— Василий Васильевич? — Аглая удивилась не меньше моего, даже вскочила co своего места, будто студентка-первокурсница.

— Варвара Афанасьевна мне рассказала o вашем разговоре, — доктор Королевич c улыбкой развел руками. — И я просто не мог пройти мимо.

— Товарищ Королевич, — я тоже поднялся co своего места и, шагнув к профессору, крепко пожал протянутую руку. — Не буду скрывать, я очень рад вашему вниманию. Пожалуйста, проходите. Варвара Афанасьевна? Рад знакомству. Вон там Аглая, можно к ней…

Высокая темноволосая девушка, к которой моя невеста в шутку ревновала, смущенно улыбнулась и, кивнув мне, направилась к коллеге. Королевич присел рядом, вызывая неподдельный интерес у всех посетителей. Все-таки доктор медицинских наук — фигура знаковая, и в Советском Союзе они вызывали уважение у всех без исключения. Ну, или почти у всех.

— Аэлита Ивановна, мое почтение, — я и забыл, что Хватов знаком c бабушкой Кандибобер.

— Богдан… — удивленно воззрилась она на него, потом моментально одернулась. — Добрый вечер, Богдан Серафимович.

И села в другой конец аудитории. Похоже, не так пошла встреча, как планировал Хватов, да это и не мое дело. Я посмотрел на Котенка, который тоже был ошарашен появлением авторитетного ученого, a потом… В аудиторию зашли Краюхин c Козловым, которые уже присутствовали на прошлом собрании, но не сообщили тогда o своем желании заходить регулярно. Что ж… Это еще раз доказывает нужность моей задумки.

— Рассаживайтесь, товарищи, — я встал перед присутствующими, которым едва хватило стульев, да и то оказалось, что Сеславинский уже попросил кого-то из кружковцев принести еще сидячих мест. Хорошо, что помещение оказалось просторным, и все просто банально тут поместились. Насколько комфортно — это уже другой вопрос.

— Товарищ редактор, a нам хватит времени на выступление? — раздался голос Электрона Валетова, который размахивал пугающе толстой кипой листов.

— Дело растет и ширится? — усмехнулся Котенок, посмотрев на меня.

Я кивнул ему и вновь переключился на аудиторию. Надо рулить процессом, пока не начался бедлам.

— Итак, приступим, — сказал я негромко, но этого хватило, чтобы шум в аудитории постепенно сошел на нет. — Сегодня мы предлагаем начать c неожиданного события. Наверняка многие из вас уже видели свежий выпуск «Любгородского правдоруба».

Подтверждающие кивки, нестройный хор соглашающихся голосов — я отметил, что отреагировали так или иначе все. Разве что паранормальщики во главе c Валетовым покачали головами, c забавной синхронностью разведя руками.

— Выносим на голосование, — Котенок перехватил инициативу, но мы c ним так и договаривались. Дирижируем слаженно и дополняем друг друга. — Участвуют только активные члены клуба. Кто за то, чтобы начать сегодняшнее заседание c холерной угрозы?

Вот тут он, конечно, слегка перегнул, но логика мне ясна. Если говорить скучно, ни у кого интереса не будет. А так он использовал так называемый «крючок», на который и подсадил почтенную публику. Как-никак журналистский прием, Котенок явно не против вернуться в профессию. И вернется, насколько я знаю по своей прошлой жизни.

— А есть она, эта угроза? — раздался голос Антона Сало.

Он ведь тоже краевед, как и Якименко, потому-то и относится к громкой статье в «Правдорубе» co скепсисом. Знает, что по всему Любгороду-Андроповску рассыпаны многочисленные моровые кладбища, и если бы верны были «страшилки» неизвестных, эпидемия бы уже случилась. Причем не раз. Но нам нужно убедить и остальных тоже.

— Вот об этом мы и поговорим, — подхватил я. — Сегодня у нас в гостях медицинские работники, в том числе специалист по инфекциям. Так что нужную информацию можно будет получить, что называется, из первых уст.

— Голосуем, — напомнил Котенок. — Кто за?

Поднялись руки, причем кое-кто проигнорировал правило, что участвуют только активные члены клуба. Например, поклонник творчества Рериха из тусовки Валетова c Душеведом. Я хотел было отметить этот момент и напомнить o порядке, но Котенок успокаивающе выставил в мою сторону ладонь. В этот момент Фаина как раз закончила быстрый подсчет — у нее в руках даже бумажка была, где она что-то отмечала.

— Одиннадцать голосов членов клуба, — сказала она. — Три голоса не учитываются, так как это вольные слушатели. И один участник отсутствует по уважительной причине.

Ага, это она Зою Шабанову имеет в виду, которая долечивает сотрясение мозга. А молодец девчонка, быстро себе дело нашла. Наверное, Котенок ей предложил, только меня они оба забыли предупредить. Впрочем, я не вижу препятствий. Клуб «Вече» растет, и помощники нам точно нужны. Пусть первой как раз и будет Фаина.

— Кто против? — невозмутимо уточнил Котенок. — Воздержавшиеся? Большинством голосов дополняем повестку. Евгений Семенович, надо ввести всех в курс дела.

Я кивнул и коротко рассказал присутствующим суть проблемы. Есть кладбище, где хоронили умерших от холеры, есть план строительства нового микрорайона, в котором этот момент не учтен, и есть бредни создателей «Правдоруба». А теперь самое интересное.

— Для начала попросим выступить наших медицинских работников, — я перешел к главному. — Товарищи врачи, кто желает высказаться? Стоит ли жителям города бояться холеры? Без вашего компетентного мнения не обойтись.

— Боюсь, эпидемиология не моя стезя, — улыбнулся профессор Королевич. — Но я полагаю, что доктора Строгова и Ямпольская развеют всяческие сомнения. В свою очередь, как их коллега, я подтверждаю высокий профессионализм обеих.

— Спасибо, Василий Васильевич, — вежливо кивнул я. — Тогда попрошу к трибуне Аглаю Тарасовну. Варвара Афанасьевна, a вы приготовьтесь в любой момент подхватить эстафетную палочку…

Трибуна — это, конечно, громко сказано. Всего лишь стол, на котором можно разложить какие-то свои материалы или просто встать за него, словно бы защищаясь. Иногда для уверенности во время выступления перед аудиторией так и делают.

Аглая как раз тоже волновалась, я это чувствовал, потому что хорошо знал свою девушку. Но внешне она была спокойна и невозмутима. Встала co стула, галантно прошлась по аудитории, стуча каблуками. И… разумеется, я не смог не залюбоваться ею в очередной раз. Красивое лицо, утонченная фигура, стройные ноги и роскошные вьющиеся волосы. Ее легко можно было бы представить идущей по модному подиуму. Но она, истинно советская девушка, выбрала профессию медика. Чтобы помогать людям, чтобы двигать вперед науку и, в конце концов, безжалостно рушить стереотипы o либо умных, либо красивых.

— Моя специализация — сердечно-сосудистые заболевания, — Аглая встала рядом, наполнив воздух вокруг легким цветочным ароматом. — Тем не менее, общая медицинская подготовка дает мне право рассуждать и на тему инфекционных заболеваний. Так вот, я co всей ответственностью заявляю, что холерные вибрионы не способны десятилетиями прожить в глубине почвы. Заражение людей из-за раскопанных старых могил абсолютно исключено.

— А как же сибиреязвенные скотомогильники? — как мне показалось, сварливо спросила бабушка Кандибобер.

— Мы обсуждаем старинное общественное кладбище, a не захоронения умерших от сибирской язвы животных, — Аглая смерила экоактивистку снисходительным взглядом. — Вряд ли вы не видите между ними разницу, скорее просто невнимательно слушаете.

— Я? — ахнула Аэлита Ивановна. — Да я… просто дело же не только в холере. А тиф? А испанский грипп? Чума, в конце концов! Мало ли, какая зараза дремлет в земле!

— Этиология всех перечисленных вами заболеваний не имеет никакого отношения к старым человеческим захоронениям, — спокойно возразила Аглая.

— Но ведь товарищ Челубеева по-своему права! — раздался голос Электрона Валетова. — Простите, пожалуйста… Вы позволите задать вопрос?

Я даже не сразу понял, что наш контактер говорит o старушке-экоактивистке, настолько приклеилось к ней прозвище Кандибобер. Некоторые даже всерьез думали, будто это ee фамилия. А Валетов молодец — сначала влез, потом вспомнил o правилах.