У системного оружия была очень важная особенность, по какой-то причине стилет не застревал в костях и легко вытаскивался после удара, в то время как топорик после сильного удара норовил заклиниться. Возможно, дело было в особой форме клинка, но скорее всего эта была чисто игровая особенность, вопрос лишь в том, как это реализовывалось в практической жизни, однако последнее весьма приземленного игрока не особенно интересовало в данный момент. В гости к нему прибежал еще один источник дармового опыта и он тут же щедро поделился им, за ним еще два, а потом как отрезало. Подождав немного, Егор выключил фонарик, потом еще постоял, вслушиваясь в темноту. «Те, что близко стояли, закончились, надо подальше посветить» – решил он.
Егор вышел на улицу и прислушался, стрекотали цикады, дул легкий ветерок, на миг создалось ощущение мирного, спящего города вокруг. Однако свет включенного фонарика разбил этот хрупкий мирок вдребезги, высветив стоявшую в двадцати метрах от него огромную ящерицу, абсолютную копию первой, жестоко убитой вчера точным ударом в глаз. Секундный ступор сменился легким испугом, а потом решимостью выполнить задание номер два.
Они стартовали вместе: монстр Системы и охотник, превратившийся в мгновение ока в объект охоты. Егор выронил фонарик и покатился по асфальту светя куда-то в сторону, подбирать не было времени, невероятная для таких габаритов резвость ящера на прямой дистанции была еще свежа в памяти убегающего. Влетая в дверной проем, Егор сбил палочку, но она по закону подлости упала на порог и не дала закрыться двери, впрочем монстр в любом случае потратил бы на преодоление двери лишь несколько мгновений, правда его цель, не теряя времени, шустро бежала по лестнице, перепрыгивая ступеньки. Но и этот представитель инопланетной фауны был сообразительней предыдущего, двигаясь по периметру и опираясь правыми лапами на стены ящер буквально ввинтился в подъезд, благодаря такому способу движения он не задевал перила и последние не мешали ему.
В это время Егор судорожно дергал дверь «его» квартиры, и только после третьей попытки до него дошло, что нужная дверь осталась этажом ниже. Бежать к ней было уже поздно, а выше этажами не было открытых дверей. Впрочем, единственным на текущий момент путем движения было отступать вверх по лестнице и надеяться на чудо, например, что кто-то из оставшихся в живых жителей захочет в этот момент выйти покурить в подъезд. Открыть дверь и поговорить с Егором лицом к лицу при свете дня они отказались, так что глупо было рассчитывать, что они откроют ему дверь глубокой ночью.
На этом история закончилась бы, шансов победить ящера не стреножив его хоть немного, у человека не было в принципе, но выручил открытый люк на чердачное помещение, чудо это или обыкновенное разгильдяйство, история умалчивает. Егор буквально запрыгнул в люк, в считанных сантиметрах от его ноги, с лязгом, который не должен был звучать при стуке костей, захлопнулась пасть монстра. Снова выхватив из ножен стилет, игрок лихорадочно стал думать, бежать или не бежать. Вот в чем был вопрос жизни или смерти. Ящер в люк пролезть не смог и стал рвать бетон своими чудовищными когтями, бетон они резали легко, задерживаясь лишь на железной арматуре.
Наконец, ящер решил, что проем достаточный, полез вверх и тут явная одержимость ящеров именно на Егоре в качестве объекта охоты, сыграла свою роль. Монстр почти пролез, но шипы, росшие вдоль хребта, волнообразно увеличивающиеся к середине спины и спадающие в высоте к хвосту, уперлись в край пролома. Ящер поднатужился и начал буквально проламываться сквозь потолок на чердак. Когда игрок решил использовать свой шанс, опасный хвост-копье ящера еще оставался в подъезде, а лапами с огромными когтями он мог разить только перед собой.
Егор подскочил сзади, упал на колени, отработанным уже приемом схватил левой рукой за рог, а правой ударил в глаз, вернее попытался, так как стилет безрезультатно отскочил, потом еще удар и снова неудача. В то время, пока ящер выбирался, парень нанес десяток абсолютно безрезультатных ударов, потом уловив, что время вышло и враг сейчас выберется, вскочил и побежал к выходу на плоскую крышу, сделанную в виде бетонного квадратного возвышения два на два с небольшим, не закрытым проемом и старой деревянной лестницей к нему. Поднявшись на крышу, парень опять встал перед нелегким выбором, можно было попробовать сбежать, спрыгнув на крышу балкона верхнего этажа, а там как получится, или еще раз атаковать. Ко второму подталкивала только смерть первого ящера, это означало существующую ненулевую возможность пробить его защиту, но было непонятно в чем загвоздка и какова игровая механика, Система ничего не поясняла по этой теме, а инструкцию, положенную игроку по закону о правах потребителя, «зажала».
Дальше ситуация повторилась почти один в один, с той лишь разницей, что ящер попытался протиснуться боком и у него почти получилось. Но на этот раз Егор пошел ва-банк и врубил единственное оставшееся ускорение, это должно было усилить как наносимый удар, так и количество оных, в принципе так оно и получилось, более того, Егор очередным уколом, вдруг, пробил защиту и даже умудрился точно попасть в незащищенное место. Глаз конечно был довольно большой, но попробуйте попасть по непрерывно и хаотично дергающейся цели. Однако после удачного удара, монстр не умер как предполагалось, а наоборот, утроил усилия, рванул вперед и неожиданно сильно и резко боднул головой и нанизал на один из своих рогов парня, при этом у рептилии сработала особая способность и ее шея вроде бы стала на мгновение гибче и показалось даже значительно длиннее, второй рог, за который человек держался, к счастью, прошел мимо. В это время Егор, державшийся за стилет, резко его дернул и он, по всей видимости, попал все же в какое-то уязвимое место в мозгу ящера и тот почти мгновенно издох.
Ранение не было таким тяжелым, как в первой схватке, по крайней мере не сквозное, но снова в живот. Егор тяжело осел, прислонился спиной к бетонной стене и зажав рукой рану, тихо, почти беззвучно выматерился. Вслух он сказать таких слов не мог, он был единственным в классе, а может и во всей школе или даже городе, не матерившийся совсем, ну кроме слова блин и то не при девчонках. Снова резко и требовательно заявил о себе желудок, две банки красной икры, прибереженной специально для такого случая, отправились в рот. Это должно было помочь организму немного прийти в норму, а пока шевелиться не хотелось и даже читать призывно мигающую точку сообщения. «Сейчас немного посижу, а потом пойду в квартиру, закроюсь и посплю минут шестьсот" – подумал Егор и потерял сознание.
Глава 5. Интерлюдия. Военная часть
Полковник Некрасов собрал заседание штаба части, если, конечно, совещание оставшихся в строю офицеров можно было назвать таковым. Обратившихся было относительно немного, если сравнивать с гражданским населением города. Всего три человека из командного состава перестали быть людьми, около трети солдат и половина прапорщиков, среди последних было немало людей возрастных, и на них Система, как правило, обращала свой взор самым неблагоприятным образом. Всех потерявших разум, за исключением нескольких случайно убитых, они, пользуясь их вялостью и своим численным и главное организационным превосходством, спеленали и разместили в медсанбате, привязав к кроватям. Время, когда эти существа будут выглядеть в глазах людей только лишь источником относительно легкого опыта, еще не пришло.
В первое время после апокалипсиса все семейные офицеры рванули в город к семьям, и значительная часть так и не вернулась, судьба их была неизвестна, многие солдаты, в основном из живущих достаточно близко, дезертировали, часть просто бесследно испарилась. У самого командира части супруга жила в Москве и их отношения были не на высоте до такой степени, что Некрасов в своих тайных мечтах уже представлял, как приезжает домой и пускает пулю в голову обращенной зомби с лицом его благоверной. Эти мечты разбивались вдребезги из-за полного отказа всего имеющегося огнестрельного оружия работать по своему профилю, то есть, собственно, стрелять. Впрочем, полковник отлично управился бы и со штык-ножом, так было бы даже интереснее. Оба его сына, тоже военнослужащие, проживали со своими семьями далеко, помочь им было невозможно, так что он, как человек военный и прагматичный, относился к возможным их проблемам абсолютно индифферентно.
