— В Лондон не собираешься?!

— Нет.

Такой сухой безразличный ответ. Люк все же решился, все же выдавил из себя терзающий его все это время вопрос:

— Почему ты так ушел тогда?

В трубке повисло молчание.

— Ответь мне! - голос мужчины стал хриплым.

— Я не люблю влюбляться. А между нами слишком искрило. Я хотел избежать пожара.

Внутри Люка разорвался снаряд. Он побелел и сжал руками телефон. Неужели он просто испугался? Значит он все таки был ему небезразличен.

— Я скучаю по тебе, — выдохнул Уинзор.

— Люк, не надо, - твердо ответил голос.

— Если я приеду в Санкт-Петербург, мы увидимся? — Люк зажмурился в ожидании ответа.

— Если ты приедешь — это будет судьба. Я же знаю, что тебе сюда вовсе не по пути. А если судьба, то от нее не убежишь. Все, прости. Дела.

В трубке послышались короткие гудки. Люк Уинзор еще долго смотрел в горящий дисплей телефона, обдумывая последнюю фразу своего собеседника.

Том сидел мрачнее тучи в одной небольшой неприметной кофейне Лондона. Люк определенно умел выбирать места для встреч. Аромат кофе приятно щекотал ноздри. Но даже этот аромат, уют заведения и относительно сносная погода за окном не могли добавить в его настроение хоть капельку радости.

Закончились съемки: «Кинг-Конг. Остров черепа». Он изрядно, устал, вымотался, катаясь по миру. И ничего не радовало. Где же его прежняя жизнерадостность?! Скрылась, исчезла, улыбнувшись и садясь в такси. Пальцы сжали чашку. «Ты взрослый мужчина. Ты способен властвовать, в конце концов, над своими эмоциями и чувствами,» — как мантру повторял он. Но был ли в этом толк.

Любовь?! Том, что ты знаешь о любви в свои тридцать пять?! Ничего. Ровным счетом ничего. Он мог долго и красиво рассуждать на эту тему, парировать собеседникам в этом вопросе, часами рассказывать о любви своих персонажей, о их романтических историях, но в своей жизни, в своей реальности он не испытывал того, что называют настоящей любовью. Эмоции, страсть, влюбленность, симпатия - все это было с ним. Но со всеми этими чувствами было легко справляться с помощью разума, какой-то логики и самовнушения. Но сейчас он был не властен над самим собой. И это злило его. Выводило из себя.

Сколько уже прошло с тех пор, как ее такси скрылось из вида!? Четыре месяца. Долгих четыре месяца, тянувшиеся, казалось, годами. А он все не мог забыть. Не мог успокоится. Окончательно в своей зависимости он убедился с двадцатишестилетней Денис — гримером из Калифорнии. Они познакомились на Гавайях, когда снимали Кинг-Конга. Невысокого роста, блондинка, зеленые огромные глаза, пухлые губы, большая грудь. Он помнит как она с робостью впервые накладывала на него гримм. Ее руки дрожали, дыханье сбилось, она не скрывая, смотрела на него с обожанием и трепетом. Было в ее взгляде какое-то собачье заискивание. Он отчетливо помнит, как повернул ключ, запирая их. Буквально вминая Денис в гримерный столик, он на секунду закрыл глаза, и его подсознание в образе Лизы укоризненно смотрело на него карими глазами. А потом он уже застегивал брюки, стараясь не смотреть в ее сторону. Девушка приняла все на свой счет и робко, почти умоляюще произнесла: «Прости».

Гримера пришлось поменять.

— Том! — Люк одарил его лучезарной улыбкой, усаживаясь напротив. Хиддлстон, погрязнув в своих мыслях, даже не заметил, как тот подошел.

— Привет, — выдавил из себя улыбку Том.

— Как твое настроение?! Хотя…не отвечай, я итак все вижу, — Уинзор светился как новенький фунт. — Сейчас я попробую его тебе улучшить.

— Попробуй! — без интереса ответил Хиддлстон.

— Ты знаешь, что такое радуга?!

«Боже правый, он что решил взорвать мой мозг?!»

— Атмосферное явление, возникающее после дождя, в виде разноцветной дуги, — со злостью выпалил Том.

— А вот и нет! — Люк рассмеялся. — Это XVII Международный театральный фестиваль.

— И? — все так же неохотно ответил Том.

— Не хочешь ли ты принять участие в мастер-классе по актерскому мастерству для русских студентов-театралов?!

— Для русских?! — брови актера поползли вверх.

— Да, Том. Для русских, потому что «Радуга» в данном случае — это и есть тот самый международный театральный фестиваль. С 17 по 23 мая он будет проходить в Петербурге. Да, да, ты не ослышался, Том, мы едем в Санкт-Петербург. Я договорился с организаторами. Твой мастер-класс включен в программу фестиваля, — Люк задорно улыбнулся.

Внутри что-то ухнуло и осело. А потом улыбка из глубины, откуда-то с самого дна добралась до лица, коснулась губ и намертво застыла, исказив мимику. Он улыбался. Впервые с того самого дня, когда последний раз видел ее, он улыбался. Искренне улыбался.

— Люк, я… — комок счастья, разросшийся внутри, перекрыл дыхание.

— Я… — повторил попытку Том.

— Это еще не все. Я знаю, ты просил найти ее. Я не смог. У меня есть только ее фото, имя и город, в котором она живет. Это ничтожно мало. Но у меня есть друг, там в Петербурге. Быть может, он поможет нам. Ну там, общие друзья, знакомые. Объявления развесим: «Пропала Лиза. Ищу. Том Хиддлстон». Могу тебя заверить, столько Лиз найдем. Выбирать замучаешься.

Люк откинулся на спинку удобного плетеного кресла.

— Люк, я благодарен, я безмерно благодарен тебя. Я даже не знаю, как еще выразить признательность тому, что ты сделал для меня, — лицо Тома светилось, в глазах забегал огонек.

«Если мы еще когда-нибудь увидимся, я покажу тебе Питер…» — звучало в голове.

«Мне бы только найти тебя, только бы найти, Лиза!» - не унимался внутренний голос.

========== Эгоизм, выгода и прощение ==========

«Когда в твоей жизни появится человек и затмит собой все, что до этого казалось важным, запомни, это еще не любовь. Влюбленность, игра гормонов. Любовь рождается с годами, любовь проверяется временем, любовь - осознанность. Все остальное - порыв чувств. Но запомни, мальчик, без влюбленности, нет и любви. Любовь рождается не сразу, это чувство как ограненный алмаз. Из неограненного, драгоценного камня и умелых рук мастера получается по истине великолепное ювелирное украшение», — глаза дяди Джефри предательски закрылись, а рука опустила стакан на журнальный столик. Откинувшись в кресло, он заснул. Подросток Уинзор хотел было еще расспросить родственника об отношениях, любви и дружбе, но Джефри, перебравший бренди больше не мог поддерживать беседу. Люк уже тогда понимал направленность своей ориентации, его не тянуло к противоположному полу. Зато один высокий, коренастый старшеклассник уже тогда будоражил мысли подростка.

Люк лежал в темноте. Сон никак не шел, давая возможность мыслям вдоволь нагуляться в голове. Как же взгляд Тома изменился сегодня, когда он узнал о Петербурге, о возможности вновь увидеть ту русскую девушку. Неужели и правда влюбился и ни как не может забыть? Как же на него это не похоже. Он всегда отличался рациональностью и умением сдерживать эмоции. Поездка в Барселону и знакомство с Лизой изменили его, не говоря об их второй встрече в Лондоне. Это был тот же Том, но уже без прежнего блеска в глазах.

Съемки прошли отлично. Хиддлстон выполнял все, что от него требовалось и режиссер был крайне им доволен. Даже Люку хвастался, как мастерски актер умеет сняться чуть ли не с первого дубля. Но как только Том оказывался вне съемочного процесса, Люк видел разительные перемены, происходящие с ним. Он становился более закрытым, менее улыбчивым и чаще проводил время один.

После откровений в самолете Том ни разу больше не упоминал о Лизе, не касался этой темы. Но Люк видел и чувствовал, что он никак не может справится с мыслями о ней. Самым ужасным было то, что Уинзор прекрасно понимал, что испытывает Том. Только вот Люк знал кому звонить, чтобы услышать тот самый голос, от которого ускоряется сердцебиение. Но не звонил, сохраняя собственную гордость. А потом плюнул на все и набрал тот самый номер. В голове мужчины засели слова: «Если ты приедешь, это будет судьба. Я же знаю, что тебе сюда вовсе не по пути».