«Мой милый, красивый мальчик, улыбнись мне.»
В тот вечер они трахнулись прямо на её учительском столе. И Драко просмотрел это воспоминание от и до. Кэрроу держала Нотта за слизеринский галстук, как за поводок, и абсолютно счастливая скакала сверху. Для девственницы она оказалась очень активной. Алекто смеялась тонким безумным смехом, царапала его кожу длинными ногтями и оставляла следы укусов на шее. А Нотт лежал под ней словно кукла, весь в её крови и слюнях, разглядывал все складки и растяжки на обрюзгшем теле и думал, что это любовь.
Благодаря остальным его многочисленным воспоминаниям Драко узнал, что Алекто любила быть сверху, и как пронзительно мерзко она могла визжать во время секса. Знал, что на боку у неё была крупная, словно сочная ягода ежевики, родинка с торчащими в разные стороны волосками, и что Кэрроу нужно прикусить до боли за шею, чтобы она побыстрее кончила.
Ещё Драко знал, что не меньше, чем Теодора, Алекто любила своего братца. Тот тоже обожал восседать поблизости и яростно надрачивать на их священное таинство любви. На эти воспоминания Нотта особенно противно было смотреть: крючковатые пальцы с крупными суставами, сжимающие эрегированный, набухший член. Томные глухие стоны и белёсые брызги за спиной у абсолютно счастливого Теодора. Малфоя передёрнуло от слишком ярко вспыхнувшего в памяти образа. Лицо Амикуса отчаянно хотелось раздавить пальцами и впечатать в землю.
Драко ведь мог остановить всё в самом начале! Стоило только залезть в эту тупую башку раньше. Просто контролировать каждый его шаг ещё тогда.
Он вновь сфокусировал взгляд на Теодоре, восседающем сейчас на нём. Узкие зрачки, взгляд безумный, но живой и полный злости. Это даже радовало. Пусть он злится, пусть плюётся огнём, лишь бы не таращился в стенку как овощ. Как тогда, после прекращения употребления зелий.
Чем дольше воздействие, тем выше риск для психики, предупреждали целители. Лучше уменьшить дозу, но оставить всё как есть, говорили они. Неплохая партия для чистокровного рода, говорили другие. И что ж, целители были правы: год — большой срок, которого оказалось вполне достаточно, чтобы зелье отравило в нём всё. Если взять и стереть из человека такое сильное чувство, как любовь, то что в нём останется?
Нотт хищно оскалился, плавно вытащил из перевязи на голени нож, и Драко резко передумал. А может, лучше бы, чтобы он не выходил из того своего состояния? Удобно же было. Зато сидел бы сейчас тихонечко в уголочке кровати, стенку разглядывал, а рот бы открывал, только когда еду приносили. Было б весьма удобно. Но нет ведь, Драко понадобилось вытаскивать его из этого кокона, и теперь он заслуженно пожинает плоды.
Перед носом Малфоя мелькнуло блестящее лезвие. Да, иногда он очень и очень сожалел о своих приступах альтруизма. Любимый охотничий нож — Матильда, этот псих, блядь, даже ему имя дал. Драко понятия не имел, откуда Тео его припёр, но Нотт с ним не расставался даже во сне.
— Я слишком много тебе прощаю только потому, что ты мне помог, — он больно вдавил в горло прохладное лезвие и ласково, словно слова любви, прошептал: — Моё терпение не безгранично, Малфой, — его глаза казались ледяными и стеклянно-пустыми. — Запомни раз и навсегда. Никаких игр с моим разумом.
Драко тяжело вздохнул. Конечно же, он не перестанет этого делать. Но лежать вот так на полу, пока труп Треверса валяется на улице, и терять время тоже не хотелось. Поэтому он недовольно свёл брови и как можно более искренно соврал:
— Договорились.
Нотт ласково провёл по его щеке кончиком ножа. Холодное, острое лезвие медленно, с ощутимым давлением скользнуло по плоти. Драко прикрыл глаза, отдаваясь боли. Кожу в этом месте начало щипать, саднить и одновременно жечь. Если б эта боль была вином, то однозначно кислым, полупрозрачным, с шипучими пузырьками пьянящей злости.
— Ты меня порезал, — сухо констатировал он и открыл глаза.
Нотт небрежно вытер лезвие о его футболку и спрятал нож обратно. На лице Тео явственно читалось, что он ни на йоту не поверил в слова Малфоя.
— Если ты не хочешь как-нибудь проснуться с вырезанной надписью «идиот» на лбу, то рекомендую не нарушать мои границы.
— Может, вы уже закончите обмен любезностями? — Грег за это время успел убрать со стола все чашки и даже накинуть на плечи рюкзак. — Пошли, времени и так мало.
***
Они втроём стояли над трупом Треверса. Точнее, стояли только двое, а Гойл сидел на корточках и деловито проверял карманы. Драко буравил недовольным взглядом профиль Тео, а тот как ни в чём не бывало курил и брезгливо поглядывал на Грега.
— Говоришь, он знал, во сколько ты заканчиваешь и где тебя искать? — Теодор задумчиво выпустил изо рта сизый дымок.
— И передал привет моему папочке.
Нотт вновь глубоко затянулся, и Драко заметил, как подрагивают его пальцы. Ага, всё-таки нервничает… Тео, видимо, тоже сообразил, кто мог прийти по их души. Близкий соратник Долохова, случайно оказавшийся здесь. Раскрытие их местоположения никому ничего хорошего не сулило.
— Охуенно, — восторга в этом восклицании было мало. Нотт приподнял мыском ботинка мёртвую руку с тёмной меткой и откинул в сторону. — Чем думал Люциус, когда трубил на весь магический мир, что предал Тёмного Лорда?
Драко забрал сигарету из губ Тео и с наслаждением затянулся. Фильтр оказался тёплый и слегка влажный, Малфой прикрыл глаза, перекатывая во рту шарик дыма. Пух. Выдохнул и проследил глазами — колечко снова не получилось. Как этот змеёныш их только делает?
— Ты спрашиваешь, не думал ли отец о моём благополучии? Ответ очевиден, — он слегка пнул носком кроссовка труп Треверса. Обувь пришлось одолжить у Грега. Та, потерявшаяся пара, была единственной. Драко с тоской вспомнил шкаф в своей квартире в магической части Лондона. Всем, что хранилось там, можно было одеть целую роту. Всё идеального качества и даже зачарованное от таких обидных потерь.
— А я ещё на своего отца обижался, что не подарил мне аквариум с русалкой, — уныло вздохнул Нотт.
— Ни палочек, ни возможности убраться из этой квартиры, неизвестное количество бывших коллег, мечтающих отомстить, ещё Лорд может воскреснуть и вспомнить, кто его убил, — Грег печально повертел в руках сломанную палочку Треверса. — Я-то думал, что мы сможем как-то пережить этот год.
— Палочки будут. Нам только надо дождаться субботы, а до тех пор просто спрятать труп, — Драко прекрасно понимал, что это так себе план, но другого всё равно не придумалось. — А после ты обновишь защитные чары и скроешь этот дом от всех, кого мы не приглашали.
— До субботы, — Грег задумчиво пожевал губу, видимо, подсчитывая, сколько ещё трупов может появиться за три дня. — Можно попробовать. Но… днем мы его всё равно не потащим, у Бруно сегодня день рождения, с самого утра гости прут. Маглы наверняка испугаются трёх парней с трупом на руках. При свете дня риск нападения от остальных наших тоже минимален… — Грег перевёл на Драко ясный взор и немного смущённо улыбнулся. — В общем, вы тут караульте его, а я пойду. Жизель на меня рассчитывает.
И, не дожидаясь возражений, он одним лёгким движением руки скинул на землю рюкзак и развернулся на выход. Малфой от удивления потерял дар речи. Нотт обескураженно поморгал-поморгал, лучисто улыбнулся и также шагнул следом:
— Кто его завалил, тот пусть и сторожит. Не грусти, малыш, вечером заберём вас.
Драко беззвучно открыл рот и также закрыл. Неожиданный ход.
И они ушли.
А он остался тут без еды, без воды и даже кофе не допил.
Охуеть.
Малфой перевёл растерянный взгляд на рюкзак. Ему требовалось что-то, что даст сил продержаться до вечера. Голова всё ещё кружилась, и Драко резонно полагал, что отключиться здесь во второй раз будет совсем плохой идеей. Быстрый сахар — вот что ему сейчас действительно было необходимо. Он присел на корточки и принялся потрошить карманы.
Они завели этот рюкзак после того случая с маглами, когда стало очевидно, что под рукой всегда должен иметься набор для выживания в немагическом мире. У них уже была подобная спасательная сумка во время войны, и она была доверху набита стеклянными склянками зелий и баночками мазей, отчего, если забыть наложить заглушающее, звенела при ходьбе, будто принадлежала старьёвщику. Этот рюкзак они тоже собирали все вместе, и особенно, конечно же, старался Грег.
