Проснулись мы поздно, и, не задерживаясь, собрались, чтобы уехать в уже знакомое поместье. Я нервничала, и Кирьяр это прекрасно видел, но не заводил разговор о том, что нас ждет. Я боялась встречи с его родней и сильнее всего — с братом, который меня уже один раз подставил и которому Кирьяр все равно верил больше, чем мне.

Я боялась повторения истории. Довольно долгая дорога не позволила мне расслабиться, я ерзала на сиденье и переживала. Огромное поместье я снова заметила издалека, и сердце опять застучало с удвоенной силой. Я бы многое дала за то, чтобы повернуть назад.

Нас снова встречали у дверей. С одной стороны, я нервничала сильнее, чем в прошлый раз. С другой — меня не покидало ощущение, что я вернулась… нет, не домой, но близко к этому.

— Спасибо… Френк, — сказала я, замявшись на секунду, чтобы вспомнить имя дворецкого, который помог мне вылезти из повозки.

Вполне искренне улыбнулась помахавшей от дверей Льяре и наткнулась на насмешливый взгляд Дариара. Он меня напугал, и я, невольно отпрянув, ближе прижалась к своему ониксу.

— Не думал, что увижу тебя здесь еще раз, — нахально ухмыльнулся Дариар.

За меня ответил Кирьяр:

— Я знал, что смогу удивить тебя, братик.

Его голос прозвучал холодно и властно, но почему-то я точно знала: сейчас эта агрессия направлена не на меня.

— Пошли!

Кирьяр взял меня за руку и повел за собой в дом. Дариар немного постоял перед нами, преграждая вход, и все же отступил в холл.

— Зря я привел тебя сюда, — мрачно заметил Кирьяр, едва мы оказались наедине в уже знакомой комнате.

Я открыла было рот, чтобы сказать, что ничего между мной и Дариаром не было, но оникс уже развернулся к двери.

— Отдыхай. Я пойду поздороваюсь с родителями и по возможности угомоню братца. Что-то он слишком эмоционально воспринял твое появление.

— Почему ты мне не веришь? — расстроенно шепнула я.

— Потому что не верить проще, чем поверить, а потом разочароваться.

Его слова больно меня задели, и едва за ониксом закрылась дверь, я расплакалась. Впрочем, достаточно быстро взяла себя в руки. Умылась с дороги и расчесала спутавшиеся волосы. А когда вышла из ванной, меня ждал очень неприятный сюрприз — Дариар собственной персоной.

— Надо же, — начал он, — Кирьяр переступил через свою гордость и простил тебя. Забавно. Значит, он действительно тебя любит.

Дариар шагнул мне навстречу. Вскрикнув, я шарахнулась в сторону, но уйти мне не позволили. Он схватил меня за руку и притянул к себе. В следующий миг я заметила у него в руках легкую вуаль. Он накинул ее мне на лицо, и я тут же потеряла сознание.

Очнулась от неудобной позы. Я была обнажена и распята у стены. Дернулась, но высвободиться не смогла. Руки в кандалах были закреплены над головой. А ноги широко раздвинуты и зафиксированы браслетами.

Прямо передо мной в расстегнутой рубашке стоял Дариар. Весьма красноречиво выпирающая ширинка на брюках говорила о том, что мужчина возбужден. Кажется, его возбуждала именно моя беспомощность и открытость.

— Он найдет тебя… — немеющими губами прошептала я.

— Безусловно… — Неприятная улыбочка и шаг навстречу. — Более того, я уверен, что найдет довольно быстро. Но после того, что я собираюсь с тобой сделать.

Он замолчал, а потом с силой ущипнул мой сосок, заставив меня вскрикнуть.

— Кирьяр будет чувствовать себя очень несчастным. Ну а ты… Если будешь себя хорошо вести, может быть, даже выживешь.

— Зачем ты это делаешь? — всхлипнула я, а его рука надавила у меня между ног. Палец грубо вошел в промежность, которая сразу же стала влажной. Не наслаждение, всего лишь защитная реакция организма.

— Я страдал из-за него. Всегда мечтал заставить его страдать так же. Из-за меня, — улыбнулся парень.

И я поняла, что он попросту сумасшедший. Ему все равно, что это он увел девушку Кирьяра. И вины Кирьяра нет в том, что ни сам Дариар, ни Тесса не стали полноценными ониксами. Но такие мелочи моего мучителя не интересовали.

Мы находились в подземелье, и я понимала, что звать на помощь бесполезно, нас вряд ли услышат. Гнусный похититель сделал все, чтобы нас не нашли раньше, чем он наиграется.

Я с ужасом смотрела на стол, где были разложены инструменты, о назначении которых я даже не догадывалась. Единственным понятным была плетка, которую он и взял в руки первой. Я боялась до дрожи и перехватившего горла спазма. Я знала, что не смогу пережить то, что приготовил для меня Дариар, поэтому даже первый удар хлыста по бедрам показался невыносимым, и я закричала. Он ударил рукой наотмашь, по губам, разбивая их в кровь. По щекам покатились слезы, захотелось сжаться и забиться в угол, но я не могла этого сделать, так как была распята.

— Не советую тебе быть такой громкой, Эва, — произнес он и замер возле моего лица. Принюхался, словно самый настоящий зверь (которым, впрочем, никогда не был), и медленно слизнул с моих губ кровь, заставив содрогнуться от отвращения. Кнут полетел в сторону, а мои губы накрыл болезненный поцелуй. Руки до боли сжали ягодицы. Я попыталась дернуться, но не смогла даже отстраниться. Именно сейчас я очень четко поняла, что нет деления на ониксов и людей, есть деление на порядочных и негодяев.

В Дариаре не было зверя, но он вел себя как животное, жадно прикусывая мои губы, впиваясь пальцами в ягодицы, унижая через меня собственного брата.

— Слишком быстро, — выдохнул он с сожалением и, к моему облегчению, отстранился. Кровоточащий след от кнута на бедре саднил, искусанные разбитые губы болели, а я радовалась секундной передышке.

Чтобы я не кричала, Дариар взял со стола кляп и, поместив в мой рот стеклянный шарик, закрепил его у меня на голове специальными ремнями.

Потом снова отлучился к столу и вернулся ко мне со странными металлическими клипсами. Их было три, и я не сразу сообразила, для чего они предназначены.

— А вот теперь начнется настоящая игра, — довольно произнес Дариар, и я заметила, как участилось его дыхание от переполнявшего возбуждения.

Сначала он закрепил клипсы у меня на сосках, заставив замычать от боли, а последнюю пристроил у меня между ног. Я пыталась извиваться, но острые металлические зубчики плотно сжали клитор. Из глаз брызнули слезы, а Дариар, остановившись совсем близко, ввел в мою промежность два пальца.

— Это только сейчас тебе кажется, что это неприятно, — сказал он и усилил нажим. — Но к приходу Кирьяра ты будешь полностью моей. Будешь извиваться и умолять меня взять тебя.

Я сильно сомневалась. А еще боялась, что не выдержу пыток этого сумасшедшего. Поэтому я мысленно в сотый раз взмолилась: «Кирьяр, ну где же ты, когда так нужен!»

Совершенно неожиданно на этот полный отчаяния мысленный вопль я услышала слабый удивленный отклик и позвала еще сильнее, громче, пытаясь отстраниться от того, что происходит с моим телом здесь и сейчас. Я почти не чувствовала боли и тех манипуляций, которые проводил со мной Дариар. И это хорошо.

Я не хотела воспринимать все происходившее. И в тот момент, когда дверь в темницу слетела с петель, я уже почти поверила в то, что слабый ментальный отклик мне просто послышался.

Но нет. Кирьяр влетел в помещение, практически полностью трансформировавшись. Металлические пластины на руках и шее — и горящие глаза.

Дариар не ожидал этого. Он отскочил от меня, но спастись не успел. Вся боевая мощь оникса обрушилась на слабое человеческое тело. Следом за Кирьяром забежала Льяра и их мать. Обе женщины сразу же кинулись ко мне, помогая освободиться, и даже мать не стала пытаться спасти младшего сына.

— Он его убьет… — прошептала я, чувствуя, что меня душат слезы.

— А тебе его жаль? — недоверчиво поинтересовалась Льяра. — После того, что он сотворил? Вы, люди, странные.

— Но Дариар твой брат…

— Мой брат не смог бы сделать подобное… — потрясенно пробормотала девушка и замотала головой.

— И мой сын тоже, — твердо заметила пожилая леди, и они почти волоком вытащили меня из камеры, где уже раздавались булькающие звуки. Я закрыла глаза, чтобы не видеть, как Кирьяр буквально рвет брата на части. Две женщины рядом со мной тоже этого не хотели. Их лица не выражали ничего. Лишь в глазах на секунду мелькнули сожаление и боль. Ониксы не были всепрощающими.