— Ты ждешь, что я тебя обижу, не понимая лишь одного: мне не нужно с тобой применять силу. Зачем? Ты и так моя. Сила в отношении желанного — это удел слабых. Ты красивая, удивительно хрупкая игрушка, которую я не хочу сломать.

— Да? — Я усмехнулась, стараясь не показать, что меня задело определение «игрушка». Оно было обидным, но правдивым. — Но ониксы часто применяют силу.

— Может быть. — Он не стал отрицать. — Но кто сказал тебе, что среди ониксов нет слабых духом? Или искалеченных войной? Ведь страдали не только люди. Многие наши тоже мстят.

— За что?

— За несбывшиеся надежды, за разбитые мечты и за сломанные судьбы. Да, им мстить проще, сила на их стороне. Но не все такие. Есть те, кому не нужно применять силу, им больше нравится игра.

— Не понимаю ее правил, — призналась я. — И это пугает еще больше, чем неприкрытая грубость. Сила доставляет физическую боль, а это…

— То есть, — в хищных глазах оникса зажегся нехороший, пугающий меня огонь, — ты бы предпочла, чтобы я вел себя по сформированному у тебя в голове образу? Да? Был грубым?

Он медленно провел указательным пальцем по моей нижней губе, а потом, скользнув по шее, завел руку мне за голову, чувствительно ухватил за затылок и притянул к себе, заставив пискнуть.

И кто тянул меня за язык? Теперь все стало очень и очень сложным. Ни к чему было его провоцировать.

На глазах появились слезы.

— Ну же, Эва? Отвечай.

— Не знаю… — прошептала я. — Отпусти… пожалуйста…

Но он не думал повиноваться, только чуть ослабил нажим. Зато другой рукой обхватил за талию и привлек к себе.

— Зачем ты дразнишь меня? Неужели тебе действительно было бы проще, если бы я силой взял тебя там, в клубе? Кому это доставило бы удовольствие?

— Тогда бы все уже давно закончилось… — честно ответила я. — Я бы постаралась забыть. А так…

Слова были не нужны.

— Нет, Эва, ничего бы ты не забыла… — тихо произнес он и насильно усадил к себе на колени.

Сейчас моя голова почти касалась потолка, и наши глаза были на одном уровне.

— Ты маленькая мышка не потому, что я гоняющийся за тобой кот. Мышка живет внутри тебя, и она боится своих придуманных монстров, а я просто похож на одного из них. Ты боишься придуманного образа, а мне нужно, чтобы ты хотела меня…

— Я… я не могу… — Слова застряли в горле, и я отказывалась признаваться, что его низкий и хриплый голос рождает волнующее желание внизу живота. Смущение и страсть — очень странное состояние. Никогда подобного не испытывала.

— Ты лгунишка, Эва, и знаешь об этом, — прошептал он, приблизившись к моим губам и практически касаясь их.

Я чувствовала тепло дыхания, а его ладонь обхватила лодыжку и медленно скользнула выше к колену, задирая мое платье.

— Знаешь, чего я хочу, Эва? — проникновенно спросил он, не прекращая свое неторопливое путешествие по моей ноге.

— Чего именно? — очень тихо спросила я, чувствуя, что горло пересохло. Кожа там, где скользила его рука, покрылась мурашками.

— Я хочу, чтобы у тебя возникло желание прикоснуться ко мне, — признался Кирьяр, чем несказанно меня удивил.

Рука скользнула выше, погладила бедро и сжала ягодицу, нежно, но настойчиво.

Оникс следил за моей реакцией, а я боялась даже пошевелиться и, кажется, забыла, где я нахожусь и куда мы отправились.

— Я…

Руки дрожали, и я действительно не могла себя заставить прикоснуться к нему самостоятельно. Мне не были противны его прикосновения, но дотронуться самой? Я даже не думала об этом. Наверное, страх и нерешительность отразились и на лице, потому что оникс тихо сказал:

— Иногда прикосновения к чужому телу доставляют несравнимое удовольствие. — Он медленно переместил руку на мое бедро и провел выше, заставляя меня дышать чаще. — Понимать, что твои прикосновения заставляют другого человека испытывать эмоции, жаждать и предвкушать…

Он медленно исследовал мое бедро, плавно переместившись на внутреннюю поверхность. Несколько раз его большой палец задел чувствительное местечко, прикрытое лишь тонким кружевом трусиков. Я вздрогнула, а он слегка нажал. Слабо понимая, что творю, я раздвинула ноги чуть шире, отдаваясь бесстыдным ласкам. Стыдно признаться, но мне нравилось, что он творит со мной.

Велик был соблазн закрыть глаза, но я знала: оникс не позволит этого. Он жадно наблюдал за моей реакцией, и, пожалуй, она действительно доставляла ему удовольствие, сравнимое с тем, которое испытывала я.

— Неужели ты думаешь, что сейчас удовольствие получаешь только ты? — поинтересовался он, и его пальцы медленно отодвинули тонкую полоску трусиков, коснувшись обнаженной кожи.

Я хотела сказать, что не получаю удовольствия, но почему-то не смогла. Пальцы раздвинули влажные складки и, медленно поглаживая, скользнули внутрь. Я тихо всхлипнула и отклонилась назад, на стену. А оникс чуть сменил позу. Теперь его пальцы могли беспрепятственно поглаживать мою промежность, нежно раздвигать половые губы и круговыми движениями массировать клитор. Я ловила ром воздух и чувствовала, как меня буквально затапливают волны наслаждения в ответ на его уверенные, умелые ласки.

Он медленно массировал, чуть оттягивал и прижимал, заставляя меня терять связь с реальностью.

— Отголоски твоего наслаждения передаются мне, — шептал он мне на ухо. — Сегодня вечером ты прикоснешься ко мне, — пообещал он. — Я разрешу тебе изучить мое тело так же, как хочу изучить твое…

Я почти не понимала, что именно он говорит и зачем. Были только ласкающие пальцы и затмевающее разум наслаждение. Движения стали чуть жестче и быстрее. Я старательно выгибалась навстречу ласкающим меня пальцам и уже не стеснялась собственных стонов. Просто престала существовать в этом мире. И мне было все равно, кто возносит меня на новые и новые вершины наслаждения. А потом… потом, когда все закончилась и я со всхлипами прикрыла глаза и наконец осознала произошедшее, мне стало очень стыдно.

— Не пытайся замкнуться и корить себя, Эва, — посоветовал оникс, заметив мое состояние. — Нет ничего плохого в том, чтобы получать удовольствие от жизни. От всех ее проявлений.

Глава 8

Весь остаток пути мы ехали молча. Я делала вид что задремала, а сама периодически кидала взгляд из-под опущенных ресниц на своего спутника. Он смотрел на меня со снисходительной улыбкой и, как ни странно, подыгрывал. То есть не трогал меня больше и не заставлял поддерживать разговор. А я сидела и размышляла о теле, которое меня почему-то предало.

Я никогда не думала, что испытаю оргазм от пальцев оникса, ласкающих меня в карете, — уму непостижимо! К счастью, от неприятных мыслей меня избавило то обстоятельство, что мы приехали к лечебнице. Оникс, как истинный джентльмен, помог мне выйти из кареты и предложил руку. Я решила не демонстрировать независимость и приняла ее.

Сегодня мы прошли не через центральные ворота, а через неприметную дверку, возле которой нас уже ждали. Знакомая мне доктор, которая сегодня смотрела на меня как-то по-новому, со смесью жалости и восхищения. Я поняла, что она знает или догадывается о том, как я нашла деньги, и мне снова стало не по себе. И из-за принятого контракта, и из-за того, что произошло по дороге в лечебницу. Как я могла думать не о Янине, а просто взрываться от наслаждения?

Доктора сопровождала красивая блондинка лет тридцати пяти. Что меня поразило — блондинка была не человеком. На меня смотрели янтарные глаза оникса — пронзительные и пугающие.

— Но…

Голос застрял в горле, но Кирьяр пояснил, причем довольно жестко:

— Я обещал тебе лучшего менталиста. У нас сильнее способности к магии, нежели у людей. И менталисты у нас лучшие. Ты имеешь что-то против?

— Не стоит, Кирьяр… — Его имя в устах блондинки звучало как-то по-особенному. Мне не понравилось. — Я способна рассказать о собственных достоинствах. И очень надеюсь, что ты оставишь нас с мисс Соунсон наедине. Разговор, который нам предстоит, предполагает сосредоточенность, и не стоит обсуждать ход лечения толпой. Это неправильно. Слишком много нюансов.