– А какие мы страстные, оказывается. Я сразу поняла, что ты неспроста ко мне заявился. Я знаю сантехников в нашем ЖЭКе, таких красавчиков там нет, сплошные алкаши. Ну и что ты хотел? Ограбить меня?
Платон отрицательно замотал головой.
– Да, это непросто: я не держу ничего особо ценного в квартире. Тогда зачем явился?
Он выпучил глаза, стараясь показать, что не может ответить, пока во рту кляп.
– Ах да, ты не можешь говорить, бедняжка, – ёрничала она, – но, боюсь, я не могу пока тебя освободить от кляпа. Не хочу беспокоить соседей.
На этот раз она провела хлыстом по внутренней стороне бедра, от колена до паха, погладив кисточкой мошонку. Платон вновь почувствовал мурашки, но на этот раз к страху добавилось удовольствие. Неожиданно игра начала его возбуждать. Пристально наблюдавшая хозяйка, разумеется, заметила, как его член начал поднимать голову.
– О, какой горячий скакун мне достался, – удовлетворённо пропела она. – Что ж, продолжим допрос с пристрастием.
Женщина присела к нему и горячо прошептала в самое ухо:
– Кто тебя подослал ко мне? – И слегка прикусила его мочку.
Платон вновь замычал, на это раз уж точно от наслаждения.
– Я не дурочка, понимаю, что это одна из недовольных клиенток. Сейчас мы устроим импровизированный допрос. Я буду называть имена, а ты дашь мне знать, кто тебя нанял. Анжелла?– она тихонько хлопнула его хлыстом по правой груди. Платон отрицательно замотал головой.
– Инга? – последовал лёгкий удар по левой груди. Он вновь помотал головой.
– Натали? – Она продолжала называть имена, спускаясь хлопками хлыста все ниже и ниже. Нежная пытка продолжалась несколько минут, пока не оказалась у лобка, доведя Платона до состояния сильнейшего возбуждения.
– Значит, не хочешь выдавать свою нанимательницу. Придётся сменить тактику.
Женщина подошла ближе и, перекинув через него ногу, поставила её на банкетку, так что перед взглядом Платона открылась её влажная розовая вагина.
– Смотри, как ты меня возбудил, я вся мокрая, – томным голосом пробасила хозяйка, поглаживая ловкими пальцами набухший бугорок клитора, – Чувствуешь запах? О, я знаю, как сладко я пахну для вашего племени.
Внезапно её пальцы нырнули в темнеющую пещеру, и “сладкая женщина” застонала. Платон неожиданно сглотнул. Ему страстно захотелось попробовать на вкус её сок.
– Хочешь меня вылизать? – прочитала его мысли дама. И когда он кивнул, улыбнулась: – Я в тебе не ошиблась. Сейчас я сниму кляп, и ты сможешь попробовать меня на вкус.
Она расстегнула ремни и не успел “Аполлон” опомниться, как был властной рукой прижат к влажной промежности.
– Да, доставь мне удовольствие, уж, постарайся. И тогда я, может, поверю, что ты не засланный казачок.
Вообще Платон не очень любил делать кунилингус, предпочитая чтоб партнерша ласкала его главную эрогенную зону, но на этот раз ему понравилось. Это двойственное чувство подчиненности её руке и власти над её лоном, истекающим соком от его ласк, будоражило его сильнее минета. Он зажимал губами её клитор, лизал нежно-розовую кожу, нырял языком вглубь её влагалища и просто пьянел от её запаха и вкуса.
Похоже, его визави забыла о том, что не стоит беспокоить соседей громкими звуками, и стонала во весь голос, подмахивая бёдрами навстречу его движениям.
Внезапно она потянула его за волосы, отрывая от своих прелестей:
– Стоп! Не хочу сейчас доходить до вершины, хочу кончить вместе с тобой.
Она встала между его ног на колени, взяла в руки лицо и страстно поцеловала, слизывая свой сок с губ Платона. Она целовала как-то и по-мужски и по-женски одновременно: настойчиво и глубоко проникала языком в его рот, при этом губы оставались нежными. Платон не привык к таким властным поцелуями, любил сам “вести мяч”, но теперь вынужден был отдаться ей и к собственному удивлению наслаждался своим подчинением.
Что ж, ты был хорошим мальчиком и теперь моя очередь приласкать твоего дружка, – прошептала хозяйка, оторвавшись от его губ. – Но при условии: ты держишься. Я еще планирую познакомить его с моей киской.
С этими словами она обхватила рукой его эрегированный член и наклонилась к нему. Платон ожидал, что сейчас “мучительница” возьмёт его в рот, но та не спешила. Она обвела язычком вокруг головки, по спирали приближаясь к заветному отверстию, а потом несколько раз острым кончиком вошла внутрь. Он застонал. Обычно ему нравилось, когда минет был быстрым и глубоким, он сжимал волосы на затылке партнерши и направлял её движения, но сейчас его руки были скованы, так что ему ничего не оставалось, как принять новый опыт. Она проделала так несколько раз. И как же сладко это было!
Наконец мучительница раскрыла губы и взяла его головку в рот. Но только её. И опять ловкий язычок заскользил по спирали к центру и нырнул в канал. И вновь он не сдержал стон. И тут же она заглотила член по самое основание, он почувствовал, как головка упирается во что-то мягкое и ее там сжимают мышцы. Потом так же резко она почти выпустила его изо рта, едва придерживая головку губами, и вновь вобрала и вновь выпустила. Такого необычного и возбуждающего минета Платону еще никто никогда не делал, хотя он думал, что повидал всякого. Он еле сдерживался, чтобы не кончить.
– О-о-о! Ты – богиня минета! – простонал он, когда она в очередной раз сжала его головку глотательными мышцами.
– Да, я знаю, – согласилась она, освободив рот от его “дружка”. – Думаю, пора перейти к тяжёлой артиллерии.
Женщина ловко оседлала его и Платон почувствовал, что сразу вошел в нее резко и глубоко. Внутри было жарко и влажно, её плоть облегала его член плотно, как перчатка. Точно под его размер.
Она замерла на несколько мгновений. Они оказались лицом к лицу, так что дыхание сливалось в одно. Её мягкий живот под корсетом прижимался к его прессу, а пышная грудь возбужденными сосками упиралась в его торс. Он обнаружил, что грудь, несмотря на объёмы, не висит, а маняще вздымается, выглядит упругой. Жаль, руки прикованы, и он не может взять это богатство в ладони, чтобы сжимать, гладить и целовать. Ему хотелось взять сосок в рот и почувствовать его твёрдую нежность.
Она опять словно прочитала его мысли:
– Нравится моя грудь? Хочешь её попробовать? – её голос был возбуждающий, низкий, грудной с хрипотцой. Платон кивнул, и она опять горячо и нежно поцеловала его губы.
– Хорошо, будь по-твоему.
Она немного отклонилась назад, подняла грудь так, что соски оказались в зоне его досягаемости. Он втянул губами правый сосок, и розовый шарик послушно скользнул в его рот. Возбужденный Платон тут же чуть прикусил его.
– О, да… – застонала “ведьма”. И он ласково обвел вокруг соска языком. Он стал ещё твёрже и немного больше. Платон почувствовал, как женщина начала плавное движение бёдрами вперед-назад. Медленно, потом немного быстрее. Наигравшись с правым соском, он переключился на левый. Тот был уже твёрдым, и мужчина вновь прикусил его, чуть сильнее, чем в прошлый раз. И вновь она застонала, а темп её движений возрос.
Она отпустила из рук груди и обхватила его за шею. Движения стали еще резче и быстрее. Они дышали в одном ритме. Платон открыл глаза и смотрел на её лицо. В момент их сильнейшего возбуждения, оно показалось ему красивым. Она открыла свои огромные глаза, и он утонул в чёрном озере расширенных зрачков.
– Я сейчас кончу, – выдохнула она ему в лицо, – Ты близко?
– Да… – только и смог прошептать он, и через мгновение их голоса соединились в едином крике.
Дойдя до наивысшей точки, Платон Козлов буквально погрузился в нирвану.
Из этого сладкого состояния его вывели довольно неприятные пощечины.
– Молодой человек, что с вами? Очнитесь! Вы пьяны? Вам плохо?
Он открыл глаза и увидел перед собой хозяйку квартиры. Она была вновь одета в бархатный халат и шаль. Сам же он сидел одетый на банкетке в ванной, рядом на туалетном столике стоял поднос с пустой чашкой и вазой с конфетами.
Ничего не понимая, Платон вскочил, чуть не уронив поднос, и со словами “П'остите, мне по'а!” ринулся в коридор.
