Он хотел приложить сигарету к губам Драко, чтобы малыш послушно принял её из его пальцев, но буквально на секунду задержался взглядом на его губах. Они целовались. Блядь. Малфой действительно поцеловал его. И это не было плохо. Это было больно, это было грубо, это было как стопка горящего абсента вниз по пищеводу.
Теодор медленно поднёс сигарету к своим губам и набрал тёплого дыма в рот. Всё так же не отводя глаз от Малфоя, он плавно приблизился к нему на дюйм. Зрачки Драко расширились, брови удивлённо поползли вверх, но он не отстранился. Словно верил в свою неуязвимость.
Ты думаешь, я не сделаю этого, малыш?
Теодор обхватил рукой затылок Драко, притянул к себе и вытолкнул горячий дым ему в рот. Второй рукой он ловко забрал Матильду из-за пояса его брюк и поиграл ножом в пальцах.
Расслабился, придурок?
— Ничего себе, — только и вздохнула Грейнджер.
И от её выражения лица стало смешно и щекотно где-то в кишках. Тео победоносно оскалился, подошёл к шкафу и достал свои наручные часы. Портключ.
На серебряной задней стенке проступала криво нацарапанная руна. Воспользоваться ими могли только те, кто напоил этот символ кровью: Тео, Драко и Грег.
— Дай руку, — Нотт притянул её к себе, кончиком ножа проколол ей палец и прислонил к руне на часах. Символ засветился алым и потух. Теодор надел часы на запястье Гермионы и затянул ремешок потуже. — Никогда не снимай и в любой опасной ситуации нажимай на этот символ. Часы перенесут в домик в горах. Поняла, Грейнджер? Не снимай их.
Она зачарованно кивнула. У неё на шее висела цепочка с обломком палочки Драко, а на руке теперь красовались его — Теодора — часы.
Почему-то казалось, что всё это что-то значило.
Комментарий к 32. Ошибаться не страшно
Видео: https://t.me/aris_gde_glava/197
Пин: https://pin.it/58T9SJU
========== 33. Доказательства ==========
— Посмотри, как щерится, ублюдок.
— Мне тоже это всё не нравится, Кормак, но у нас нет доказательств. Мы ничего не можем сделать.
— Да чёрта с два! Я сам подстерегу Люциуса за углом и буду стучать по лощёной башке, пока он не сознается!
— Давай дождемся экспертизы и уже тогда будем решать, что делать дальше.
Кормак демонстративно закатал рукава, а Гермиона вновь перевела взгляд на стоявших перед ними людей: трое хмурых незнакомых мужчин в новенькой форме с блестящими значками стажёров, помятый глава аврората и великолепный Люциус Малфой. Во всём своём пафосном облачении. Он махнул рукой, вещая что-то про пополнение в их доблестных рядах, и на его пальце блеснул платиновый фамильный перстень. Хорошо знакомый перстень. Совсем как у Драко.
Почему Драко вообще надел это дурацкое кольцо?
— Нам нужны доказательства, — шепнула Гермиона так, чтобы её мог слышать только Кормак. — Люциус связан с Пожирателями смерти, глава аврората связан с Люциусом — круговая порука, Маклагген. Ты настучишь Малфою по голове и сразу же отправишься в Азкабан. Ты настучишь Смитерсу по голове и сразу же отправишься в Азкабан. Если кто-то узнает, что мы вломились в поместье, то…
— То мы сразу отправимся в Азкабан.
— Я рада, что ты наконец проявил признаки осознанности.
Но, видимо, осознанность и Маклагген были как две параллельные прямые — друг с другом не соприкасались. Он проникновенно заглянул ей в глаза и прошептал:
— А где его сын? Давай отыщем этого жалкого хорька и настучим по башке ему вместо папочки.
Гермиона вновь тяжело вздохнула.
Она сомневалась, что Драко вообще стал бы ввязываться врукопашную с Кормаком, скорее, брезгливо поморщился, словно наступил в драконье дерьмо, и пошёл бы дальше. Но запал Маклаггена ей самой был понятен. Люциусу Малфою действительно хотелось настучать по лощёной башке.
Они всем отделом стояли на улице, подальше от шумного соседства с транспортниками. Мелкий моросящий дождь ранней весны и аврорское построение среди луж. Нестройная шеренга из тридцати человек под холодным ветром: уставшие пузатенькие авроры предпенсионного возраста, замученные стажёры, узконаправленные специалисты и пара непонятно откуда взявшихся авроров третьей категории. Этих Гермиона видела в последний раз месяц назад, когда им оформляли командировки. Видимо, они забежали в отдел на несколько минут, чтобы сдать отчёты, но и их загребли вместе со всеми. Даже старенький уборщик-сквиб, и тот стоял в конце шеренги. Хотя, скорее всего, дедуля присоединился к ним добровольно, из простого любопытства. Это же был своего рода праздник: увидеть собственными глазами самого Люциуса Малфоя — человека, спасшего Министерство от безумного Пожирателя смерти. Ради такого и на улице помёрзнуть не лень.
Гермиону тошнило от этого пафоса. Она поплотнее запахнула форменный пиджак и смерила презрительным взглядом трёх новичков. Те стояли с закатанными рукавами, чтобы остальные могли видеть их тёмные метки. Наверняка им тоже было холодно, как и всем, но глава аврората устроил показуху— смотрите, теперь с нами работают бывшие Пожиратели смерти. И все остальные примут это, нравится им или нет. Потому что сии прекрасные люди прошли проверку легилименцией и были рекомендованы сверху.
Сверху. Гермиона кисло усмехнулась. Мир вокруг них менялся. Пожирательские тиски сжимались всё плотнее. Скверна расползалась по всем уровням: от аврората до совета Министерства. Люди пропадали, но вместо поисков её начальство занималось вербовкой носителей тёмной метки! Смитерс совсем с ума сошёл? Какие деньги и блага ему пообещал Люциус, чтобы он продал свои идеалы?
От самодовольного вида главы всех авроров Гермиону мутило даже сильнее, чем от постных лиц новичков. Продажная крыса. Как он мог? Они же все давали присягу!
Но ещё больше, чем от двуличности начальства, её тошнило от собственного бессилия. У них с ребятами не было никаких улик, подтверждающих сговор Смитерса и Малфоя-старшего. Да и доказательств того, что несравненный Люциус — действующий Пожиратель, тоже не имелось. Вообще ничего, кроме обвинений и кусочка деревяшки. Ни-че-го! Дырка от нуля.
Мелкие капли дождя стекали по лицу и скапливались над верхней губой. Грейнджер смахнула их шерстяным колючим рукавом. Весь пиджак пропитался влагой, и ей не терпелось побыстрее вернуться в помещение, но это была лишь маленькая часть общего дискомфорта. От ощущения чего-то плохого и неизбежного на душе скреблись кошки.
Казалось, что они с Невиллом и Кормаком не способны ничего изменить. У них имелся только обломок волшебной палочки, найденный в поместье. Лонгботтом был на девяносто процентов уверен, что это палочка Вуда, но ради подстраховки всё же унёс её в лабораторию. Только результат экспертизы они всё равно никому не могли показать. Выдвигать обвинения, основанные на незаконно добытых уликах, было бы глупо.
Дождь усилился, и волосы повисли холодными сосульками на лице. Построение закончилось, и, едва услышав команду «Вольно!», Кормак рванул к своему напарнику, Максимусу Бонту. К ещё одному недоразумению с патлами огненно-морковного цвета, которое когда-то прислуживало Волдеморту, а потом непонятно как затесалось в аврорат. И Гермиона могла бы поспорить, что Маклагген будет уговаривать Максимуса настучать Люциусу по башке вдвоём. Может, и вправду стоило бы? По крайней мере, они бы сделали хоть что-то. Всё равно лучше, чем просто стоять и переминаться с ноги на ногу.
Гермиона краем глаза заметила, как её начальник скрылся в дверях Министерства, и припустила за ним следом. Смитерс был неуловим. Она караулила его всё утро, но тот словно аппарировал из кабинета в кабинет, минуя любые коридоры. И сейчас, несмотря на возраст и грузное телосложение, он двигался удивительно быстро. Её мокрые туфли противно скрипели на поворотах и скользили по мрамору, поэтому нагнать его никак не получалось. Он же слышал ее шаги!
Но Смитерс даже не оборачивался. Наоборот, казалось, вот-вот припустит рысцой, как дикий кабанчик. Боковые светильники оставляли холодные зелёные блики на чёрных каменных стенах, и Гермионе чудилось, что она бежит внутри кишки какой-то гигантской злобной твари. Всё Министерство казалось ей голодным монстром, кишащим паразитами и личинками. Такой проглотит человека, и никто его никогда не найдёт. Как Мартина. Как Оливера. Как многих других. Даже свет ламп здесь был леденящим и мрачным, словно в склепе. Кажется, она переставала верить в хорошее.
