– Как и многие в его положении, Фейн постепенно поддался жажде могущества. Им двигало желание показать себя, утвердиться в своей силе, и он вызывал других магов на дуэль. Честь обязывала их принимать вызов. Однако Фейн стремился не просто одолеть противника, а разгромить его.

Тэрин присел на край помоста и немного помолчал, сосредоточенно закрыв глаза.

– Фейну мало было читать об утерянной магии прошлого – он хотел ею обладать. Он влезал в умы своих противников, извращая и ломая их в угоду себе, плюя на обычаи и границы. Он хотел доказать, что ему нет равных, и пускай большинство в Ордене не одобряли его действий, были и те, кто им восхищался. Каждое поручение Фейн выполнял успешно, из каждого сражения возвращался победителем. Раз за разом число его последователей увеличивалось.

Тэрин вновь поднялся в полный рост и, открыв глаза, уставился на завороженную толпу. На его всезнающем лице плясали оранжевые свечные огоньки. Блестящие серебряные волосы отбрасывали блики по всему залу, освещая восхищенных селян, набившихся в таверну как рисины в мешок.

– И всё же была та, кто на каждом шагу открыто шла ему наперекор, – провозгласил Тэрин. – Альвира Сэррис, архонт дралейдов.

При звуке ее имени в помещение вдруг проник порыв ветра. Свечи задрожали, а по коже Кейлена пошли мурашки. Юноша оглянулся на Данна с Ристом по правую руку и отца – по левую. Все не сводили глаз с эльфа.

Тэрин поставил кружку на табурет справа от себя.

– Она была сильна! – Сказитель ловко крутанулся на месте и, согнув руку в локте, похлопал себя по плечу. – Она была умна! – Эльф тронул указательным пальцем висок. – Взмахом клинка Альвира могла взметнуть листья с земли: столь велики были ее умение и ловкость.

Тэрин сцепил пальцы и махнул руками слева направо, как бы рассекая невидимого врага напополам. Волна воздуха, покатившаяся следом, растрепала Кейлену прическу. Затем ему будто почудился пронзительный звон металла.

«Что такое в этой медовухе? – удивился Кейлен, глядя на густой напиток в кружке. – Мерещится всякое».

Тэрин глубоко и томно вздохнул. Об Альвире он говорил с гордостью, как об очень близком друге или давно утраченной возлюбленной.

– Но даже она, несмотря на всю свою мудрость, не представляла размаха замыслов Фейна.

Свет в зале вдруг померк, словно поглощенный тенями. В полумраке отчетливо выделялась только фигура Тэрина – теперь эльф сидел на табурете, куда ранее ставил кружку.

– Благодаря непреодолимому стремлению к знаниям и невероятно сильной искре по магическим способностям Фейн на голову превосходил других магов Ордена, но этого ему было мало. Его всецело занимало Истребление Хейдра – чистая мощь, способная учинить такой катаклизм, вызывала в нем почти романтическую привязанность. Эта сила была пределом его самых смелых мечтаний, однако он еще не знал… – Тэрин понизил голос, – не знал, какой яд таит в себе магия крови.

Послышались испуганные шепотки; народ стал оглядываться в поисках имперских солдат, будто одно упоминание о магии крови могло призвать их в «Дракона».

– Тихо! – Голос Тэрина грянул, словно высвобожденный из бутылки гром, и в зале настала полная тишина, которую нарушало только сопение и редкие шорохи.

Сказитель скрестил руки на груди и презрительно поджал губы.

– В своих упоенных, отчаянных поисках могущества Фейн узнал о шамане, обитавшем в горах Мар-Дорул. Араки преклонялись перед ним за знания и мастерство в магии крови.

Дорога от Ильнейна до Мар-Дорула занимала лишь пару недель, но Мар-Дорул – это обширное пространство, где нет ни кустика, ни зверя. Зловещие вершины, иззубренные, как драконий гребень, словно пронзают сами небеса. Поиски могли занять годы, однако, к удивлению Фейна, шаман ждал его прямо на дороге – там, где Найвеллский лес подбирается к извилистым горным отрогам. Никому доподлинно не известно, что именно случилось, однако когда Фейн в тот день покинул Мар-Дорул, он был уже совсем другим человеком.

По возвращении в Ильнейн он два года сеял зерна разложения внутри Ордена, тщательно отбирая наиболее, по его мнению, податливых. Вкрадчивым шепотом он обещал им исполнить самые сокровенные мечты и угрожал самыми потаенными страхами. Те, кто уверовал в его змеиные речи о власти и славе, подчинялись воле Фейна. Люди, эльфы и даже великаны поддавались его злобным козням. Но страшнее всего было то, – с печальным вздохом произнес Тэрин, – что он сумел проникнуть в умы многих дралейдов. Маг рассказал им, что Орден прогнил насквозь, что его необходимо разрушить до основания и перестроить заново. Он посеял в них зерна предательства.

Кейлену показалось, что в чуть раскосых глазах Тэрина вспыхнули огоньки.

– Среди дралейдов на сторону Фейна встал лучший воин Ордена – эльф по имени Эльтор Дейтана, первый меч Альвиры Сэррис и всадник самого крупного дракона на всей Эфирии, Хелиоса.

Тэрин поднялся с табурета. Губы его были сжаты, глаза подернулись пеленой.

– И вот, в две тысячи шестьсот восемьдесят втором году после Истребления, накануне зимнего солнцестояния, замысел Фейна был приведен в исполнение. Едва он отдал приказ, его приспешники бесшумно убили стражу на городских стенах. Они были безжалостны и методичны, пользовались магией и кинжалами, чтобы тихо отправить стражников в бездну. Как и задумывалось, когда Кровавая луна была в зените, предатели открыли ворота Ильнейна. Звук боевых рожков араков прокатился на многие лиги. Под покровом ночи почти сотня тысяч подобрались к Ильнейну. Никогда прежде никто не собирал столь огромную орду.

Зал поглотила тишина. За всю увлекательную повесть Тэрина не раздалось ни звука.

– Преданный изнутри и взятый врагами в кольцо, Орден был обречен. Всех перебили прямо во сне. Дралейды погибли вместе со своими драконами в последовавшей резне. Поддавшийся на козни Фейна Эльтор обманом убил Альвиру – своего ближайшего друга.

Голос Тэрина дрогнул, а лицо исказилось будто от боли.

– Фейн стоял на вершине башни, которую теперь зовут Башней смерти, обозревая посеянное им безумие. С безопасного расстояния он смотрел, как пылает и тлеет город. И оттуда, с вершины, он отправил послание всем, кто еще сохранял верность Ордену. Воспользовавшись извращенным, черным колдовством, он смешал ветер и пламя, устроив катастрофу, затмившую собой Истребление Хейдра. Пожар в доли мгновений охватил Ильнейн, прокатился с запада на восток – от предгорий Лоддарских гор до Мар-Дорула. Огонь бушевал многие дни, подпитываемый магией крови. Какой бы договор Фейн ни заключил с шаманами араков, это их не спасло. Они свое дело сделали. Когда пожар утих, осталось только выжженное пепелище.

Тишина в зале стояла такая, что от нее звенело в ушах.

– Фейн вернулся в Ан-Наслу, чтобы стать правителем Лории. Дракон Хелиос сжег короля Эрика заживо, и Фейн занял его трон, объявив, что король и Орден притесняли народ. За следующие месяцы сторонники новоявленного императора выследили и истребили оставшихся членов Ордена. Храм в Драколдрире был разрушен до основания, как и город великанов Оммур. В бойне уничтожили почти все драконьи яйца, а оставшиеся поместили в сокровищницы Ан-Наслы. По сей день из них никто не вылупился.

Орден пал. Ильнейн, Драколдрир и Оммур обратились в руины. Фейн разрушил города эльфов и великанов вдоль и поперек всей Эфирии. Хотя, конечно, идти войной на Эсельтир или Кейлдуин не рискнул. Он знал, что леса Линалиона защищены ловушками и оберегами, которые строились тысячелетиями, но также знал, что бояться эльфов не нужно. Их легендарные защитники – дралейды – погибли, драконы убиты, и ничего от их силы не осталось. Эльфы не рискнут выводить армию за пределы Линалиона. Им нечего противопоставить мощи новорожденной Лорийской империи. Среди великанов уцелели единицы, а гномы зарылись глубже в свои подгорные царства. Фейн победил.

Раздались хлопки, зал наполнился разноголосыми выкриками и улюлюканьем – не в честь окончания истории, а в честь увлекательного рассказа. Дубовые доски протяжно скрипели от одобрительного топота множества ног. Среди общего ликования Кейлен как будто разглядел на лице Тэрина пустоту и неприкрытую скорбь. Мгновение спустя всё пропало. Эльф поклонился, схватил кружку и сошел с помоста, растворяясь в толпе.