— Хочу, — твёрдо произнесла она, глядя Нотту прямо в глаза и бросая вызов. Во рту пересохло, а руки даже немного вспотели, и Гермиона обтёрла их об рубашку.
Тео ловко соскользнул со стола и, не спуская с неё глаз, приблизился вплотную. Гермиона тяжело сглотнула. Он остановился настолько близко, что его горячее дыхание щекотало кожу. Теодор смотрел на неё жадно, жарко, одним взглядом обещая самые грязные вещи, которые он собирался с ней сотворить. На что он был способен? Она и сама не знала. Такая неизвестность вызывала лёгкий страх и осторожное желание отступить. Чего она точно делать не собиралась. Гермиона упрямо сжала губы, но, не в силах смотреть ему в глаза, неловко опустила взгляд в пол. Штаны Тео слегка сползли, обнажив тонкую полоску бледной кожи и контрастную дорожку тёмных волос, убегающих вниз… Он был без белья? Нотт ласково завёл ей прядь за ухо и нежно погладил подушечками пальцев шею. Словно успокаивая. От этого жеста волоски на её руках встали дыбом, а по телу пробежала дрожь.
Закончить. Она же собиралась всё закончить. Ещё не поздно.
Теодор приподнял её подбородок, заставив взглянуть себе в лицо. Его зрачки расширились скрыв светлую радужку, и глаза казались чёрными, словно копоть.
— Сначала, Грейнджер, ты расстегнёшь все эти блядские пуговицы до конца, — голос Тео звучал властно и слегка хрипло. И только услышав эту его интонацию, Гермиона поняла, что всё. Она пропала. Бежать было поздно. Нотт крепче сжал её подбородок, приблизился губами к её, и, мазнув по щеке, мягко вобрал в рот мочку уха. Она стояла и не смела шелохнуться, чувствуя, как сладко тянет в животе от его прикосновений.
— А потом я наклоню тебя на этот стол, задеру рубашку и для начала выебу пальцами. Потому что ты очень и очень непослушная девочка, — он вновь взглянул ей в глаза, словно желая убедиться, что она всё понимает правильно, и продолжил жарко шептать: — Ты будешь течь, извиваться, звать на помощь Малфоя. Но всё, что он сделает, — это спустит в твой влажный и тугой ротик. И тебе понравится, Цветочек. Его сперма вперемешку со слюной будет течь по твоим губам, вниз по подбородку, прямо на твою упругую грудь с розовыми торчащими сосками, в то время как я буду грубо драть тебя, выбивая нежные стоны из твоего миленького ротика. Ты будешь стонать, сжиматься и продолжать насаживаться на мой член. Снова и снова.
Гермиона тяжело сглотнула. Казалось, ей в гортань залили клей, он затёк в лёгкие, и дышать стало почти невозможно. Её лицо горело от слов Тео, а между ног стало предательски жарко и влажно.
Не усугублять, только не усугублять всю ситуацию.
Им стоило остановиться.
Она сделала неловкий шаг назад, проскользив ладонью по столешнице и случайно задев шахматную доску. Костяные фигурки покатились по столу и звонко попадали на пол. Тео не сдвинулся с места, так и остался стоять, с лёгкой усмешкой наблюдая, как она от него пятится… Малфой погладил себя поверх брюк, перевёл взгляд на Нотта и скорчил такое выражение лица, словно ничего другого он и не ожидал. Сдалась. Грейнджер — трусиха.
И это её моментально разозлило. Словно где-то внутри чиркнули спичкой и подожгли пузатый бочонок с порохом.
— Напиши координаты или адрес, — голос Гермионы прозвучал так, будто она сама наелась сухого пороха. Её взгляд непроизвольно застыл на хорошо заметном бугре в штанах Малфоя.
И она подумала, что это был не самый лучший способ допроса подозреваемых.
Тео подошёл к листку и написал длинную строчку цифр.
Зато, видимо, эффективный.
Драко подкрался сзади и по-хозяйски провёл руками по её бёдрам, собирая рубашку в складки. Грейнджер задержала дыхание, ощутив, насколько сильно он уже был возбуждён. Она откинула голову назад, и губы Малфоя тут же обрушились на её шею, оставляя жадные влажные поцелуи вниз к ключицам. Теодор сложил лист пополам и спрятал в кармане брюк. Она хотела было возмутиться, но Драко развернул её лицом к себе.
— Заберёшь после, — он прижался горячими, гладкими губами, и его упругий язык скользнул ей в рот.
Кажется, всё опять выходило у неё из-под контроля!
Гермиона прикрыла глаза, с жаром отвечая на его поцелуй. Нотт прижался со спины, спустил с её плеч рубашку и обнажил по пояс. Его ладони скользнули по рёбрам вверх, с силой сжав нежную грудь с твёрдыми, чувствительными сосками.
Они целовали её оба, по очереди, вместе. Она чувствовала губы Тео на своих, горячий рот Драко на груди, потом снова был голодный поцелуй. Глубокий, жаркий, с кем? Чьи-то волосы щекотали кожу, и одновременно чьи-то пальцы сжимали бёдра, потом снова чьи-то губы и влажный язык…
Драко втянул в рот её сосок. Гермиона выгнула спину, подставляясь ему и захватывая в поцелуй Теодора. Малфой опустился на колени и принялся расстёгивать оставшиеся пуговицы рубашки… Тео крепче обнял её, прижимая к своей груди. Было ощущение, что они контролировали всё её тело: каждый вздох, каждое движение, каждое ощущение… Драко расстегнул последние пуговицы и прижался губами к её обнажённому животу, плавно спускаясь поцелуями ниже.
Ей стоило взять себя в руки и не поддаваться. Но мозги словно плавали в засахаренном клубничном сиропе. Слова не складывались в мысли, а мысли никак не формировались в речь. Всё это месиво из обрывков фраз, эмоций, хаотичных слов тянулось в черепной коробке, словно нити густой сладкой патоки, в то время как её тело плавилось от ощущений.
Гермиона почувствовала, как Малфой скользнул своим влажным языком по её пульсирующему клитору и зачерпнула ртом воздух. На секунду она даже выплыла из небытия.
— Вы можете помочь аврорам важной информацией! И мы сможем добиться амнистии для вас! — ей всё же удалось вспомнить свою последнюю мысль.
Драко толкнулся языком внутрь, проведя им между половых губ, и мягко втянул в рот клитор, продолжая выводить невесомые круги упругим кончиком. Это было так хорошо… но не сейчас. Она запустила пальцы в его волосы, слегка отстраняя от себя. Тот недоумённо нахмурил брови. Гермиона закусила губу, осознавая, что один вид стоящего на коленях Малфоя заставляет её сходить с ума. Без рубашки, возбуждённый, губы искусаны и влажно блестят… Неужели это всё происходило с ней?
Но ей нужно было ещё много им сказать… Тео заставил её развести ноги шире и скользнул пальцами вдоль половых губ, легонько протолкнув их внутрь, убеждаясь, что она мокрая. А она была. От их касаний жгучее напряжение распространялось от низа живота на всё тело. Ей казалось, что каждая жилка пульсирует и горит в такт их движениям. Тео ввёл в неё два пальца, и она не сдержала томный стон. Чёрт, это было так правильно, ощущать его в себе…
— Цветочек, ты уже готова. Такая влажная, горячая… — Он прижался губами к её шее и слегка прикусил, втягивая в рот тонкую кожу и оставляя свою отметку. Снова. Теодор каждый раз клеймил её, напоминая, кому она принадлежит. — Знаешь, чем ты пахнешь, Грейнджер? Ты пахнешь сексом, самыми пошлыми и сладкими фантазиями…
Она не слушала. Пот стекал по её вискам, непослушные пряди прилипли к влажному лбу и лезли в глаза, Гермиона смахнула их рукой, всего лишь на миг потеряв парней из поля зрения, Тео тут же заставил её лечь животом на холодный стол и задрал до спины края рубашки, оголив бёдра.
Она приподнялась на локтях и замерла, наблюдая, как Малфой расстёгивает и спускает с себя брюки. Ей нужно было до них как-то достучаться! Гермионе отчаянно хотелось, чтобы они были рядом. Как союзники во всём. Люциус Малфой почему-то же встал на нужную сторону…
Точно. Люциус. Гермиона зацепилась за эту мысль.
— Твой отец, Драко! Он помогал Ордену, и ты можешь внести вклад в нашу победу, почему тебе бы не быть, как он?
Теодор шумно выдохнул и нажал ей ладонью на поясницу, побуждая лечь обратно. Но она не послушалась. Драко заметно побледнел и остановился, так и не расстегнув ширинку.
— Я никогда не буду таким, как мой отец, — сухо произнёс он, и Гермиона увидела, как подрагивают его пальцы.
Она развернулась и, выскользнув из рук Тео, отошла на несколько шагов. На безопасное расстояние, подальше от них обоих. Её тело пульсировало и горело, но она в противовес своим желаниям принялась застёгивать пуговицы. Им нужно было всем серьёзно поговорить и следовало это сделать ещё в самом начале.
