По странному стечению обстоятельств, читать он закончил именно в тот злополучный день, когда началось путешествие Лины и Алисы в славный город Тулу. Поскольку деньги у Винтика и Шпунтика закончились, а выпить хотелось, они решили, что пора завязывать с праздным образованием, дабы пуститься на заработки. Они допили то, что умудрились выпросить у соседа по даче, и вышли на просторы Подмосковья.

До взрыва осталось 22 часа 50 минут 42 секунды.

В тот момент, когда «девятка» Принца, визжа тормозами, въезжала в разросшуюся на Садовом пробку, Лина порывисто захлопнула багажник. Потом схватила всхлипывающую Алису за руку и потащила ее в салон. Та не сопротивлялась. У нее не было сил на сопротивление. Ее трясло, как последний лист на ноябрьской осине. Усадив ее, Лина молниеносно обогнула автомобиль, влетела на свое место и вцепилась в руль с невероятной силой, словно надеялась таким образом решить все свои проблемы.

— Ох! — простонала Алиса.

— Тихо! — Лина зажмурилась, чувствуя, что пальцы сводит нервная судорога. — Так-так-так…

— Ох, что же это такое? — Алиса истерично всхлипнула.

— Я пытаюсь думать… Так-так-так…

— Кто это у нас в багажнике? Ох!

— Черт! — Лина механически завела машину и нажала на педаль газа.

В следующее мгновение перекресток взорвался резкими звуками сотен клаксонов. В недрах этого могучего хора потонула мелодичная трель милицейского свистка.

— Это был красный свет, — грустно констатировала Алиса, когда машина оказалась в центре бокового потока, — ты поехала на красный свет.

— А раньше ты не могла об этом сказать? — вспылила Лина.

— Но ты же хотела подумать. Откуда мне знать, что твой мыслительный процесс способен втравить нас в банальную аварию.

— Значит, так, — Лина кое-как встроилась в движущийся поток машин, — положение у нас очень серьезное. Предлагаю заключить вынужденное перемирие. Труп в багажнике — это тебе не шуточки.

— Ой-ой-ой, — тоненько завыла Алиса, — ой…

— И для слез нет времени. Нужно быстро решить, что делать дальше.

— Я не знаю… Может, маме позвонить?

— Во-первых, теперь у нас нет телефонов. Может, ты хочешь достать их из багажника? — Лина быстро глянула на сестру и констатировала: — Вижу, что не хочешь. Во-вторых, я слабо себе представляю, как мы объясним, что делает в нашей машине неизвестно чей труп. А в-третьих, я не остановлю машину, пока мы не уберемся подальше от Москвы. Туда, где нет гаишников и милиционеров, поскольку если для родителей я еще смогу придумать хоть какие-нибудь объяснения, то что сказать милиционерам, я даже представить не могу. Нас же посадят сразу, как только откроют багажник!

— Ой-ой-ой… — Алиса уронила лицо в ладони и всхлипнула.

— Значит, мы едем до тех пор, пока не окажемся на проселочной дороге как минимум в десяти километрах от Кольцевой дороги, — решила Лина и нажала на педаль газа, поворачивая к набережной.

— Нам же не туда!

— Теперь нам все равно куда, — сосредоточенно управляя машиной, заметила сестра, — лишь бы побыстрее.

— А кто там, в багажнике? — Алиса кивнула назад.

— Понятия не имею.

— Как ты думаешь…

— Я сейчас стараюсь не думать. И тебе не советую.

— А как тебе удается сохранять спокойствие?

— Понятия не имею. — Лина неестественно передернула плечом, словно его свело судорогой. — Да и спокойствием это не назовешь…

До взрыва осталось 22 часа 30 минут 00 секунд.

Иннокентий Валерианович нервно перебирал кубики — обычные игральные кубики, которые он, по совету психоаналитика, использовал в качестве инструмента для предсказаний. Тот, правда, прописал их ему от стресса. Иннокентий Валерианович подкидывал кубики и так, и эдак. Нервы это не успокаивало, тем более что кубики выпадали как угодно, только не так, как нужно, чтобы предсказать удачу предприятию. Он с удовольствием колотил бы этими кубиками по голове сидящего рядом Саши Косолапых, но толку от этого было бы еще меньше. Салон элитного «Лексуса» казался ему тесным и душным. От шофера несло потом и бензином. Иннокентий Валерианович брезгливо сморщил тонкий орлиный нос. «Подарю ему одеколон на 23 февраля, — отстраненно подумал он, глядя на блестящий затылок шофера, — если раньше не прибью…»

Потом он повернул голову к Косолапых:

— И куда они поехали?

— Искать пропавшие деньги, — как всегда сонно ответил подчиненный.

— А почему мы едем за ними?

— Потому что вы так распорядились.

— А почему я так распорядился? — Шеф побагровел.

— Потому, что вы думаете, что в той «девятке», за которой едет вторая «девятка», труп нашего курьера. Лично мне кажется, что это… — Он пожевал губами, подбирая подобающее слово, но так и не нашел его, а потому просто пожал плечами, пробубнив нечто маловразумительное.

— Но проверить-то стоит, — осторожно заметил Иннокентий Валерианович.

— А кто спорит. Проверить никогда не мешает. Тем более что если ваша версия окажется верной, мы наконец получим свой товар.

— А кто в той «девятке»?

— Принц и два его придурка. Хотя, если по совести, они все трое — полные придурки.

— Нет, я про ту, про первую, которая увезла нашего курьера.

— А… — Косолапых понимающе кивнул. — Этого я не знаю.

— А кто знает?

— Никто этого не знает, — с грустью признал Саша.

— А номер машины?

— Знаете что, — неожиданно вспылил подчиненный, — ваши вопросы просто переходят всяческие приличия!

— Можно подумать, я тебя спрашиваю о размере твоего… гм… — Шеф тоже неожиданно усмехнулся. Собственная шутка пришлась ему по душе.

Однако на Сашу она не подействовала.

— Об этом могу сказать. Пожалуйста! А вот про номера машины — увольте.

— Если бы от размера твоего… гм… зависел исход дела, я бы его наизусть выучил. А так держи эту информацию при себе. Очень мне интересно, сколько лишних сантиметров у тебя в штанах.

— Это почему лишних?! — Саша аж до потолка подпрыгнул от возмущения.

— А на кой ляд они тебе нужны, если ты все время при деле. Ты же трудоголик, — хохотнул жестокий начальник.

— Ну и пожалуйста. — Саша надулся и отвернулся к окну.

Генерал ФСБ имел немужественную фамилию Авоськин, которой он с малолетства стеснялся, но был обречен носить ее до гробовой доски, поскольку, во-первых, по всем документам КГБ и ФСБ проходил именно под этой дрянной фамилией, а во-вторых, имел несчастие жениться на Кате Козловой и таким образом упустил единственный шанс изменить постылое наследие рода. Ведь, как правильно рассудил в загсе в то золотое время еще старший лейтенант, если уж выбирать между Авоськиным и Козловым, то первое, пожалуй, все-таки лучше. Авоськин сидел в своем сумрачном кабинете и с молчаливой суровостью слушал доклад подполковника Стрельникова, который стоял перед ним навытяжку, держа в руках новехонькую папку из черного кожзаменителя. Авоськину нравилось издеваться над Стрельниковым, заставляя его стоять по стойке «смирно» в своем кабинете. Авоськин не признавался себе, но в душе он завидовал Стрельникову, потому что у этого противного выскочки было много влиятельных покровителей и потому что он не краснел как рак, когда кто-то произносил вслух его фамилию.

Сейчас Стрельников сделал умное лицо — это ему всегда особенно удавалось, потому что он не был дураком.

— В общем, что тут говорить, дело осложнилось, — Стрельников захлопнул папку, — слишком много народу намешано. Я еще могу понять участие некоего Принца и его гоп-компании в этом деле — придурки всегда лезут туда, куда их не просят. Тем и живут. Но каким образом в эту кашу попали совсем молоденькие девчонки?

— Преступность сейчас молодеет. — Авоськин поскреб пальцем подбородок и добавил, чтобы придать загадочную значимость первой части предложения: — И меняет пол…