Не то чтобы он совсем был согласен. По правде говоря, он вообще не вслушивался в бабушкины бредни, думая о своих, куда более важных, на его взгляд, проблемах. Но бабушке и этого было достаточно. Интересно, почему с Леной такое не прокатывало? Он иногда выбешивался буквально с первых ее слов. Может, потому что он Лену действительно слушал?

В большой комнате едва слышно бубнил телевизор. За утренним похмельем Андрей этого даже не заметил. Несмотря на приглушенный звук, телевизор бодро сообщал об очередных наших успехах, попутно покровительственно вздыхая о забастовках в Париже. Андрей его особо не смотрел. Ящик создавал в его квартире иллюзию жизни. Как и тот, что в маленькой комнате. Как и тот, что на кухне.

Конечно, он не обольщался и понимал, что это даже не обманка, а суррогат обманки. Если Андрея перед этим самым телевизором начнут кромсать кухонным ножом, то вряд ли эта намалеванная кукла даже бровью поведет. И уж точно не завизжит: «Убивают!» Но телевизор хоть как-то, ну хоть как-то заполнял пустоту в доме, которая была особенно невыносима по ночам.

И вот что интересно. С одной стороны, телевизор теперь прочно ассоциировался с одиночеством и этим сам по себе вгонял в тоску, а с другой – без него Андрей не мог даже уснуть.

Мысли об одиночестве плавно перетекли на Лену.

Лена была очень активной девушкой. И, несмотря на достаточно молодой возраст (ей было сейчас двадцать девять), довольно-таки зрелой. Походы, театр, гости, дискуссии на разные темы, английский, итальянский… Всех ее интересов и не упомнишь. При этом она не хватала по верхам, а была глубокой и гармоничной. Лена часто употребляла по отношению к Андрею слово «якорь». Давая понять тем самым, что Андрей ее сильно тормозит. В отличие от нее Андрей был домоседом. Любил поиграть в незатейливые компьютерные игры а-ля «Три в ряд». Смотреть разнообразные околонаучные видосики на ютубе. Ровно такие, чтобы создавалось ощущение, что ты чего-то узнал, но и не приходилось перенапрягать мозг.

Андрей практически полностью игнорировал физические нагрузки. Чего не скажешь о торте «Медовик». Поэтому к тридцати пяти годам был рыхловатым мужчиной, выглядящим на свой возраст и имеющим немного виноватый взгляд.

При этом свой образ жизни и мировоззрение в дискуссиях с Леной он защищал отчаянно. Они много раз ругались, сходились-расходились. Но в последний раз все произошло совсем по-другому. В процессе криков и доказательств Лена вдруг как будто сдулась. Она еще некоторое время молча слушала витиеватые аргументы Андрея, но взгляд был уже явно не с ним.

Андрею даже показалось, что дело было в том, что он наконец-то достучался до нее. Они помирились. А вечером вполне себе неплохо позанимались любовью. И все-таки весь следующий день на душе было как-то неспокойно.

Когда Андрей вернулся домой после работы, то еще с порога почувствовал, что Лена ушла. И дело было не в вещах. А в новом, особом запахе, которым встретила его квартира. Легком запахе сигарет. А ведь Лена не курила уже много-много лет.

Все произошло настолько по-тихому и буднично, что без сомнения, бесповоротно. Андрей даже не пытался звонить. Он еще некоторое время отслеживал страничку Лены в соцсетях. Видел, как на ней тают последние намеки их отношений. И только одна из ранних совместных фоток, которая почему-то оставалась в ее профиле, оставляла жить едва тлеющую надежду.

А однажды Андрей встретил Лену, шагающую за ручку с каким-то охламоном. Этот сучонок, конечно, легко мог дать ему сто очков форы. От него исходила такая недостижимая респектабельность и надежность, что Андрей чуть не заскулил от бессилия.

Лена смотрела на Андрея немного виноватыми глазами, в которых, впрочем, читалась не только жалость, но и вопрос: «Ну а ты как думал?»

День тем временем потихоньку смягчал свои краски. Рабочий понедельник подходил к концу. Для Андрея он, правда, так и не начался. Андрей решил, что сегодня на работе появляться не стоит. Да даже если бы и стоило, вряд ли стоило.

Четыре бутылки пива уже сделали свое дело. Он был сильно навеселе. Поймал немного ироничное настроение, присущее героям лирических фильмов, которые он очень любил. Походка приобрела пружинистость. И Андрей даже сделал несколько боксерских движений, хотя боксер из него был такой же, как из хомячка тигр.

Кот Кот снисходительно наблюдал за ним, сидя на компьютерном столе, а Екатерина Андреева – равнодушно из телевизора.

Андрей вышел в прихожую и стал смиренно натягивать кроссовки. Точка невозврата была пройдена. И ему требовалось еще пива. Разум даже не пытался сопротивляться. Бесполезно. Ему еще ни разу не удавалось победить.

Андрею было хорошо. Мысли о Лене перестали вызывать боль. А мысли о новой жизни, наоборот, возбужденно и оптимистично порхали в его голове. Он очень любил это состояние. И почему-то всегда считал, что для поддержания ему нужно обязательно взять еще. Эту ошибку он совершал раз за разом. Да-да, напомнил разум. Но силы были неравны. Разуму разрешили вернуться только завтра.

У школы было пусто. Футбольное поле с ржавым каркасом единственных ворот колосилось неизвестными Андрею сорняками. По асфальтовой беговой дорожке, окаймлявшей поле, неспешно прогуливался пузатый мужик с малюсенькой собачкой.

Уже начинало темнеть. «Варкалось» – всплыло в голове. В многоэтажках то тут, то там загорался свет. Андрей давно обнаружил, что если смотреть на достаточно большой дом не отрываясь, то в течение любой минуты в каком-нибудь окне обязательно загорится или погаснет свет. Он обратил на это внимание еще в детстве и почему-то постоянно проверял свою теорию.

Но в одном из окон свет гарантированно не вспыхнет. В окне большой комнаты его квартиры, которым она была повернута к школе.

Андрею вспомнилась одна история. Которая даже в хмельном состоянии вызывала боль.

После того как Лена ушла, он постоянно, возвращаясь вечером домой, смотрел на окно своей квартиры. И оно всегда было темным. Иногда заходящее солнце подло подсвечивало его так, что казалось, будто в квартире горит свет. Сердце вздрагивало, но иллюзия быстро проходила.

И вот однажды произошло чудо.

В комнате горел свет. И это не могло быть ни игрой света, ни фантазией. Тем более закат случился уже пару часов назад. Сердце заколотилось. Честно говоря, возвращение Лены было настолько невероятным, что он даже растерялся. Как вести себя? Броситься ли радостно друг другу в объятия со всеми вытекающими? Или включить гордеца, чтобы продлить сладостный миг триумфа, снова же со всеми вытекающими?

Андрею надо было успокоиться. Руки дрожали. В ногах появилась ощутимая слабость. Слава Богу он никуда не завернул за вечерним пивком. Лена это очень не любила. И при ней он старался не выпивать. С другой стороны, кто теперь хозяин положения? И все-таки Андрей воздержался. Удачу упускать было глупо.

С огромным трудом ему удалось хоть как-то справиться с волнением. Он даже решил не ехать на родной пятый этаж на лифте, а подняться по лестнице, что с ним бывало крайне редко. Отперев дверь квартиры, Андрей разделся, стараясь сохранять как можно более равнодушный вид. В большой комнате действительно горел свет.

В квартире, однако, не раздавалось ни звука. Буквально через несколько минут Андрей излазил квартиру вдоль и поперек, надеясь, что это сюрприз, и Лена выскочит откуда-то, где она затейливо спряталась…

По-видимому, опаздывая на работу, Андрей просто забыл выключить свет…

Это был сокрушительный удар. Надежды последнего получаса вознесли его так высоко, что к такой развязке он оказался не готов. А вот через пару часов Андрей был готов. То есть в стельку…

Андрей поежился. Почувствовал, как воспоминания из недавнего прошлого умудряются пробить защитную алкогольную завесу. Срочно требовалось залатать брешь. Он покорно пошел в сторону маркета.

Ему уже так все осточертело. Непонятная работа. Подвешенность в отношениях. Жуткая беспросветность в тридцать пять. Неужели это и есть кризис среднего возраста? Тоска накатывала все сильнее.