такого и не должно быть. План прорабатывается тщательно».

Бост Ван: «А если там есть какой-то тайный культ садистов?»

Нис: «Этим как раз и заняты. Садизм не является свойством млекопитающих. Даже хищники могут выкармливать детей».

Ина: «Религии в своей основе несут добро. Да и другими методами, мы это продвигаем».

Бост Ван: «Продвигать-то продвигаем, но повреждения есть, и сильные. Может матрица неоднократно попадать под незапланированное воздействие?»

Ина: «В теории это практически исключено… мы сейчас все выясняем».

Бост Ван: «Выясняйте. А мы пока тут у вас осмотримся».

Ина: «А почему сразу к нам?»

Бост Ван: «Мы осведомлены о том, что происходит в общих чертах. В других машинах эти процессы могут уже закончиться, и мы ничего не узнаем. Да и теоретики... творцы миров, тоже здесь, наблюдают, так сказать, своими собственными глазами. Может, в планах что-то недоучли?»

Отдельные сотрудники Бост Вана, в рабочем зале, также включают голографические экраны. Другие осматривают помещение, лезут под фальшпол, связь между машинами идет с помощью световодов. В одном месте пучок волокон открыт и подключен к небольшому коробу, висящему на дальней стене под фальшполом. На передней панели устройства серого цвета, размером полметра на полметра и толщиной около 15 сантиметров иногда вспыхивают красные голографические надписи. В нижней части панели расположены три светодиода в ряд. Светится только один – зеленый. Подполье и помещения сектора в чистом состоянии, ездят роботы-пылесосы. Персонала смены нигде не видно, все завтракают. В наличии один дежурный, сидящий на входе в рабочий зал, недалеко от лифта. В состоянии легкой эйфории он смотрит фильм на голографическом экране. Одновременно рядом работают экраны контроля системы. Иногда еле слышны бульканья.