Я впал в отчаянье. Наши разговоры очень быстро затухали, общих тем не появлялось. Мы с ней жили слишком одинаковую жизнь. Что там обсуждать? Преподавателей? Пары? Аудитории? Я рассказал монолог о том, как мне нравится подземный переход. А она ответила, что ходит по улицам, потому что ее пугают тоннели. И снова уткнулась в тетрадь.
Я ревнивыми глазами смотрел на ребят, которые могли примерно час рассказывать Дане о своих незначительных делах, и она их слушала очень внимательно, без скуки! Не то что меня. Я решил, что у меня плохой талант рассказчика, так что каждый день я начал обращать внимание на разные происшествия. Порой специально участвовал в студенческих “движах”, чтобы было о чем с ней поговорить. Даже сходил в интернет-клуб и поискал в сети статьи, как быть хорошим рассказчиком. На мой взгляд, навыки сторителлинга действительно начали улучшаться.
Корзинка с цветами простояла две недели на кухонном столе, пока розы не превратились в сухие комочки. Тогда я пригласил ее в библиотеку еще раз. Я очень хотел выдернуть ее из нашего дружного общажного сообщества, чтобы завладеть вниманием Даны безраздельно.
Мы договорились встретиться после пар. Когда я пришел, она уже сидела за столом с парой одногруппников, они что-то живо обсуждали. Я ужасно обиделся на нее, взял стопку ненужных книг, небрежно подошел к шумным первокурсникам и громко шлепнул на стол “Сопротивление материалов” в трех томах. Они не обратили на меня внимания, только Дана тихо поздоровалась, представила меня и преспокойно продолжила общение.
Я минут двадцать читал одну страницу, имитируя страшную занятость. Пыхтел и цокал языком, всем своим видом показывая, что тишина читального зала – не для пустой болтовни.
Наконец, компания разошлась, и я провел Дане экскурсию по библиотеке. Я откопал некоторое количество любопытных фактов о залах, о том, что в фонде имеются книги из Царскосельского лицея, по которым учился сам Пушкин! Меня просто разрывало от желания сказать ей, что не нужно приводить в это священное место своих тупых друзей! Которые не способны понять и прочувствовать величие читального зала библиотеки со столетней историей!!!
А она в ответ на лекцию поохала и поахала, и мы пошли заниматься. Я чувствовал себя победителем, когда смог провернуть эту импровизированную лекцию!
На следующий день она не пришла в библиотеку после пар. Не объяснила ничего, просто не пришла и все, я проторчал там часа три. Впрочем, в общежитии ее тоже не было. Я места себе не находил, спрашивал ее соседок, но внятного ответа не было. Ильгиз где-то пропадал, иначе он бы меня вазумил. А без поддержки старшего товарища я просто сошел с ума от тревоги. Я думал, не пора ли обзванивать больницы? Не стоит ли предупредить ее родителей, что их девочка пропала? Может, нужно обратиться в полицию? Или как это делается вообще? Вероятно, есть специальная служба при университете, чтобы искать людей? Например, чтобы можно было проверить по камерам, куда она пошла?! Все эти вопросы комком перепутались у меня в голове, я хватался за одну мысль, перескакивал на другую, тщательно обдумывал третью, но так и не пришел ни к какому решению. Я до ночи мерил шагами коридор, в конце концов задремал на подоконнике и во сне с него свалился. Только после этого я пошел к себе.
На следующее утро я караулил ее у аудитории. Свои занятия, конечно, пропустил.
Дана преспокойно явилась на учебу ко второй паре. Я сидел на корточках в углу, и вдруг увидел ее, спокойную, улыбающуюся. Как ни в чем не бывало! Я выскочил перед ней, как безумный:
– Ты где была? – сквозь зубы прошипел я.
Мы стояли среди потока студентов, и нас бесконечно толкали. Она удивленно оглядела меня и сказала:
– Дома. – и даже плечами пожала, будто не понимая, чего я вообще от нее хочу.
Тут зазвенел звонок, и она ушла. Я остался один в пустом коридоре.
На меня сначала нахлынуло облегчение от того, что с ней все в порядке. Я страшно обиделся, что она не предупредила и внезапно пропала. Я-то думал, что мы теперь будем каждый день встречаться после пар в библиотеке!
Я разозлился и отправился учиться, но настроения не было, и я подговорил Саню сбежать с физики. Долго упрашивать его не пришлось. И мы вместе отправились пить. После бутылки плохого коньяку я плохо запомнил, что было…
Саня с друзьями снимал жилье недалеко от института. Мне немного удалось протрезветь только около полуночи. Я осознал, что стою у Сани в коридоре, провожая последних гостей, которые нетвердым шагом нас покидали. Все расходились спать, потому что была среда.
– Предатели! – пьяно заорал Саня вслед уходящим друзьям.
А я прям упал на колени и разрыдался. Саня меня поднял, как заботливая матушка, и мы отправились на кухню допивать. На дне бутылки осталось еще по порции успокоительного.
– Она как мираж. – пожаловался я.
– Физика? – сочувственно уточнил товарищ.
– Де-евушка. – тоненько пропел я. – почему она не пришла в библиотеку?
– А ты ее звал? – снова уточнил Саня. Он очень старался вникнуть в суть моей беды.
И тут ко мне вдруг пришло осознание, что я в самом деле не предлагал Дане каждый день встречаться в библиотеке. Да, я ее ждал. Но она-то этого не знала!
Я резко вскочил от этой мысли и шагнул в коридор. Но ноги не выдержали такого пассажа, и я рухнул вниз. Саня рассмеялся надо мной до слез. А я не обиделся. Я срочно встал на четвереньки и потопал в туалет блевать, как грустный пони. Чем вызвал новый приступ смеха.
На следующий день я вернулся в общагу. Похмелье у меня еще тогда не появилось, просто было очень плохое настроение. Я лежал на кровати, отвернувшись к стене, и обвинял себя в том, что плохо учусь. Что мама надрывалась всю жизнь, тянула меня, работала на двух работах, чтобы репетиторов оплачивать, а я… При мыслях о Дане меня мутило, как будто я отравился не алкоголем, а любовью.
Так я провел весь день, и только к вечеру организм оклемался от жестокой абстиненции и зверски захотел есть.
Дана сидела на кухне и училась, как обычно. На шум она подняла голову и приветственно кивнула. Я заварил чай, сделал бутерброд из сосиски с майонезом и сел напротив. Молча поел и ушел. Она даже бровью не повела. Не повела!
Я снова обиделся и решил перестать с ней общаться. Назло. Чтобы она начала страдать так же, как и я. Близились новогодние праздники, сессия, пора было браться за ум.
В середине декабря она подхватила грипп и уехала домой. Я почти поверил себе, что забыл о первой любви. Своим чередом прошли экзамены, они дались мне очень тяжело. Я получил даже пару троек и очень расстроился. Потом снова началась учеба. Я видел, что Дана вернулась, но старался избегать общения, чтобы снова себя не накручивать, не попасть в ловушку новых ожиданий.
В один из дней я сидел в библиотеке и увидел, что она зашла в читальный зал, начала оглядываться. Мой внутренний альфа-самец подпрыгнул до потолка и сказал, мол, то-то же! А внешне я, конечно, очень спокойно помахал ей рукой. Равнодушно. Ненавязчиво.
Она увидела меня и подсела рядом делать реферат. Периодически она поглядывала на меня и даже один раз улыбнулась.
Я растаял и начал рассказывать ей о своих зимних приключениях, как ездил домой. Пару раз приврал, пару раз удачно пошутил… да что там говорить, я был просто в ударе! Как будто влюбленность больше не давила на меня тяжелым грузом и не останавливала мою речь душными мучительными паузами. Оказывается, благодаря Дане я научился рассказывать истории, а ведь поначалу мне приходилось выстраивать их структуру, готовиться к выступлениям. А сейчас этот навык улегся в голову и будто сам шевелил моим языком!
Стоило только отказаться от любви – как она вернулась ко мне с дарами! Дана хохотала очень искренне, как делала это раньше с другими ребятами. В нашей беседе появилась непринужденная легкость. Мы замолчали и погрузились в учебу. Но в этом молчании не было натужных мыслей о том, как сгладить эту тишину. Мне было хорошо с ней даже молчать.
