Что-то изменилось со вчерашней встречи на пляже. Что-то в нем самом. Он не мог понять, что именно, но нутром чувствовал перемены, их источником была она. Она была его толчком к чему-то новому, неведанному ранее. Сейчас ее беззаботное, милое и такое улыбчивое лицо было каменным. Он не мог прочитать на нем ни одной эмоции. Поджатые губы и стеклянные глаза. Казалось, что ее лицо было выгравировано из мрамора, таким оно было сейчас безжизненным. Том прекрасно понимал, что причина такой ее перемены — он. Он обидел ее, он усомнился в ней. Перед глазами всплыл утренний момент срывания с безмятежно спящей Лизы одеяла и его гнев в голосе. Она смотрела на него такими невинно детскими глазами первые несколько секунд, а он почти орал на нее. Другая бы на ее месте обиделась, разозлилась, возможно даже расплакалась, но она стойко все выслушала и, выключив эмоции, которых было предостаточно, и в этом он ни на секунду не сомневался, начала действовать. Только сейчас он понял, что она сделала для него. Другая бы просто ничего не стала предпринимать, ведь это были проблемы только Тома, его подпорченная репутация. По сути, это могло ее вовсе не волновать. Но к другой бы он и не пошел, с другой бы он не остался на ночь. Еще в тот момент, когда он добровольно остался с ней на пляже, он почувствовал, что она не как все.
Телефон непрерывно вибрировал в кармане, оповещая о входящих вызовах. Но он не обращал на это внимания. Сегодня он уже поверил, не дал своей собственной интуиции повести его в правильном направлении, за что поплатился ее безразличным, ничего не выражающим лицом. Больше он не хотел кого-то слушать, кому-то верить, затыкая свой внутренний голос. Он отчетливо представлял, как сейчас бесится Люк, пытаясь дозвониться ему. Хотя, он был ему безмерно признателен. Если бы ни его звонок, то он бы не узнал, что ждет его за дверью. Но то, как он безропотно поверил в виновность девушки, лежало на душе тяжелым грузом. Теперь его очередь что-то предпринимать, чтобы вернуть ее улыбку и расположение.
Обогнав Лизу, он преградил ей путь.
— Прости меня. Я сейчас не нахожу себе места. Я должен тебе сказать, — она смотрела на него все теми же стеклянными глазами, не выражающими ничего, но он продолжал:
— Когда позвонил мой агент и ошарашил меня новостью о папарацци, я подумал, что ты все подстроила. Вчера ты так легко и непринужденно окликнула меня на пляже и предложила выпить, что я даже и подумать не мог, что так может быть. Возможно я зазнался и уже привык к тому, что когда меня узнают, многие, теряя дар речи, ведут себя наигранно и льстиво. И только журналисты, в основном, остаются хладнокровными. Прости. Я обидел тебя. Я знаю. Что мне сделать, чтобы ты вновь улыбалась?
Наконец-то он дождался реакции. В ее глазах читалось недоумение.
— Том, ты сейчас понимаешь, что ты говоришь? Да, я уже поняла, что ты джентльмен до мозга костей, но все-таки, моя вина здесь несомненна. Я забыла вчера под воздействием алкоголя, что мы из разных миров. Но сегодняшнее утро все расставило по местам. Случилось так, как должно было случиться. Ты замечательный, искренний человек, — она положила Тому руку на грудь. - Я благодарна судьбе за эту встречу. Но сейчас мне надо идти.
Она убрала руку, заглянула на прощание в бездонно голубые глаза актера и развернувшись, пошла в сторону отеля, оставив Хиддлстона одного. Среди шума улицы и голосов прохожих, она услышала его голос:
— Я буду ждать тебя на пляже. Сегодня в десять. Приходи.
Но Лиза даже не обернулась.
========== Такова судьба ==========
Ей снился сон. Чувства были обострены до предела. Она стояла посреди пустого зала и кричала. Неистово, истошно кричала. Ее крик отражался от стен и вонзался в барабанные перепонки, принося невыносимую боль, но она не прекращала кричать. Внутри нее все надрывалось от боли, будто по ее душе полосонули ножом - глубокие, кровоточащие раны. Она заглушала боль криком, переводя ее в физическую, думая, что так станет легче. Она боялась перестать кричать, она безумно боялась. Голос садился и хрипел, слезы лились из глаз, а тело трясло, будто в лихорадке. Позади себя она ощутила дыхание. Резко повернувшись, не видя ничего перед собой от слез, она почувствовала, как ее сжимают крепкие объятия. Сжимают подобно тискам. Но вдруг боль внутри нее стала стихать. Она уходила. Теперь она слышала свой собственный хриплый голос, бессмысленно нарушающий тишину. Боль стихла. Теперь болели только надорвавшиеся от крика связки. Лиза перестала кричать и … проснулась.
Она лежала в темноте. Лишь свет от фонарей попадал в комнату через не задернутые шторы. Дыхание сбилось, на лбу выступил пот. Несколько секунд она не могла понять, где находится, всматриваясь в темноту комнаты и жадно хватая ртом воздух. Сны ей снились редко. Тем более такие, от которых кровь стынет в жилах, и от страха учащается сердцебиение. Пытаясь отогнать от себя страшное наваждение, девушка села на кровати и, потянувшись к тумбочке, включила ночник. Гостиничный номер озарил тусклый свет. Но даже он помог дыханию восстановиться, а сердцу перестать выпрыгивать из груди.
— Приснится же такое! — вслух произнесла она.
И тут же подумав, а не пятница ли наступила, вспоминая про дурное народное поверье, она взглянула на часы и застыла.
22:45
«Я буду ждать тебя на пляже. Сегодня в десять. Приходи!» — звучал в голове его голос.
Лиза откинулась обратно на кровать, уставившись в потолок. Она все проспала.
После прощания с Хиддлстоном, она направилась прямиком в отель. Было очень забавно видеть удивленные лица трех мужчин, которые как бы невзначай находились на этаже, в непосредственной близости от ее номера. Отрывая дверь, она взглянула в их сторону, пожала плечами и, улыбаясь, зашла внутрь. Из нее вышла бы отличная помощница Бонда. Только вот британец ее разочаровал, точнее обидел. Ну как можно было подумать, что это она все подстроила. Хотя, если сопоставить факты, то провернуть такое вполне было можно. Но у нее и в мыслях подобного не было. От этого обидно было вдвойне. Еще и разбудил так грубо. Но то, что она придумала и воплотила в жизнь сегодняшним утром, по ее мнению, заслуживало оваций стоя. Том, оценил. Было неожиданно, когда он начал извиняться. Хороший он все таки человек. Да и мужчина он, конечно, очень привлекательный. Но… Есть одно большое «но», из-за которого она и ушла. Они разные: из разных социальных слоев, из разных стран, из разных континентов и тд. И увлекаться Томом, ей совсем не хотелось. Точнее она боялась быть увлеченной, зависимой. Тем более зависимой от известного актера. Чтобы потом обвешивать плакатами всю комнату и реветь, понимая, что он никогда не будет рядом.
Зная свою увлекающуюся натуру, Лиза всегда старалась саму себя обезопасить. Недостатка в мужчинах она не испытывала никогда. Но вот позволять себе быть зависимой от них - строго настрого запрещала. Поэтому очень часто сама убегала без оглядки от собственных чувств и желаний. Однажды в юности она обожглась. Открылась, доверилась, влюбилась, а ею пользовались исключительно как подругой, которая в нужный момент всегда была рядом. Поиграли так пару лет и забросили на дальнюю полку, как надоевшего плюшевого зайца. Поэтому теперь она выбирала тех, кто любил ее и позволяла им быть рядом. Однако, не чувствуя взаимности, они уходили, что, в принципе, совершенно ее не расстраивало.
Закрыв за собой дверь номера. Она с разбега плюхнулась на кровать и, вытащив телефон, начала увлекательное путешествие по просторам интернета, озадачив поисковик одним единственным именем — Том Хиддлстон. Она читала о нем все, что попадалось на глаза. Информации было море. Она переходила от ссылке к ссылке, читая его интервью, читая комментарии его фанатов, отзывы его коллег о нем, фанфики с ним и тд. Одно настораживало, не давало покоя. То, о чем она вспоминала еще утром, когда обнаружила его на соседней подушке: кого предпочитал этот красивый британец - женщин или все таки мужчин?! Совершенно никакой информации о его личной жизни. Одни слухи и домыслы - никакой конкретики. По сути, Лизе было все равно, ведь она не собиралась завоевать сердце Тома. Но банальное женское любопытство брало верх. Вспоминая всю историю их знакомства и проведенное вместе время, он и намека не сделал на какое-либо посягательство в ее сторону. Но это еще ни о чем не говорило. Во-первых, она не давала повода, а, во-вторых, он был прекрасно воспитан.
