— Сдается мне, друг мой, твоя тревожность вызвана не только ожиданием Михаэля. Тебя мучает жажда крови.

— Нет, охотник. Не мучает. Если умеешь договариваться, то не нужно набрасываться на случайных людей.

— Что ж, я за тебя рад. Подозреваю, что ты хочешь поговорить?

— Не поговорить. Объясниться. Я понимаю, чем ты зарабатываешь на жизнь. И ведь даже сейчас считаю, что ты правильным делом занимаешься. Только пойми, что я другой. И парни, которые вместе со мной на том складе оказались, тоже другие. Мы не злодеи, а обычные люди, которым не повезло.

Охотник пристально посмотрел на вампира.

— Я понимаю. И могу обещать, что буду относиться к тебе как к человеку. Пока ты будешь вести себя, как человек.

— Благодарю. Ты не подумай, я нормальный. Не чудовище. Просто иногда становится сложнее есть и приходится договариваться о помощи.

Герхард лгал, чтобы успокоить моряка. Он не верил, что вампир может стать членом христианского общества. Они могли прятаться и притворяться, лучше или хуже. Но когда вампир почувствует кровь, то нападет. И уличный бродяга, и феодал, и утонченный портной.

Продолжая идти вдоль побережья, они набрали сухих веток и вернулись к остальным. Лучник фон Цаузеров помог им разжечь огонь. Герхард вновь опустился на плащ и протянул руки к огню. Второй гвардеец отошел подальше от костра, чтобы пламя не слепило и можно было следить за подходящими к ним людям.

Однако эта предосторожность оказалась излишней. За весь вечер и ночь больше никто не приходил. Ночью по очереди дежурили оба человека фон Цаузеров. Герхард лег на плаще рядом с костром, по другую сторону от огня лежал Калеб. Охотник спал беспокойно, отчасти от холода, отчасти из-за близкого присутствия вампира. От каждого постороннего звука Шрайбер вздрагивал и открывал глаза, но все было в порядке — Калеб спал, гвардейцы следили за округой, а никого чужого поблизости не было.

С рассветом к ним подошел еще один желающий спастись. Герхард узнал его — молодой мужчина служил писарем в городском магистрате. Оливер снова вышел ему навстречу, виновато развел руками и объяснил, что сегодня лодки не будет, прибрежные воды патрулировал галеон на службе герцога фон Росштейна. И пока не получится проскользнуть сквозь блокаду.

Позже утром гвардеец-мечник ушел на несколько часов и вернулся с узелком еды и бутылкой легкого вина. Когда Оливер собирался на песчаную косу, он рассчитывал, что все закончится в первый же день. Вернувшись и передав остальным провизию, гвардеец наклонился к фон Цаузеру и вполголоса предупредил:

— Когда возвращался, то на полпути обогнал хромоногого господина с поклажей. Сдается мне, этот тот самый человек, которого мы ждем.

— Как думаешь, через сколько он здесь окажется?

— Не знаю. Скоро.

— Хорошо, подождем. Мастер Герхард, вам лучше скрыть лицо и не показываться, чтобы не спугнуть хромого раньше времени.

Вопреки предсказанию гвардейца, ждать пришлось долго, не меньше полутора часов. После еды Герхард снова расстелил на песке чужой плащ и смотрел за Оливер из-под полуприкрытых век. Фон Цаузер нервничал и часто вставал на лодку, всматриваясь в даль. Охотник попытался успокоить его и предположил, что Михаэлю сложно давались долгие прогулки. И сейчас он мог сидеть, чтобы дать отдых больной ноге.

Или же он мог подкрасться и наблюдать за ними. Все же Михаэля продолжали искать и городские власти, и китобои. С другой стороны, приблизиться к ним незаметно было крайне сложно. Нужно было признать, что Оливер выбрал правильно место для ловушки.

Но волнения оказались напрасны.

Глава 27

— Идет, — коротко предупредил лучник, сидевший на перевернутой лодке.

Герхард приподнялся и действительно увидел вдали человека. Он шел неловко, тяжело опираясь на походный посох. Когда галька сменилась песком, тот пошел еще медленнее. Издалека не получалось рассмотреть лицо, но по фигуре охотник решил, что это был именно Михаэль.

К такому же выводу пришел и фон Цаузер. Он сел на лодку спиной к подходившему человеку и обратился к Шрайберу.

— Мастер Герхард, отвернитесь, а лучше спрячьте лицо. Калеб, ты тоже. Не хочу спугнуть его раньше времени.

Охотник накинул на плечи плащ, надел на голову капюшон и присел рядом с Оливером. Калеб не послушал, продолжил сидеть на песке и пристально смотрел на приближающуюся фигуру. Лучник снова украдкой надел тетиву на лук.

Оливер чувствовал, как учащается сердцебиение. Это была самая мучительная часть ожидания, последние сотни шагов по вязкому песку. Фон Цаузер думал, что скажет хромому, как тот будет оправдываться или отрицать вину. И как возьмет у своего подчиненного, Карла, меч и закончит эту историю.

Наконец Оливер услышал шаркающие тяжелые шаги. Он повернулся и увидел в дюжине футов от себя хромого. Выглядел тот неважно. В грязной, местами рваной одежде, с небольшой котомкой за плечами и простым посохом, который больше походил на вырванный из забора кол. От долгого тяжелого пути Михаэль раскраснелся, хрипло дышал, а ко лбу прилипли потные волосы.

Бывший охотник прошел взглядом по всем пятерым собравшимся. И узнал он только Герхарда, который скинул плащ и открыл лицо. Если хромой и испугался, то не подал виду. Он посчитал, что охотник, скорее всего, не знал о произошедшем на складе китобоев. Их последняя встреча прошла крайне скверно, но тогда Шрайбер заявил, что они квиты.

— Говорят, здесь можно сесть на корабль, — хватая ртом воздух, проговорил хромой.

— Здравствуй, Михаэль. Не думал тебя здесь увидеть.

— Приветствую, Герхард.

Оливер застыл на месте. Он ожидал чего угодно, любых оправданий. Но, похоже, хромой просто не узнал ни его, ни Калеба. Когда тот увидел Шрайбера, то ощутимо вздрогнул. А вот их двоих смерил пустым, почти равнодушным взглядом.

Калеб встал, отряхнулся от песка и подошел к хромому. В ответ на вопросительный взгляд гвардейцев фон Цаузер сделал жест рукой, чтобы те оставались на месте и пока не вмешивались.

— Меня интересует одно место на корабле. Деньги есть.

— Ты меня не вспомнил? — тихо спросил моряк.

Михаэль внимательнее посмотрел на него, но покачал головой. Возможно, так и не вспомнил, возможно решил не подавать вида. Но по тону вопроса хромой заподозрил неладное и чуть отступил.

— Сломал мне жизнь и даже не запомнил…

Калеб двумя руками толкнул хромого в грудь. Тот пошатнулся, но сохранил равновесие. Тогда вампир бросился на него с кулаками. Первый удар пришелся в глаз, следующий в скулу. Михаэль не удержался на ногах и упал на песок. Почти мгновенно Калеб усел на него сверху и продолжил наносить тяжелые удары по голове.

Поначалу остальные не вмешивались. Но в какой-то момент поведения матроса изменилось. Он перестал бить хромого, наклонился и впился зубами в шею Михаэля. И начал пить кровь.

Мечник фон Цаузера охнул от увиденного. Оливер вздрогнул от неожиданности. Пытался понять, что делать дальше. Но его опередил Герхард. Охотник вышел вперед, на ходу вытаскивая кинжал из ножен. Шрайбер повернулся к спутникам и коротко сказал:

— Сейчас я все закончу.

Герхард наклонился над вампиром и бывшим охотником. И нанес сильный укол кинжалом. Оливер не сразу понял, что именно сделал Шрайбер. Только мгновение спустя, когда вампир безвольно рухнул на хромого, фон Цаузер осознал, что удар был нанесен не по Михаэлю, а по Калебу.

Оливер подбежал к охотнику, чтобы оттащить того от моряка. Герхард легко подчинился и отошел на несколько шагов. Руку с кинжалом он отвел в сторону, чтобы ненароком не задеть дворянина клинком. Фон Цаузер подошел к моряку и убедился, что удар оказался смертельным.

— Зачем ты это сделал?

— Я предупреждал, что заберу оплату, — спокойно ответил Герхард. — Ты решил поиграть в дружбу с вампиром и посмотри, чем это все закончилось. А я охочусь на вампиров и делаю свою работу.

Оливер уже был готов ответить отповедью, но подошедший лучник поддержал охотника.