фонтан, окружая пушистой волной,

а струи им вторили, как голосами,

и что-то хорошее было со мной.

Я тихо парила над бездной небесной,

была на глазах твоих вечер и день.

Ты мне улыбался совсем бесполезно,

А туя бросала прекрасную тень.

Иду загорать – ты выходишь навстречу,

иду с процедуры – под дверью сидишь.

В бассейне назначу безмолвную встречу,

а ты у стола ждешь, с ракеткой стоишь.

Летит день за днем, то обеды, то ужин,

то крик чьей-то песни, то танцы молчком.

Я знаю, что ты и в безмолвии нужен,

когда я на пляже под солнцем ничком.

Плыву я на лодке, средь бреющих рыбок,

среди незнакомых совсем берегов,

где дачи и дачи, и зелень в них – рынок.

И вдруг тебя вижу. Ах, вот ты каков!

Везде успеваешь, везде ты бываешь…

«Ой, время скажи, мне куда-то пора».

В дверях мы столкнулись: «А ты уезжаешь?»

«Пионы все вянут, прошла их пора».

12 июля 2003

***

Ладья скиталась по волнам,

ладья ходила по полям,

по белым, черным островам,

и не боялась волн и ям.

Береза белая не плачет,

и не тоскует уж тем паче.

Дыши одной, пиши другой,

не будешь в жизни ты изгой.

13 июля 2003

***

Час пик в моих графских развалинах.

Час пик пустоты в небесах.

Час пик на забытых всем валенках.

Час пик в среднерусских лесах.

Час пик интернет перегруженный.

Час пик поздравительный день.

Час пик слава чем-то всем нужная.

Час пик на компьютере тень.

Час пик на улыбке божественной.

Час пик очень грустных речей.

Час пик, когда скажут все жестами.

Час пик слава все горячей.

Час пик я останусь за кульманом.

Час пик жизнь идет без утех.

Час пик вы сегодня весь культовый.

Час пик как велик человек!

18 июля 2003

***

По пляжу шел поэт хороший.

Лежала группа из парней.

Один сказал: «Поэт, похоже».

Лежащим, шедший был видней.

А я стояла, руки в боки,

глаза, прищурив от лучей.

О, где вы были, чувства Боги!

Все стало сразу горячей.

Поэт прошел, главу склоняя,

не повернув ко мне глаза.

Я вслед бежала, догоняя,

не сдвинув с места. Чудеса.

Прошел поэт. Прошел хороший.

Его я знаю много лет.

Он не узнал? Узнал? И что же?

До счастья с ним – не мой билет.

Он меня предал между делом,

он заменил меня другой,

не для меня изгибы тела.

Спина в одежде лишь дугой.

20 июля 2003

Ожидание

Жизнь вся – сплошное ожидание,

ты постоянно что-то ждешь,

то ждешь всего одно свиданье,

то ждешь, когда утихнет дождь.

Боюсь я ждать, гоню все встречи,

боюсь терять твою любовь,

боюсь встречать свободный вечер,

но не боюсь влюбиться вновь.

Я жду, не зная телефона,

не зная номер твой совсем,

не зная смех и говор звонкий.

Тебя я жду, и вновь меж тем

я рада каждой новой встречи,

я рада взгляду и кивку,

я рада рядом быть весь вечер,

ты знаешь, милый, я не лгу.

Возможно, я люблю условно,

ревную к каждой, кто с тобой.

Я помню речи все дословно,

что ты сказал лишь мне одной.

Я жду тебя, когда светлеет,

я жду тебя, когда темно.

Я жду тебя! Закат алеет.

Люблю тебя в душе давно.

Как глупость – ожиданье.

Ждать, верить, думать не о чем.

Потом пройдет еще свиданье,

и ты в нем будешь не причем.

Мне надоели ожиданья,

мне надоела чехарда

твоих безропотных признаний.

И наши встречи – ерунда.

20 июля 2003

****

Когда к любви мы не готовы,

то встреча вроде ни к чему,

но для стихов она подкова,

а сердце рвется все к нему.

2003

***

Травинки – былинки. Листочки и почки.

И вид самолета, и рокот его.

И дом – небоскреб, что построен так точно.

Струя самолета расплылась легко.

Ребенок поранил мизинец в фонтане,

бежит и кричит, что в нем сетка остра.

Берем подорожник почти что спонтанно

и кровь остановим, и кончится страх.

Стремительно птицы летят к водопою.

Фонтан гладкой струйкой скользит с высоты.

И листья к фонтану летят, как к прибою,

летят с черешками. И мокнут листы.

Опять разбрелась детвора по фонтанам,

но обувь совсем не снимают с ноги.

Быть может, кому-то все это и странно,

но в речке вода холодней, не с руки…

Травинки – былинки, и дети – картинки…

И солнечный вечер длиннющего дня,

и шлепанцы в ряд на фонтане, ботинки…

Придет для них время. Сижу не одна.

21 июля 2003

***

Как ясен голубой простор!

Какой размах небесной тверди!

Как хочется придумать вздор,

чтоб в омуте проснулись черти!

Вода в реке и без волны,

равнина неба наизнанку,

а чайки чувствами полны.

Шоферы держат лишь баранку.

У утра есть закон утра,

когда встают лишь поневоле,

когда идти не всем пора,

когда не птицы мы на воле.

Кусочек неба в вышине

оставят нам на день грядущий,

И вздор затихнет весь во мне.

Работа есть, я в ней ведущий.

Остались небом и глаза.

Твои глаза уже проснулись?

Они и небо, и леса,

со мною только разминулись.

21 июля 2003

***

Деревья в корень спилены,

остались пни да кочки,

в песочке счастье полное,

детишки и совочки.

Еще сказали будто бы

и дом наш весь снесут,

хоть это в близком будущем,

но эту весть несут.

В моем дворе все сломано,

живут одни собаки,

у них здесь видно логово.

Сидят на стульях бабки.

Все будто кем-то куплено,

построят здесь объект,

а мы жильцы все куцые,

мы вовсе не субъект.

Ведь мы не знаменитости,

автограф не берут.

Стихи поэта нитками,

коль их в печать не шьют.

29 июля 2003

***

Нормальная южная ночь

легла в среднерусской равнине.

А градусник – тридцать, ноль, ноль.

Колышет лесная низина.

И утром усталости нет,

есть чувство – тебя разварили.

Оставлю я пеший свой след

у леса, где клеща морили.

Ищу я прохладу в лесу,

а там испарения земные.

Я бренное тело несу,

и ладно, что ноги не ныли.

Автобус я свой обошла,

прошла там, где мало, кто ходит.

Достигла положенных благ,

еще проработаю годик.

А может быть больше, Бог даст.

А может… к чему все сомненья.

Работа – конструкторский дар,