Главным чувством Макса при виде Блэки стало негодование. Она не понравилась ему с первого взгляда. Собственно она не нравилась ему еще до того, как они встретились, когда о Блэки появились только первые слухи. Никто не знал, кто она и откуда появилась, но за такое короткое время, можно сказать меньше чем за год, Блэки мало того, что успела завоевать серьезную территорию и организовать собственный клуб, но и обзавестись репутацией действительно опасной особы, которой лучше не переходить дорогу. Макса это бесило потому что он сам, будучи выходцем из старейшего клуба Номад, и имея от рождения все подобающие привилегии, не смог добиться такой репутации за все сознательные годы жизни, уж не говоря о том, что он и помыслить не мог о собственному клубе. Все это стало бесить его еще больше, когда он узнал, что они с Блэки примерно ровесники. Точного возраста никто не знал, но внешне ей нельзя было дать больше тридцати, и это заставляло Макса в свои двадцать девять, чувствовать себя неудачником. Теперь же, увидев наконец-то эту дамочку воочию, он по-настоящему возненавидел ее с первого взгляда. Макс мог поспорить с кем угодно – Блэки хвасталась своими достижениями, тем что ее уважают и боятся, тем, что ее признали в высоком обществе Горизонта. Невероятно гордая собой, она выставляла свое положение на показ. Все в ней сквозило надменным пафосом: походка, взгляд, одежда, и даже то место, в котором они находились, Блэки возводила его, словно храм для поклонения себе любимой. Она будто говорила ему, Максу: «Смотри, я делаю только то, что хочу. Я добиваюсь всего того, чего тебе никогда не достигнуть. Я выше тебя. Я лучше тебя. Я лучше всех!».

- А вот и хозяйка, – приветливо воскликнул глава клуба Номад. – Я и помыслить не мог о том, что вы так прекрасны.

Блэки сдержанно улыбнулась в ответ.

- Мне очень приятно, что вы приняли мое приглашение.

- Как же я мог отказать? Знакомьтесь, это мои сыновья. Торес, – они с Блэки обменялись рукопожатиями. - И Макс, – Макс тоже протянул руку, и Блэки пожала ее.

На мгновение он ощутил ее тонкие пальцы и гладкую кожу в своей ладони, и его негодование усилилось, когда Блэки удостоила Макса лишь коротким взглядом, словно он здесь пустое место, никто и никакого уважения не вызывает.

«Я тебе не прислуга какая-нибудь!» - хотелось закричать ему. А затем он бы ударил Блэки. Он бы врезал ей с такой силой, чтобы она упала на пол. Кровь, несомненно, добавила бы красоты ее бледному лицу, с которого, без сомнения слетело бы это надменное выражение.

- Что это будет? Театр? – поинтересовался Торес.

- Клуб. Вы любите музыку?

- К сожалению, я плохо знаком с музыкой.

- Приходите чаще, и мы это исправим.

«Вы что заигрываете друг с другом?!» - Макс не мог поверить в происходящее, так же как и не мог поверить в то, что никто кроме него не видит истинную сущность Блэки. Он всегда считал своего брата недальновидным и слишком мягким, но не до такой же степени.

- А вот это правильно, – заскрипел старик Номад. – Наш клуб ведет свою историю от самого бункера, как вам наверняка известно. И у нас есть достаточно обширная медиатека, к которой я старался приобщать своих сыновей еще с детства. Но вышло у меня не так хорошо как хотелось бы. Однако возможно вам это удастся.

- Обещаю попробовать.

- Прекрасно. Любовь к культуре и творчеству отличает нас от зверей и тех демонов, что бродят за стенами. А когда в прекрасном помогает разобраться еще более прекрасная девушка, это должно возыметь двойной эффект.

Старик рассмеялся, а Блэки вновь ответила учтиво улыбкой.

- Пройдемте со мной господа, наверх, где мы сможем пообщаться с вами о предстоящих делах.

- Да, да, конечно, – закивал Номад. – Дела прежде всего.

И все они последовали за Блэки по лестнице наверх.

Макс шел последним и, глядя им в спину, думал, что однажды все измениться. Сейчас у него нет возможности втоптать Блэки в пол, стерев с ее губ эту самодовольную ухмылку. Но его день придет, Макс знал, что придет.

«Радуйся, пока можешь, тварь. Однажды я покажу всем, чего ты стоишь на самом деле, и где твое место!».

***

И вот он здесь, снова в этом зале. Та же сцена теперь обросла по бокам высокими усилителями и различным звуковым и осветительным оборудованием. Центр зала пустовал, рассчитанный, по-видимому, на любителей танцев. С левой стороны, по краю тянулась длинная стойка бара, и Макс увидел, как за нее метнулась тень. Тут же он жестом остановил остальных. Они стояли в дверях, не сделав в помещение ни шагу. Он помнил, что там, наверху, над этим залом полукругом нависают балконы, где располагаются места для элитных зрителей, с длинными столами, официантами и удобными мягкими диванами. Сейчас клуб закрыт, посетителей здесь нет, персонал отдыхает, но кто-то же спрятался за стойкой. Значит и там, наверху, может кто-то быть, кто поджидает их, устроив засаду. Макс не будет так глуп, чтобы выйти на открытое пространство и получить пулю.

Справа и слева от них, в обе стороны от входа, вверх уходили лестницы ведущие на балконы. Он подал сигнал одному из своих парней подниматься наверх по правой лестнице, двум другим по левой, а сам двинулся вдоль стены к бару, не выходя из тени балконов в центр помещения.

Держа дробовик наготове, он подходил все ближе, лавируя между круглых столов и небольших стульев. Где-то прямо над ним раздались выстрелы, там наверху началась перестрелка. Значит, он не ошибся, и кто-то там все же был.

Из-за стойки, метрах в пяти от Макса, появился молодой парень. Он держал пистолет наготове, но Макс этого ждал. Он выстрелил первым, даже раньше, чем парнишка успел навести на него оружие, и правая сторона его лица была снесена напрочь, забрызгивая мозгами и осколками черепа бутылки с алкогольными напитками за его спиной. Парень повалился назад, на одну из полок с алкоголем и та рухнула, грохоча об пол бутылками, добрая часть из которых разбилась.

Перестрелка наверху продолжалась, и Макс прислушавшись, смог определить, где находятся его люди, а где противник. Годы участия в уличных разборках и серьезных боевых действиях сделали его настоящей машиной смерти. Макс с легкостью рассчитывал расстояния, отлично использовал окружающую среду и прекрасно импровизировал в бою. Он бросился вперед, раскидывая в стороны столы и стулья и оказавшись в нужном месте, прислушался еще раз, а затем вскинул оружие к потолку и выстрелил. Дробь прошла сквозь дерево, осыпая Макса щепками, и сверху раздался душераздирающий вопль. Он попал в цель и, похоже, разнес кому-то ступню, а если повезло то и яйца. Через секунду два выстрела оборвали вопль, и воцарилась тишина.

- Наверху чисто? – спросил Номад, озираясь по сторонам, не теряя контроля над ситуацией и не расслабляясь.

- Чисто, – отозвался один из парней. – Положили двоих.

Боковым зрением Макс заметил движение и тут же перекатился в сторону, за столики. Но появившийся в дверях мужского туалета, в противоположном от стойки конце зала человек, открыл огонь не по нему. В руках он держал крупнокалиберную штурмовую винтовку, которая полила щедрой очередью балкон.

Оценив расстояние в зале, Макс бросил дробовик и достал пистолет. Он сделал это быстро, но стрелявшему хватило времени, чтобы вновь скрыться в уборной. Все стихло, и сверху послышались тихие стоны. Судя по тому, что других звуков не было, Макс установил, что в данном бою он остался один.

Где-то вдали, приглушенные стенами, зазвучали выстрелы. Группа Стэна тоже вступила в перестрелку.

«Пора бы заканчивать тут!» - решил Макс.

Он поднялся в полный рост и побежал прямиком к туалету, через зал, не таясь и не скрываясь, а наоборот, топая как можно громче. Парень с винтовкой высунулся из-за двери. Макс тут же перекатился в сторону, по направлению движения, но чуть вправо, уходя с линии обстрела, и произвел два выстрела. Один угодил в стену, немного правее цели, другой поразил противника в левое плечо. Парень скрылся из виду так и не выстрелив, но Макс знал, что если и сумел вывести его из строя, то ненадолго, слишком легкое ранение, и времени на действие у него крайне мало.