Валентин. И правильно сделал.
Трасти. Что до серебряного кубка, который ваш батюшка оценивал в восемьдесят фунтов, так мистер Уайтинг сказал: теперь таких пруд пруди, а ваш, дескать, очень потертый да немодный, ну и предложил всего двадцать: я-то знаю, вашей милости позарез деньги нужны – ну и взял.
Валентин. И правильно сделал.
Трасти. Золотые часы с репетицией я отнес изготовившему их мастеру и напомнил ему, что два года назад он за них получил пятьдесят с лишним гиней. Он ответил, что часы наши, дескать, уже не новые; да к тому же дворянство и знать пристрастились нынче к поддельным украшениям, отчего он не продал за последний месяц и двух пар часов. Однако он согласился дать половину, и я, порешив, что все лучше, чем ничего, оставил их ему.
Валентин. И правильно сделал.
Трасти. Но это все пустяки по сравнению с тем, как повел себя этот жулик с Монмут-стрит [5]: предложил мне шестнадцать фунтов за два кафтана тонкого сукна, которые, без сомнения, обошлись вам поболее ста. Тут я совсем обозлился и принес их домой.
Валентин. Ну и зря, надо было взять, сколько давали. И немедленно!
Трасти. А с вашими медалями мне повезло. Я их чуть было уже не продал, да, спасибо, один человек шепнул, что по истечении двух недель в столицу прибудет некий дворянин, который даст за них вшестеро.
Валентин. По истечении двух недель! Ты понимаешь, что говоришь?! Это же целая вечность! Да кабы мне кто обещал к тому времени целое состояние, я бы и то отказался. Ладно, давай все, что принес, и поди продай, что осталось!
Трасти. Только пусть ваша честь хорошенько это обмозгует. Я-то все думаю: что будет, как вернется домой старый барин?! А не вернется, так тоже одному богу известно, как вы дальше протянете!
Валентин. Не твоя забота. Ступай выполняй, что велено! Ну, ступай.
Трасти уходит.
Пусть скряги на деньгах сидят,
Грядущих опасаясь трат,
Как незадачливый Тантал,
Что о воде в воде мечтал.
Фортуна ведь женщина: нынче она
Твоя и тебе беззаветно верна,
А завтра из дому
Умчится к другому,
Останешься ты в дураках!
Кто верит красоткам, что все впереди,
Тот время упустит, того и гляди;
Изведайте счастье
И верьте их страсти,
Пока они в ваших руках.
Явление восьмое
Входит слуга.
Слуга. Сударь, вас желает видеть какой-то джентльмен в черном.
Валентин. Введи его.
Слуга уходит.
Ах, если б моя душечка Шарлотта была здесь!
Явление девятое
Валентин, Слэп.
Валентин. Мое почтение, сударь. Не имею чести вас знать, сударь.
Слэп. Полагаю, что так, сударь. Прошу прощения, но у меня тут против вас один судебный документик.
Валентин. Против меня?
Слэп. Не извольте беспокоиться, сударь. Так, один пустячок, сударь, – примерно около двухсот фунтов.
Валентин. Что же мне делать, сударь?
Слэп. Ну, это уж на ваше усмотрение, сударь! Заплатите деньги или раздобудьте поручителя, воля ваша.
Валентин. Но сейчас я не могу сделать ни того, ни другого. Я как раз ожидаю к себе гостей. Надеюсь, сударь, вам достаточно моего обещания и вы согласитесь подождать до завтра.
Слэп. С превеликой охотой, сударь. Если только вы соизволите перейти ко мне в дом – он тут по соседству, вас там примут с полным радушием, – тогда отчего же, и вашего слова будет достаточно!
Валентин. К вам в дом? Какая подлость!
Слэп. А вот буянить не надо, сударь!
Валентин. Ну погоди! Эй, кто там!… Слуги!…
Вбегают слуги.
Спустите с лестницы этого субъекта!
Слэп. Это насильственное освобождение, сэр! Я вернусь с приказом от главного мирового судьи!…
Слуги выталкивают Слэпа.
Явление десятое
Валентин, Шарлотта.
Шарлотта. Что случилось, Валентин?! Я вне себя от страха. Шпаги обнажены!… О господи! Уж не ранены ли вы?
Валентин. Только вами, любовь моя. На мне нот ран, кроме тех, от которых вы можете меня излечить.
Шарлотта. Хвала небесам! Но отчего вея эта кутерьма?
Валентин. Пустяки, душечка! Повздорили два учителя фехтования, а я тут попался им на пути, ну один и ткнул меня в спину – вот и все.
Шарлотта. Ах, я подвергаю себя такой опасности из-за вас! Если б тетушка проведала, что я здесь, она сжила бы меня со свету! А еще меня берет ужас при мысли, что подумают ваши гости, увидав, что я пришла раньше всех.
Валентин. Вы же знаете – в вашей власти заткнуть рот нашим сплетникам.
Шарлотта, милая, как бы я был счастлив, если б вы сегодня же согласились назвать этот дом своим!
Шарлотта. Не настаивайте, Валентин! Право, если вы будете очень меня уговаривать, я, кажется, не сумею противиться вам, чем бы мне это ни грозило!
Резонно девица
Страшится, боится:
Любовник упрям, несмотря на отказ.
И спесь ее сломана –
Откажет ли в том она,
Чего и самой ей хотелось не раз?
Валентин.
Хоть до смерти неразлучны голубки,
Все ж они от нашей страсти далеки.
Дождь апрельский, безмятежный,
И цветок июньский, нежный, –
Все грубей твоей ласкающей руки!
Шарлотта.
Хоть до смерти неразлучны голубки,
Все ж они от нашей страсти далеки.
Но могу ли я надеяться на ваше постоянство? Поверьте – если только ваши чувства ко мне не переменятся, бедность не отнимет у меня счастья.
Валентин. Коли вам недостаточно моих клятв, чем смогу я еще прочнее скрепить наши узы?… Совершенство вашей души – вот залог моей любви к вам. Поверьте, Шарлотта: мужчины постояннее, чем вы думаете. Тот, кто женится на деньгах, хранит верность жениному богатству. Кто женится на красавице – хранит ей верность, покуда цела ее красота. Но любовь, порожденная, как моя, благородством женской души, иссякнет только вместе со своим источником.
Шарлотта. Хорошо, тогда будем отважными! Что до денег, они мало меня заботят. Женщина, одержимая расчетом, не способна на настоящее чувство. Одна любовь правит теми, к кому приходит, и, по-моему, она в силах сполна вознаградить нас за отсутствие благоразумия и всех его приспешников.
Валентин. Сегодня же ночью, дорогая, я стану твоим мужем!
Ах, Шарлотта, поверь,
Лучше счастье теперь,
Шутки плохи с коварной судьбою,
Насладимся сегодня с тобою.
Из-за денег глупец
Изведется вконец –
Мы, счастливые, будем стараться
Неустанно любить;
Эту радость купить –
Никакого не хватит богатства.
Шарлотта.
Старик всегда бранить охоч
То, что ему уже невмочь,
Ханжа скрывает то, что ценит,
Глупец же радость гонит прочь!
