Многие каменные шары раскололись надвое: внутри они желто-красные, сердцевина их состоит из крупных кристаллов. По-видимому, как раз эти расколовшиеся Камни и напоминают пакеха пудинги. Маори же считают их окаменевшими кумара. В их легендах говорится, что некогда у этого берега бушующий океан опрокинул приплывшую из Гаваики лодку «Араитеура». Что стало с людьми, которые были в лодке, неизвестно, но привезенные ими кумара были выброшены волной на песок и превратились в камни, а «Араитеура» — в одну из скал, выступающих у берега из вод океана.
Если верить этой легенде, то кумара, прежде чем окаменеть, должны были разрастись и в десятки и сотни раз увеличиться в размере.
Тимару — один из старых новозеландских городов; в нем меньше новых построек, чем в Омару, меньше ярких красок. Эти два города походят друг на друга только названиями.
На окраине Тимару находится мясокомбинат. Здание комбината, довольно большое, серого кирпича, напоминает обычный заводской корпус, только из него не доносилось ни шума машин, ни лязганья металла.
Нам предложили посмотреть производственной процесс с самого начала. Нас провели на задний двор комбината, разделенный невысокими перегородками на несколько загонов. Три загона были уже заполнены блеющими, но в общем довольно спокойными овцами, а к четвертому, еще пустому, на наших глазах подъехал грузовик с очень длинным кузовом, и две собаки стали «деловито сгонять с него овец по опущенному борту.
— Вам, конечно, понятно, что наша работа не из самых приятных, — сказал со вздохом сопровождавший нас молодой инженер. — Как-никак, мы в день губим до семи тысяч овечьих душ. Ничего не поделаешь!.. Ну, а теперь прошу следовать за мной.
Мы двинулись вслед за инженером, но остановились, увидев, как большая дверь в стене комбината поползла вверх. Рабочий открыл ворота одного из загонов. Вновь появились собаки и погнали овец внутрь здания. Через другую дверь в той же стене прошли и мы.
Помещение, в котором мы оказались, чем-то напоминало ангар. В передней его части перед высокой деревянной стеной сгрудились овцы. Дверь за ними уже успела опуститься. В стене были сделаны прорези. Как только в одной из них показывалась голова очередной жертвы, резник быстро отгибал ее назад и мгновенным движением большого, похожего на самурайский меч ножа перерезал овце горло. Другой рабочий сейчас же прицеплял еще вздрагивающую, истекающую кровью тушу на крюк транспортера. Ее поднимали вверх, и она начинала свое движение над длинным узким столом, тянущимся через весь зал. Воздух был насыщен влагой и тяжелым приторным запахом крови.
По обеим сторонам стола на небольшом расстоянии друг от друга стояло около двух десятков рабочих в фартуках, с высоко закатанными рукавами разноцветных ковбоек. Никто из них не разговаривал. Все они были очень сосредоточены и напряжены. Среди рабочих выделялись маори, смуглые, черноволосые, с могучей мускулатурой. Они походили на японских борцов. Позади каждого рабочего места в полу зиял круглый люк.
Одна операция следовала за другой. Первый рабочий отсекал от туши голову, второй отделял копыта. Снималась шкура, удалялись внутренности, и все это исчезало в люках. Затем тушу обмывали горячей водой из шлангов и подвергали еще какой-то обработке. После этого ее осматривал ветеринарный инспектор. Он ставил на ней фиолетовый штамп, на котором был изображен листок папоротника (серебристый папоротник — еще одна эмблема Новой Зеландии) и слова «Новозеландская баранина». Транспортер уносил тушу дальше, в холодильное отделение.
— Ну, я думаю, что вам все ясно, — сказал инженер. — Теперь пойдем вниз.
Мы спустились в подвальный этаж, где находились цехи, занятые утилизацией того, что поступает через люки. В одном из цехов химическим путем шерсть снималась со шкур. Нам сказали, что после промывки и сушки она используется так же, как и шерсть с живых овец. В другом цехе обрабатывались внутренности. Здесь с помощью машин рабочие очищали и промывали кишки, а затем упаковывали их в бочки со специальным «рассолом». Кишки вывозят в Англию и США, где они используются для изготовления сосисок.
Нам было очень интересно познакомиться с работой комбината, но, честно говоря, мы с удовольствием вдохнули в себя свежий воздух, когда, обойдя все цехи, снова вышли на улицу.
Прощаясь, мы сказали, что нам понравилось, как организовано производство на предприятии, и добавили, что, как видно, здесь используют всю овцу целиком, не оставляя «ни рожек, ни ножек».
— Совершенно верно! — подхватил инженер. — У нас принято говорить, что в овце должно быть использовано все, кроме ее блеяния.
В ЮЖНЫХ АЛЬПАХ
ОТ ТИМАРУ начинается шоссейная дорога, которая ведет к известнейшему в стране горному курорту и туристской базе Хермитидж. Хермитидж расположен у подножия горы Кука (3756 м) — самой высокой горы Новой Зеландии. Рядом с ней вздымают в небо свои острые вершины горы Тасмана (3498 м) и Дампьера (3440 м).
Эти и десятки других вершин Южных Альп покрыты вечными снегами и ледниками. Девятнадцать вершин; имеют высоту более 3-х тысяч метров.
Климатические условия способствуют образованию: здесь очень больших ледников. Площадь ледников в центральной части Южных Альп — свыше тысячи квадратных километров. Среди них особенно известны ледники Франца-Иосифа и Фокса.
Ледник Франца-Иосифа знаменит тем, что его серебристые языки сползают по склонам гор до двухсот метров над уровнем моря и прямо вдаются в чащу вечнозеленого леса. Так низко на этой широте, пожалуй, не опускается ни один ледник мира.
Здесь можно увидеть удивительную картину: искрящиеся на солнце глыбы льда и совсем рядом зеленые, покрытые яркими красными цветами деревья.
Достопримечательность этого горного района — ледопад Хохштеттера. Начинающийся высоко в горах ледник шириной в километр где-то посредине по пути в долину низвергается с тысячеметрового обрыва. Сползая, масса льда обламывается на гребне обрыва и рушится вниз.
Окрестности горы Кука — излюбленное место новозеландских альпинистов. Хермитидж как раз и служит той базой, с которой они отправляются на штурм вершин.
Здесь вам не преминут напомнить о том, что в этих краях начал свою карьеру один из самых известных современных альпинистов — новозеландец Эдмунд Хиллари. Хиллари и тигр снегов Тенсннг в мае 1953 года первыми В поднялись на высочайшую вершину мира Джомолунгму. «Одно из наиболее интересных восхождений я совершил в районе горы Кука в Южных Альпах, — писал Хиллари в одном из новозеландских журналов, — там, где гигантские, покрытые льдом вершины бросают вызов искусству и умению альпиниста».
Хиллари в этих горах пришлось пережить тяжелые моменты. Он столкнулся здесь с опасностями не меньшими, чем в Гималаях. К обычным трудностям, которые приходится преодолевать альпинистам, здесь порой добавляется еще одна: сильные ливни; случающиеся в этих вестах, полируют поверхность ледников до зеркальной гладкости, что чрезвычайно затрудняет восхождение.
Из Хермитиджа хорошо видна гора Кука. В ясный день она серебрится на фоне голубого неба. Иногда же ее склоны окутывают облака, и только островерхая вершина прорывается сквозь них. «Аоранги» («Пронзающая небо») — так называют гору Кука маори.
Те, кто не стремится испытать радости и тяготы альпинизма, могут поближе познакомиться с горой Кука, воспользовавшись небольшим телескопом, установленным на постаменте рядом с единственной гостиницей Хермитиджа.
Кстати, для того чтобы увидеть гору Кука совсем близко и побывать на леднике Франца-Иосифа или Тасмана, не обязательно, вооружившись альпенштоком, веревкой и надев ботинки с шипами, карабкаться вверх по кручам. Достаточно иметь лишние фунты в кармане.
Существует специальная авиакомпания «Маунт Кук эйр сервис», располагающая полудюжиной легких самолетов. С небольшого аэродрома неподалеку от Хермитиджа они доставляют туристов и лыжников на ледники. Желающие могут также облететь на самолете вокруг вершины горы Кука и других вершин.
