В другом углу находилась печь с большим дымоходом. Рядом стояла внушительных размеров метла, которой совершенно точно не мели дом. Здесь же высилась ступа, выдолбленная из цельного деревянного чурбака.

Под единственным, затянутым густой паутиной окном расположился стол, заваленный всякой всячиной. Под столом лежали огромные мешки, плотно набитые чем-то, о чем мне не хотелось знать. На единственной табуретке сидела черная кошка с желтыми глазами.

Животина умывалась, когда я вошла, оглядела меня немигающими желтыми глазищами и громко возмущенно мяукнула. Потом отвернулась и продолжила своё прежнее увлекательное занятие.

Протяжно заскрипели половицы. Часть пола, выложенного строганными досками, начала подниматься. Это была крышка подпола, а под ней – скопление непроглядной тьмы. И из этой тьмы выступила та, которая когда-то была богиней.

А теперь довольствовалась обществом своей заколдованной кошки и волшебных мухоморов.

– Привет, – усмехнулась я, глядя на то, как она выкарабкивается из подпола, придерживая рукой в черной перчатке длинный струящийся подол, словно бы сотканный из той самой тьмы, из которой она только что выбралась.

Она не ответила. Опустила крышку, упавшую с глухим ударом, и направилась к печи. Отодвинула заслонку и что-то швырнула в огонь, который моментально вспыхнул ярче, раздражённо зашипел, печь загудела и будто бы даже задрожала, а вместе с ней задрожал и весь дом.

– Образ ведьмы тебе идет, – продолжила я беседовать то ли сама с собой, то ли с кошкой.

Последняя меня подчеркнуто игнорировала, намывая усатую морду.

– Зачем пришла? – спросила бывшая богиня, стоя ко мне спиной. Уже не такой прямой, не такой горделивой, как раньше.

Время никого не делает лучше. Оно ложится на наши плечи тяжелой ношей. Это опыт и разочарования.

– За помощью, – кратко ответила я, пристально следя за каждым движением женщины, о силе которой могла лишь догадываться.

Хриплый кашляющий смех взлетел к потолку, напугал вздрогнувшую кошку и приземлился на мою кожу, заставив содрогнуться от ощущения, будто меня прихлопнули грязным пыльным мешком. Одним из тех, что был под столом. И я готова была молиться всем своим предкам, лишь бы никогда не увидеть, что в них.

– И ты смеешь…

– Смею, – прервала её я. – Смею, потому что… у меня нет другого выхода. Тебе ведь знакома эта ситуация, правда? Когда все вокруг тебя сильнее, а ты – маленький и одинокий, словно щепка, отколовшаяся от угодившего в бурю корабля. Идешь на дно и знаешь, что никто не спасет.

– Чего ты хочешь? – после затянувшегося молчания спросила та, что вошла практически во все человеческие легенды. В том или ином образе.

– Хочу узнать, – стараясь скрыть вздох облегчения, начала я, – как можно передать силу… человеку.

Короткий надменный смешок. Она не желала поворачиваться ко мне лицом, предлагая любоваться спиной на фоне печной кладки.

– Тогда тебе не ко мне, – ответила женщину. Когда-то очень давно её изгнали из собственного дома. Из собственного дворца. Наши судьбы были похожими. – Тебе к вампирам или к оборотням. Они на этом специализируются.

– Это не то, – замотала я головой. – Это не подходит. Мне нужен другой способ, у этих слишком много побочных эффектов.

Едва заметный поворот головы. Черные локоны неестественно зашевелились, как будто там, под слоем волос пряталось что-то, что могло действовать, жить, дышать самостоятельно.

– Что я получу взамен?

– Я верну тебе твою жизнь. Бывшая богиня, выращивающая волшебные мухоморы и яблоки, одним из которых отравили Белоснежку? Серьезно? Кому расскажешь – не поверят! Тебя изгнали, отобрав власть. Я помогу возвратить утерянное.

– Моего царства больше нет. Ныне оно не существует.

– Да, но ты можешь получить в своё распоряжение какой-нибудь небольшой водоем. Будешь там править в своё удовольствие, восстановишь силы, вновь станешь богиней. При большом желании даже найдешь себе последователей, обретешь паству.

– А что получишь ты?

– Спасение, – коротко ответила я.

Она швырнула горсть травы на угли и всмотрелась в позеленевший огонь. Я не знала, какие образы она видела в печи, но какими бы они ни были – они несли в себе правду.

– Всех не спасти, принцесса. Люди болеют, умирают. И это нормально. Это часть их существования. А то, что ты задумала можно будет провернуть только раз. Потом сделанного не воротишь. И ответ тебе придется держать перед всем родом, а не только перед бабушкой. Уверена, что готова рискнуть и отдать силу Чумы?

– Да.

– Твоё право.

– Что нужно сделать?

– Чума уникальна тем, что уравнивает абсолютно всех: богачей и бедняков, богов и людей, молодых и старых, мужчин и женщин. Даже самых сильных и самых слабых Чума приводит к общему знаменателю. И никто не может противостоять ей. Сила откликается на зов твоего рода, потому что вы с начала времен давали ей то, чего она желала – возмездие. Ты сможешь передать силу, только отдав часть себя.

– Как?

– Есть несколько способов. Один из самых действенных – раздробив своё сознание и поместив его осколок в того, кого хочешь сделать своим подобием.

– Что-то мне это напоминает, – скривилась я. – Решила повторить историю с Каем и Снежной королевой? Одного раза было недостаточно?

– Видишь, – я услышала язвительную улыбку в её словах. – Ты уже знаешь, что нужно делать. Но контролировать своё сознание нужно так, как если бы это была твоя рука или нога.

– С контролем у меня проблем нет. Как раздробить сознание?

– Ты же помнишь сказку, – продолжила ухмыляться невидимой мне улыбкой черноволосая. – Всё началось с разбитого зеркала.

– А потом мне нужно найти мальчика, воткнуть в него осколок и заставить сложить из кубиков льда слово «вечность»? – закатила я глаза. – Ты шутишь?

Тяжелый вздох прозвучал от печки.

– Нет, потом нужно одновременно совершить и великое зло, и великое добро.

– А так бывает? – решила уточнить я, потому что у моей собеседницы и раньше были не хилые такие косяки из-за привычки всё усложнять. Вот, например, почему именно слово «вечность»? Покороче ничего не нашлось?

– Требуется спасти и погубить. Столкновение полярных действий сделает твоё сознание хрупким, и ты сможешь отделить часть.

– Великое зло? То есть, часть задачи – убить?

– Убить невиновного, – уточнила женщина, – это самое величайшее зло. Это та самая трансформирующая сила, которая способна поглотить любого, если не сможешь ее обуздать. А ты сможешь, принцесса?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Ладно, с великим злом разобрались. А что по поводу великого добра?

– Самопожертвование.

И она развернулась.

Я встретила её, удерживая на лице смелую улыбку.

– Самопожертвование ради убийства недобитой жрицы культа людоедов подойдет?

– И где здесь великое зло? – прищурилась женщина. – Она не считается невинной душой.

– Невинной душой буду я.

Когда я уже собралась уходить, хозяйка домика спросила:

– Зачем тебе всё это время нужна была Нуатль? Столько сил тратила, просто чтобы удерживать её внутри ловушки, что почти потеряла саму себя.

– Хотела освободить маму, а к змеюке подселить Совет, – честно призналась я. В том, что бывшая богиня знала про зеркало меня не удивило. Это ведь она его когда-то создала. – Показалось забавным.

– Странное у тебя чувство юмора, дорогая племянница.

– Передам папуле от тебя привет! – отсалютовала я и выбежала прочь.

Глава 36

Когда мы в очередной раз встретились на пляже, я спросила Бель, ковыряя песок обломком ракушки:

– Ты веришь в перерождение?

– В буддизме перерождение является одной из основополагающих идей, – скромно ответила девушка. – За каждой жизнью следует смерть, потом новое рождение – и снова смерть. И так по кругу, опять и опять. Цепочка бесконечных перерождений. Сансара. И всё ради достижения высшей цели – нирваны.