Вообще, философское осмысление своей маргинальной позиции формирует нетипичный для общественного мнения взгляд практически на все социальные, культурные и иные вопросы. Общеизвестные проблемы существования и развития человечества могут перестать восприниматься таковыми. Или же кардинально меняется понимание их детерминации, В то же время очевидными становятся совершенно иные проблемы, которых большинство людей просто не способно увидеть. В данной части книги я излагаю свое видение нескольких серьезных вопросов природы человеческого общества с точки зрения маргинала. Понятное дело, что типичные представители толпы, прочитав последующие главы, скорее всего, просто покрутят пальцем у виска.
Кто-то, возможно, попытается получить удовольствие от бескомпромиссной критики отдельных положений прочитанного. При этом его поведение с научной точки зрения будет не совсем корректным, так как критиковать он будет с позиции совершенно иной парадигмы, в корне отличающейся от авторской. Если уж критиковать, то начинать этот процесс надо на методологическом уровне с критики самой парадигмы маргинальное™. Если удалось доказать ее несостоятельность, то переходить на разбор отдельных положений уже бессмысленно. Если же опровергнуть альтернативную парадигму не удалось, то критику в этом случае ничего не остается, кроме как анализировать обоснованность высказанных мыслей с позиций парадигмы автора. Но подобную строгость критиков к своей позиции редко удается встретить, поэтому квалификация представителями толпы мыслей маргинала как систематизированного бреда сумасшедшего уже не удивляет и вполне ожидаема.
Глава 14
Психологические причины кризиса Западной цивилизации
В странах Запада (к которым в значительной степени я отношу и Россию) на протяжении как минимум полутора столетий не смолкают разговоры о кризисе цивилизации во всех аспектах: культурном, этическом, психологическом, геополитическом, экологическом и др. И острота этого вопроса со временем только нарастает. Нарастает вплоть до того, что многие умные люди начали достаточно аргументированно поговаривать о надвигающейся гибели цивилизации под очередным натиском «варваров».
Для природы маргинальности этот вопрос имеет прямое отношение тем, что когда этическое и культурное ядро толпы, являющейся основой общества, подвергается коррозии, маргинализация все большей части населения начинает прогрессировать. Доля маргиналов в обществе становится все больше, и нарастает величина отклонений от среднесоциальной нормы в поведении и взглядах у наиболее ярко выраженных отщепенцев. Получается, что маргинальность как социальное явление как по количеству, так и по качеству зависит от благополучия толпы в культурном, этическом, психологическом и иных аспектах. Анализ кризисных явлений в обществе позволяет четче понять позицию многих маргиналов, не желающих придерживаться групповых норм. Само существование многих маргиналов является проявлением социального несогласия части общества, неким поведенческим вариантом критики идеологического ядра толпы. Поэтому содержание данной главы фактически вскрывает глубинную основу протеста многих маргиналов против навязываемых им образцов поведения и мировоззрения.
Итак, кризис цивилизации проявляется как противоречиями внутри системы ценностей, внутри западной идеологии, так и нарастающим несоответствием действительности в западном мире этим декларируемым идеям и ценностям. Но неразрешимые проблемы в странах Запада накапливаются не только в области общественного устройства или идеологии — все более неблагополучной становится сфера личной и семейной жизни. Типичный представитель западной цивилизации, или атлант, все в большей степени начинает походить на психически больного человека, а западное общество — на сумасшедший дом. И внешний лоск западного мира обманывает все меньшее число людей как внутри него, так и за его. пределами,
Поиск факторов, детерминирующих этот кризис западной цивилизации, вывел меня к двум первопричинам. Одной из них оказалась некоторая отличительная особенность западной философии, являющаяся одной из наиболее значимых в построении всей западной идеологии. Таким краеугольным камнем в фундаменте западной цивилизации, породившем значительную часть кризисных явлений настоящего времени, является абсолютизация добра и зла. Не углубляясь далеко в философские дебри этого вопроса, я тем не менее пришел к убеждению, что ни одна цивилизационная философия не достигала такой степени абсолютизации добра и зла, как христианская религиозно-философская традиция. Выяснение вопроса, почему и как это произошло, не входило в круг моих интересов. Свой экскурс в область философии я старался ограничить лишь констатацией факта, суть которого сводится к тому, что западные философы добро и зло, хорошее и плохое выделили в отдельные категории, оторвав их, во-первых, от субъективной позиции оценщика в ситуации, а во-вторых, от конкретной ситуации проявления добра и зла. То есть, по мысли западной философии, существуют абсолютные добро и зло вне всякой связи с человеческим опытом.
Альтернативой такой позиции является рассмотрение добра и зла как субъективной (неразрывно связанной с конкретным человеком) ситуативной (также связанной с конкретной ситуацией) моральной оценки какого-либо явления. Подобное отношение к проявлениям добра и зла допускает восприятие одного и того же явления в зависимости от ситуации и места в ней оценщика либо как добро, либо как зло. При этом между этими двумя крайними и поэтому практически недостижимыми оценками — только зло или только добро — существует ряд промежуточных оценок, в которых добро и зло перемешаны в различных пропорциях. Абсолютизация же добра и зла не допускает «серых оттенков» в оценке конкретных явлений: между этими полюсами — непреодолимая пропасть.
В психологическом плане абсолютизация добра и зла порождает определенную мотивационную настройку поведения. Проявляется это прежде всего в резкой поляризации восприятия жизни в целом и себя в ней в частности. Все явления действительности делятся на два класса. В один из них попадает все то, что подлежит немедленному и бескомпромиссному уничтожению. В другом оказываются ценности, требующие скорейшего насаждения в себе и мире любыми способами вплоть до насилия. И жизнь представителя западной цивилизации, в основы которой заложен этот философский постулат об абсолютном добре и зле, становится нескончаемой чрезвычайно активной борьбой. Борьбой бессмысленной и безнадежной, так как, во-первых, часть природы, называемую злом, полностью уничтожить невозможно, а во-вторых, другая часть («добро») при насильственной экспансии трансформируется в искусственного уродца. В итоге насаждаемое добро нередко содержит в себе злого аспекта намного больше, чем замещаемое им официальное зло.
И ладно, если бы западная цивилизация этот абсурд сделала только своей внутренней проблемой. Но абсолютизация добра и зла достигает вселенского масштаба, т. е. свои стандарты плохого и хорошего атланты считают универсальными для всего мира, что побуждает их к цивилизаторской миссии переделки всего мира по своим лекалам. В итоге, насилию Запада подвергается все человечество без какого бы то ни было исключения.
Вторым обнаруженным мною фактором, виновным (по моему убеждению) в кризисе западной цивилизации, оказался некоторый патологический механизм в мотивации атлантов, ставший со временем частью национального характера европейских, а затем и североамериканских народов. В настоящее время для подавляющего большинства населения стран Запада характерно неумение довольствоваться в своей жизни наличными благами. И, вместо того чтобы научиться довольствоваться малым, типичный атлант приходит к выводу, что причиной его неудовлетворенности текущей жизнью является не его внутреннее несовершенство, а внешний фактор в виде недостачи определенного ресурса счастья. (В психологии мотивации такая позиция называется «внешний локус контроля», когда человек причины своих неудач ищет вне себя.) И получение этих «ресурсов счастья» (как он себе это представляет) в большом, объеме становится главной целью для человека на значительный период его жизни. Атак как он цель свою определил неправильно, то и ее достижение ему реально счастья принести не может. Во-первых, неумение довольствоваться наличным распространяется и на отдаленную цель. Ведь когда человек получает вожделенный ресурс счастья, он — ресурс — тут же становится НАЛИЧНЫМИ), а довольствоваться им, я повторяю, он не умеет. В этой ситуации неудовлетворенности достигнутой целью человек решает, что и прошлом он ошибся в постановке цели (не затем ресурсом гонялся) и выбирает себе новую, которая на этот раз уж точно принесет ему счастье. И снова бросается в погоню за ней. Так он втягивается в бесконечную погоню за миражами.
