Тем не менее в течение лета — осени 1919 г. политика военно-экономической блокады была как бы «легализована», нейтральные государства и Германия были принуждены выполнять все предписания октябрьской ноты союзных держав и следовать общей политике империализма в отношении Советской России.

Апогеем политики ужесточения военно-экономической блокады можно считать решение заседания Совета премьер-министров Англии, Франции, Италии, Японии и представителя США, состоявшегося в Лондоне 12 и 13 декабря 1919 г. Суть их действий в отношении Советского государства в это время можно суммировать следующим образом: полная военно-морская блокада, исключавшая всякую возможность доставки товаров морским путем, создание «барьера из колючей проволоки» для ограждения территории Советской России от остального мира на суше; отказ от вооруженной интервенции ввиду ее провала, но подготовка и поддержка антисоветского выступления Польши; свобода рук в отношении дальнейшего использования при благоприятных условиях против РСФСР прибалтийских государств и республик Закавказья; право для США и Японии решать вопрос о советском Дальнем Востоке.^{300}

Принятые меры нашли проявление и в более ревностном соблюдении военным флотом союзных держав военно-морской блокады, в особенности на Балтике и Черном море. Петроградский порт оказался со второй половины 1919 г. под еще более бдительным, чем прежде, надзором английского флота. В официальном заявлении МИД Финляндии, сделанном в ответ на протест шведского правительства в связи с захватом шведских судов, направлявшихся в Россию, откровенно признавалось, что «английские военно-морские силы заминировали устье петербургской гавани и английский военно-морской отряд расположен в этой части залива, чтобы препятствовать мореходству в упомянутый город».^{301} Об ужесточении политики военно-морской и экономической блокады на Балтике с лета 1919 г. свидетельствует инцидент с уже упоминавшимся шведским торговым судном «Эскильстуна-III».

В августе 1919 г. «Эскильстуна-III» с грузом мирного назначения снова прорвалась в Петроград, но на обратном пути была задержана английским сторожевым судном, а груз конфискован.^{302} Под воздействием Англии активизировалось участие и Финляндии в блокаде Балтийского побережья Советской России и Петроградского порта, 11 июля 1919 г. НКТиП и Наркоминдел выработали радиотелеграфное сообщение правительству Финляндии с предложением вступить в торговые сношения. Одновременно Петроградскому отделению НКТиП было поручено предпринять практические меры к организации товарообмена между двумя странами. Однако позиция финляндского правительства, прибегавшего к агрессивным действиям против РСФСР, исключала возможность нормального развития торговых отношений, и белофинский флот совместно с авиацией только в 1919 г. совершил 45 нападений и налетов на Кронштадт, советские военные суда Балтфлота, форт Красная горка и другие пункты в Финском заливе.^{303}

Вопрос о Петрограде и Петроградском порте в планах интервентов — одна из наиболее ярких иллюстраций того, что военно-экономическая блокада была органической частью общей политики удушения Советской власти. Об этом со всей определенностью говорит прямое участие английских военно-морских сил и авиации в нападении на Кронштадт в ночь на 18 августа 1919 г. По приказу адмирала Коуэна был разработан план атаки Кронштадта, В ней главная роль отводилась восьми специально доставленным быстроходным береговым военным катерам, которые имели низкую осадку и могли внезапно ворваться в мелководную Кронштадтскую гавань. Внимание советских войск предполагалось отвлечь одновременным бомбовым ударом аэропланов, совершавших налет на Кронштадт с воздуха. Британские крейсеры и эсминцы должны были обеспечить поддержку этой морской акции. План был реализован и привел к определенному успеху: в результате атаки были торпедированы и затонули советские линкоры «Петропавловск» и «Андрей Первозванный», учебное судно «Двина», хотя из-за мелководья противник и не смог их уничтожить. Это способствовало снижению активности советского военного флота в этом районе.^{304}

Таким образом, одной из главных задач военно-морских сил Антанты со второй половины 1919 г. было полное прекращение внешней торговли РСФСР через Петроградский порт. Капитан Беннет, автор книги о действиях британского флота на Балтике, утверждает, что непрерывное патрулирование военно-морских судов Англии в Финском заливе, установка мин вблизи Кронштадтского рейда и в добавление к ним военные операции против частей Красной Армии и Красного Флота обеспечили успех политике блокады.^{305} Американский профессор Кэролл также считает, что «эффективность блокады, хотя Франция и была ее ревностным инициатором, в конечном счете зависела от британского флота».^{306}

Особенно тесно переплелись политика военно-экономической блокады Советской России со стороны союзников и поддержка ими осеннего наступления на Петроград северо-западного корпуса генерала Юденича. Помимо военного снаряжения и обеспечения белогвардейских войск, шедших на Петроград, снова в качестве «идеологического фактора» была двинута в дело «теория контраста». Вот две выдержки из документов того времени.

21 августа 1919 г. в газете «Заря России» (Псков) было опубликовано обращение уполномоченного Великобритании в Прибалтийском крае Г. Пири-Гордона «Воззвание к гражданам Пскова». В нем в связи с подготовкой северо-западного корпуса к наступлению на Петроград и созданием белогвардейского «Северо-Западного правительства» говорилось, что союзники «ныне выгрузили запасы продовольствия, одежды и снаряжения, чтобы дать возможность вновь образованному правительству освободить как можно больше русских из-под тирании большевиков».^{307}

Политические деятели белых в этом районе — В. Д. Кузьмин-Караваев, А. В. Карташев и М. Н. Суворов — в сентябре 1919 г. писали в связи с помощью в снабжении корпуса Юденича со стороны союзников, что «в войне с большевиками продовольственные припасы, пожалуй, еще в большей степени обеспечивают успех, нежели пушки и ружья», поскольку-де белые войска будут рассматриваться населением как «освободители от голода». Однако тут же содержалось и признание провала этой политики, ибо американская мука стала продаваться населению вшестеро дороже против отпускной цены, что привело к «падению влияния на население» белой идеи.^{308}

Таким образом, усиление военно-морской блокады, снабжение корпуса Юденича вооружением, а Северо-Западного правительства продовольствием для эксплуатации «теории контраста» — все это в полной мере проявилось во время осеннего наступления белых на Петроград. В телеграмме поверенного в делах колчаковского правительства из Лондона в свое министерство иностранных дел в Омск от 18 октября 1919 г. восторженно сообщалось: «Черчилль выразил мне лично живейшую радость по поводу удачного наступления на Петроград. Интересуется дальнейшими планами и организацией управления по взятии Петрограда».^{309}

Однако вскоре белогвардейское наступление на Петроград потерпело жестокое поражение, корпус Юденича был разгромлен и отброшен. Военно-морская блокада союзников на Балтике как часть общей политики военно-экономической блокады Советской России не принесла сколько-нибудь ощутимого результата ее организаторам.

Другим районом, где наблюдалось ужесточение военно-морской блокады Советского государства, стало Черное море. Здесь, как и на Балтике, морская блокада была составной частью активизации действий белогвардейских войск, поддерживаемых империалистическими державами. Весной 1919 г., после того как союзники были вынуждены вывести суда военно-морского флота из крупнейших портов Юга Советской России, их активное участие в блокаде продолжалось. 19 мая 1919 г. В. И. Ленин говорил: «Мы знаем, что ушедшие и вынужденные уйти из Одессы и Севастополя военные суда союзников блокируют побережье Черного моря».^{310}После неудачи летнего наступления 8-й, 9-й и 10-й советских армий на Юге почти одновременно с наступлением Юденича на Петроград началось мощное наступление Деникина на Москву. События на Севере и на Юге развивались почти синхронно, и к сентябрю 1919 г. сложилась критическая обстановка для Советской России и на южном фронте, и под Петроградом! 20 сентября войска Деникина взяли Курск, в октябре — Воронеж и Орел, завязались ожесточенные бои под Тулой, которая прикрывала Москву с юга; войска Юденича, 20 сентября прорвавшие фронт 7-й армии, захватили в октябре Ямбург, Гатчину, Детское Село и вышли на ближние подступы к Петрограду.