– Позвольте вас сопровождать. У меня больше возможностей, чем у слабоинтеллектуальных помощников, встроенных в ваш скафандр. Если вы будете выведены из строя, а я смогу добраться до базы, то начальство получит подробный отчет.

– Ну, спасибо, утешил!

– Извините, полноправ, но я всего лишь стараюсь выполнить заложенные в меня на конвейере обязанности…

– Ладно, ладно.

Дос-Сантос шагнул к пульту и вынул киба – невзрачную серебристую пластинку диаметром с хоккейную шайбу, но вдвое тоньше. Воткнув ее в подходящий слот на скафандре, он повернулся к выходу из убитого багалета.

– Полноправ, теперь я надлежащим образом подключен к датчикам вашего скафандра. Они протестированы – полная исправность.

– У меня такое предчувствие, что они нам понадобятся. – сказал Дос-Сантос. – А ну-ка, включи мои сетчаточные дисплеи.

– Команда выполнена.

На периферии зрения Доса-Сантоса возникли просвечивающие панели датчиков. Он осторожно двинулся в джунгли.

Первые донесения, указывающие на серьезные неполадки в работе Седьмой реки, поступили каких-то двенадцать часов назад. Докладывал киб-блок, капитан одного из многочисленных плавмагазинов, которые поставляли товары туземному населению побережья. Находившийся в сотнях кликов от Машинного озера киб сообщил, что скорость нижнего течения реки катастрофически падает, приближаясь к древнебазовой. В то время как зонды, запущенные в «верхнюю» сторону, регистрируют нормальные скорости. Продолжительное наблюдение выявило дальнейшую потерю силы искусственного потока. Когда посыпались донесения с других участков «нижнего» берега – с туристского судна, с пассажирского парома, с многочисленных спортивных водопланов и водоходов, – Дос-Сантос понял, что Седьмая река – его река – умирает.

Естественно, это случилось в самое неподходящее время – он вылетел по делам в Лагос. Если бы весть о беде застала его на обычном посту – в штабе или на берегах Машинного озера, – он бы успел что-то предпринять. А так – пришлось сначала проделать длинное путешествие.

Теперь он знал, что его багалет поврежден неизвестными злоумышленниками, и подозревал, что покушение на Седьмую реку не случайно произошло в его отсутствие. Разве сложно было выяснить заранее, когда он отправится в Лагос?

Незадолго до авиакатастрофы Дос-Сантос узнал, что нижнее течение Седьмой реки практически полностью остановлено. Еще в Лагосе он открыл: известие о смерти течения движется быстрее самого течения. Пораженный силикроб бьется в конвульсиях, и его хаотические импульсы передаются соседям, а от соседей – дальше, и эта информационная волна опережает материальный поток.

Верхнее течение Седьмой реки продолжало действовать, что объяснялось просто: два потока не имели связи друг с другом, об этом позаботились их создатели. Только вдоль интерфейса течений длиной почти две тысячи кликов, где тончайшие реснички «верхних» силикробов контактировали с «конечностями» силикробов аналогичного «нижнего» слоя и где они обменивались энергией в погашающем взаимное трение танце, происходило незначительное смешение. И эта «несовместимость характеров», предназначенная специально для того, чтобы избежать путаницы в управлении, отсрочила гибель верхнего потока. Но единственный источник силикробов для него – нижний поток, а значит, смерть пока еще действующей части Седьмой реки неизбежна.

В сырьевом запаснике – Машинном озере – рождались все силикробы, составлявшие 50% объема нижнего канала седьмой реки. Вторая половина – обыкновенная H2 O из обыкновенных источников: дождей, притоков, подземных водоносных слоев. Высвобождаемый объем воды издавна расходовался на нужды человеческого общества. Силикробы поступали из Машинного озера, смешивались с доступной водой, и получался синтетический бульон цвета вороненого металла. Поодиночке наномелкие силикробы, естественно, были невидимы, но их скопления представляли собой однородную массу. Заложенная программа вынуждала их двигаться «вниз по течению» с заданной скоростью, причем каждый сохранял постоянную дистанцию от берега и от соседей. Силикробы несли водяные молекулы быстрее, чем это когда-либо удавалось гравитации.

В устье Седьмой реки, в пальцеобразной дельте вокруг Порт-Харкорта, они, реагируя на повышенное содержание соли и команды с нависпутников глобального позиционирования, разлучались с водяными молекулами, продолжавшими двигаться в море, как в былые времена, по подковообразному каналу разворачивались и пускались в обратный путь уже «налегке». Им требовался канал вдвое уже «нижнего», чтобы вернуться в Машинное озеро для ресорбции. «Верхняя» скорость составляла 80% «нижней». До сего дня.

Последний коренастый древопапоротник упал под ударом лазерного мачете Дос-Сантоса с треском дыни, слетевшей на пол со стола, и липкий сок, выброшенный тургорным давлением, обрызгал лицо и миллипоровый костюм. А затем речной мастер вышел из джунглей и зашагал по не нуждающемуся в стрижке ветиверу верхнего берега Седьмой реки.

– Полноправ Дос-Сантос, докладываю: пузыри скафандра заполнены очищенной водой, в дальнейшем любое загрязнение костюма потовыделениями будет устраняться методом экзосонической сушки.

– Отлично, отлично, – рассеянно отозвался Дос-Сантос. Все его внимание, и базовое, и дополнительное, было отдано хворой реке.

И действительно, двусторонняя гиперводная артерия была тяжело больна. Две трети нижнего потока превратились в сизую неподвижную ленту. Осталась взвесь из воды и дезактивированных силикробов, но они уже не участвовали в движении потока, напротив, не давали молекулам воды вернуть хотя бы прежнюю, базовую скорость. Нижний поток, до недавнего времени – надежный водный путь, обеспечивавший всем необходимым миллионы жителей окрестных территорий, превратился в стоячее болото.

Дос-Сантос посмотрел влево, «вниз по течению», но. взгляд сфокусировал на ближней трети реки, на «верхнем» канале. Эта часть Седьмой реки пока еще действовала. Она состояла из чистых силикробов, была матово-черной и резко выделялась по цвету; ее граница была еще крепка, не пропускала соседний хаос. Но Дос-Сантос знал: видимость обманчива…

Он не удержался от возгласа, когда обнаружил то, что искал – волновой фронт аварии. Беспомощно смотрел, как вверх по реке движется убийственная дезинформация. Вот омертвение поравнялось с Дос-Сантосом и безнаказанно двинулось дальше. Позади него сотнями миллионов выключались силикробы. Черная полоса хищно запустила уродливые пальцы мглы в «нижнюю» часть реки, силикробы поплыли «назад», быстро редея, – река, имевшая первый уровень Тьюринга, перестала думать, она теперь пыталась гомогенизироваться по законам простейшей физики.

– О черт! Проклятие!

Дос-Сантоса охватило отчаяние. Сколько себя помнил, он служил в Речном министерстве. Он любил реки, эти огромные полуразумные транспортные артерии. Уже пятьдесят лет самоотверженно обслуживал номерные мировые реки, большие и маленькие. Побывал на Восьмой реке (бывшей Волге), на Третьей (в прошлом – Миссисипи), на Четырнадцатой (Ганг), на Двадцать Девятой (Нил) и даже на Первой (Амазонке). Сначала – учеником, потом – подмастерьем, наконец, мастером. Он любовно опекал эти творения природы и человечества, что змеились по окультуренному земному шару, неся грузовые и пассажирские суда, служа экологическими нишами своим обитателям, купая курортников. И никогда на своем веку он не испытывал такого ужаса, как сейчас – перед лицом смерти одной из своих подопечных. Как будто он потерял друга-супруга, а вместе с ним погибли и зиготы, отданные для рождения ребенка. Но ведь не было у Дос-Сантоса никогда друга-супруга, и о потомстве он раньше не задумывался… И все равно такое чувство – будто в душе пробита дыра.

Но отчаяние уступило гневу и твердому желанию отомстить. Преступник будет найден и ответит за свое злодеяние.