— Пойду я, а то меня прищучат, — тихо произнесла Марина и, махнув мне на прощание тонкой ладонью, на цыпочках вышла из комнаты, оставив меня наедине со странными мыслями и просыпающейся болью в укушенной ноге.

Глава 7.1. Мать и дитя

Всю ночь и большую часть дня я проспал. Видимо, из-за раны организм израсходовал много сил и теперь во всю их восстанавливал.

Несколько раз я выныривал из сна и приоткрывал глаза, но сразу же снова впадал в дремоту, а из нее — в полноценный сон. Окончательно я пробудился и открыл глаза, когда было почти три часа дня. Шторы на окне все еще были задернуты, а через щель в двери просачивались аппетитные запахи из кухни. Мой желудок сразу же напомнил о своей пустоте недовольным урчанием.

Я осторожно сел на кровати и посмотрел на перевязанную ногу. Кровь просочилась лишь немного. Сама же рана все еще болела, но не так сильно, как раньше.

— Проснулся? — В комнату заглянула Аля. У нее был посвежевший вид, однако краснота глаз никуда не делась. Наверное, опять плакала.

Я кивнул ей в ответ и потянулся.

— Как нога?

— Лучше.

— Пока не вставай, я сменю повязку и пойдем есть.

Аля скрылась за дверью и вскоре появилась с аптечкой. Пока она обрабатывала мою рану, я спросил:

— Переночуешь сегодня со мной в доме дяди?

Застигнутая врасплох моими словами, Аля сильно надавила на баночку с перекисью и на рану вылилось слишком много жидкости. На одеяле мгновенно расползлось мокрое пятно.

— Блин… — произнесла Аля, избегая смотреть мне в лицо.

Кажется, я ее смутил. Неужели прозвучало слишком двусмысленно?

— Я просто хотел, чтобы ты была рядом, пока я буду контактировать с мамой, — пояснил я.

— А-а-а, — протянула девушка и, наконец, встретилась со мной взглядом. — Конечно, я буду рядом. Я обязана тебе.

— Спасибо.

Мне не понравилось, что она упомянула об обязанности. Будто она согласилась из-за того лишь, что я пообещал остаться с ней до ее свадьбы. Но ведь и я тогда действовал так же и согласился остаться в благодарность за то, что она спасла меня в детстве… И почему люди такие сложные? Даже если не могут испытывать эмоции!

После обеда меня снова заставили лечь, и я то слушал, как Аля читает мне книгу — все того же «Графа Монте-Кристо», — то разговаривал с ней о всяких мелочах. Про Марину спрашивать не стал, хоть мне и было интересно, почему ее нахождение здесь — это такая уж тайна.

В начале одиннадцатого Аля бодро произнесла:

— Пошли?

Я кивнул и поднялся с кровати. Нога почти не болела, если ее не напрягать. Ходьба доставляла небольшую боль, поэтому до дома я доковылял, поддерживаемый Алей. Перед тем, как войти, осмотрелся и, не увидев призраков, спросил:

— Они появляются в определенное время или как?

— После наступления темноты, — ответила Аля, придержав для меня входную дверь. — Точного времени нет. Иногда приходят позже, иногда почти сразу, как стемнеет.

— Задерживаются. — Кинув последний взгляд на улицу, я вошел в дом.

— Подождем. — Аля зашла следом и закрыла за нами дверь.

Мы прошли внутрь и сели на диван. Я вытянул больную ногу и расслабленно выдохнул.

— Болит? — сочувственно спросила Аля.

— Не очень.

Девушка кивнула и посмотрела на зашторенные окна. Подскочила, подбежала к ним и убрала шторы в сторону, открывая вид на забор и передний двор. Затем снова опустилась на диван, чуть ближе ко мне.

Почему-то в доме бабы Шуры мы много разговаривали и не испытывали неудобства, но здесь, в тишине и с осознанием, что никого, кроме нас, в доме больше нет, между нами появилось гнетущее молчание.

— А знаешь, — нарушила тишину Аля, — я раньше была в тебя влюблена.

— Что? — Я резко повернулся к ней и, надо сказать, почти удивился.

Аля смущенно улыбнулась и устремила взгляд на свои колени.

— Это случилось через пару лет после нашего знакомства. Мне хотелось тебе признаться, но я боялась, ведь ты не мог ответить мне взаимностью. Тогда, чтобы не мучать себя и еще больше не влюбиться, я решила отдалиться от тебя.

— Вот оно что, — только и смог произнести я.

Аля была влюблена в меня, а я этого не понял. А даже если бы и понял, то что бы сделал? Она права, я бы не смог ответить ей взаимностью. Все, что я мог, — это наблюдать за ней издалека, а потом последовать за ней в город и там продолжить свое наблюдение за ней.

— Думаю, те чувства никуда не ушли, — продолжила Аля, нервно заламывая пальцы на руках. — Я просто спрятала их глубоко в себе, постаралась о них забыть, но, когда увидела тебя пару дней назад, запертые чувства вырвались на свободу. — Девушка медленно подняла голову и посмотрела на меня: — Ты мне всегда нравился, и продолжаешь нравиться. Думаю, эти чувства всегда будут со мной.

Я сглотнул, не в силах подобрать правильных слов. Вообще любых слов. Из меня словно высосали весь разум.

— Можешь не отвечать мне, — ласково улыбнулась Аля. — Я все понимаю. Просто хочу, чтобы ты знал, что я чувствую к тебе.

Сглотнув ком в горле, я кивнул.

— Знаешь, — осторожно начал я, — это все мне…

— Демид! — воскликнула вдруг Аля, перебив меня. — Смотри!

Девушка подскочила и указала на окно, за которым стояла призрачная женщина. Моя мать.

Она протянула руку к окну. Я кивнул ей и, взяв куртку и, игнорируя боль в ноге, поспешил во двор. Краем глаза я заметил нерешительность Али. Она не знала, последовать ей за мной или нет.

Выйдя из дома, я обошел крыльцо и вышел к окну, возле которого меня ждала мать.

— Что ты хочешь? — спросил я, глядя в темные глаза призрака.

Мать вытянула вперед бледную руку и подплыла ко мне. Замерев в метре от мня, она склонила голову на бок, будто ожидая разрешения. Я понимал, что она хочет сделать.

— Давай, — сказал я, решительно шагнув вперед, к призраку.

Бледная ладонь коснулась моего лба. Я вновь почувствовал холод, закрыл глаза и провалился в небытие.

***

Мама была красивой. От нее я взял цвет глаз, волос и овал лица. Возлюбленный мамы и человек, которого я всегда считал своим отцом, тоже был красивым, но ни сейчас, глядя на него через воспоминания мамы, ни раньше, рассматривая его на фотографиях, я не находил в нем никаких схожих со мной черт.

Мама и ее возлюбленный хотели пожениться, когда Матвей завершит свою службу в армии, однако дух зимы выбрал маму себе в жены.

У Карачуна были белые как снег волосы с голубым отливом. Он предстал перед мамой в роскошном серебристом кафтане, отороченным белым мехом. Лицо его было молодым и красивым, но красота эта была холодной и нечеловеческой.

— Я не стану твоей! — воскликнула мама, совсем еще юная и страшно напуганная.

— Станешь, — холодно ответил дух зимы.

— Я люблю другого!

— Мне все равно.

Мамины большие глаза, обрамленные длинными ресницами, наполнились слезами.

— Если будешь сопротивляться мне, — продолжил Карачун, — то твой возлюбленный умрет. Такова участь влюбленных в моих невест мужчин.

Упав на колени, мама заплакала. Она не хотела, чтобы с папой что-то случилось. Она любила его и ради него согласилась принести себя в жертву и стать невестой зимнего духа.

За неделю до свадьбы отец внезапно приехал в деревню — ему дали увольнительный, и он поспешил к своей невесте. Увидев его, мама заплакала, но прогнать не смогла. Они провели весь день и всю ночь вместе, не отходя друг от друга ни на шаг. Утром папа уехал, а через неделю маму выдали замуж за Карачуна.

Жуткая свадьба проходила на окраине деревни. Солнце еще не взошло, и вокруг было мрачно и тоскливо. Народу было немного — лишь те, кто знал тайну деревни. Мама шла босая по снегу, на котором были раскиданы ягоды рябины. Шла к стоящему к ней спиной зимнему духу и до ужаса боялась.

Когда мама встала рядом с Карачуном, тот повернулся к ней лицом и запечатлел на ее губах обжигающе холодный поцелуй.