— Ты неугомонная, да?

— Марти, ну ты же видел меня в деле! Ты же знаешь, я не подведу! — Гермиона недовольно поджала губы. С Лампкином было сложно спорить, старик был упрям, как топеройка, но она вновь и вновь пыталась взять эту крепость штурмом. Крепость оставалась неприступна.

— Знаешь, Осмунд постоянно спрашивает о тебе. Он хороший парень, — наставник взял ворох бумаг и постучал ими по столу, выравнивая стопку. Выглядел он так, будто бы был занят невероятно важным делом — совершал сакральную церемонию простукивания листов об стол, и только хитрые голубые глаза лукаво поблёскивали из-под кустистых белых бровей.

Ясно. Снова сел на коня. Гермиона вспомнила Осмунда, стажёра из транспортного отдела, напыщенного, самовлюбленного хлыща, и непроизвольно скривилась:

— Марти, от него всё время пахнет луком!

Тот лишь пожал плечами, словно это была незначительная мелочь. Гермиона никак не могла понять, почему Осмунд так сильно ему нравился. Его лоб вечно лоснился жирным блеском, как политый топлёным маслом блинчик, и ей всерьёз казалось, что он даже специально его полирует, ну… в перерывах, когда заканчивает натирать до сияния свои фирменные остроносые туфли.

— Подумаешь, тоже мне недостаток, парень-то хороший. Добрый, вот-вот повышение получит, — Мартин совсем по-старчески пожевал губами, Гермиона в ответ покачала головой. На Осмунда даже слов не хотелось тратить. Поняв, что этот вариант не сработал, Лампкин тяжело вздохнул и огладил свою белую ладную бородку. — А Маклагген? Мальчишка с тебя глаз не сводит.

Гермиона сокрушенно прикрыла ладонью лицо. Про Кормака вспомнил. Приехали. Спор про Маклаггена был таким же вечным, как вопрос о том, что появилось первым: феникс или яйцо. Так и у Мартина существовало два идеальных кандидата по её душу: Кормак и Осмунд. Она прекрасно знала Лампкина и понимала, что весь этот разговор можно интерпретировать как «займись уже чем-нибудь и не отвлекай меня от моих серьёзных аврорских дел». Но Гермиона была упряма не меньше него и отступать так просто не собиралась.

— Марти, ты аврор или сводник? Дай мне это дело!

— Миона, когда я предлагал тебе встретиться с кем-нибудь из парней, то точно не имел в виду этих трёх ублюдков, — мрачно отрезал он, и взгляд его сделался острым и холодным. Как кусок отколовшейся льдины.

— Я ведьма, прошедшая войну! — в порыве эмоций Гермиона гневно хлопнула по столу. — И ещё аврор, в конце концов. Я могу с этим справиться.

На что Лампкин недовольно поджал губы и строгим отцовским тоном произнес:

— Стажёр третьей категории. Давай, доберись хотя бы до второй, и тогда мы с тобой обсудим это.

Гермиона готова была взорваться. Она терпеть не могла, когда он разговаривал с ней так. Будто бы она ребёнок. Вечно это «подрасти — потом можно». Как заживлять его рану после попадания Диффиндо, так она достаточно взрослая, а как дать ей возможность сделать хоть что-то, кроме перетаскивания пыльных документов, так рано. Доберись до второй категории и подумаю. Она сжала челюсть и выдавила сквозь зубы:

— До экзаменов почти год!

— Вот и чудненько! — он ласково улыбнулся ей. — А пока сходи лучше с Осмундом куда-нибудь на ужин. Надоел уже меня по коридорам караулить.

Гермиона тяжело вздохнула. Спор вышел на второй круг. Хотя это было ожидаемо. Мартин постоянно отказывался брать её с собой. А ведь в начале она даже наивно обрадовалась, узнав, кого именно назначили надзирающим аврором для группы Малфоя. В голове у неё сразу нарисовался план: попроситься к Лампкину в стажёры, выйти с ним на дежурство, прижать змеёныша и заставить сказать, куда он унёс последний крестраж.

Но на деле всё выходило не так. Несмотря на то, что приговор вынесли всего через тридцать дней после заключения под стражу самого Малфоя, подготовка к исполнению растянулась на несколько месяцев, и подобраться к нему не было никакой возможности. Пришлось ждать, пока прошли суды остальных из его группы, пока подыскали и обустроили им конспиративное жилище.

Гермиона всё это время ходила на работу как образцовый служащий и ждала, ждала… В какой-то момент даже забыв, зачем она здесь. Жизнь вошла в повседневную спокойную колею, и ей это нравилось. Последнее обещание, данное на могиле Гарри становилось все менее осуществимым. Ей даже уже начало казаться, что она никогда не найдет диадему и легче сдаться. Но три недели назад дело Малфоя неожиданно сдвинулось с мертвой точки. Казалось бы — ура. Нет ничего проще, чем подобраться к нему. Только выяснилось, что Мартин не собирался подпускать своего стажёра близко к «проекту».

Как же всё было бы замечательно, не прихвати тогда Малфой диадему с собой! Если она там сгорела, то всё уже закончилось бы… Но по итогу Адское пламя поглотило лишь Винсента Крэбба, семнадцатилетнего парня, только-только принявшего метку.

Драко хотелось яростно отшлёпать по щекам. Винса вытащить, диадему бросить. Идиот. Не наоборот.

— Не нужен мне твой Осмунд! — Гермиона подавила в себе порыв топнуть ногой для убедительности.

Лампкин устало закатил глаза:

— Грейнджер, если работы мало, ты мне скажи, я знаю, куда направить твою неуёмную энергию, — он обвёл хозяйским жестом стоящие в углу коробки. — Кстати, меня не будет несколько дней, разбери, пожалуйста.

— Но…

— Грейнджер, — он нацепил на нос очки и строго взглянул на неё из-под густых белых бровей.

— Как скажешь, Марти.

Этот раунд она вновь проиграла, спорить дальше было бесполезно. Гермиона собрала свои бумаги, состроила грустное лицо и аккуратненько, бочком выскользнула из кабинета. Лампкин, когда начинал злиться, мог нагрузить работой на год вперёд. Она плавно и не спеша закрыла дверь. Выдохнула, подождала несколько секунд и рванула прямиком в женский туалет.

Прости, Мартин, но ты сам вынудил украсть эти документы.

Гермиона не одобряла такие поступки, но когда вопрос действительно касался жизни или смерти, выбирать методы не приходилось. В коридоре она налетела на Невилла и чуть не растеряла все бумаги, тот встревоженно поинтересовался, всё ли у нее в порядке…

В порядке.

Ещё бы!

Выкрасть документы у своего старшего аврора — замечательное начало в карьере правопорядка.

Невилла бы сердечный приступ хватил, узнай он, что она только что сделала.

Гермиона как могла заверила его, что всё прекрасно, и чуть ли не бегом проследовала по длинному чёрному коридору. Врать она умела плохо и видела тот долгий, подозрительный взгляд, которым он наградил её напоследок. Младший аврор Грейнджер очень старалась не бежать, но от разговора с Вудом или Маклаггеном ей не удалось бы отделаться так быстро, поэтому ноги сами собой прибавляли скорость. Коридоры Министерства ещё никогда не казались ей такими бесконечными!

Она влетела в женский туалет, выбрала кабинку почище, заперлась на щеколду и уселась на крышку унитаза.

Прислушалась.

Последнее время в стенах Министерства магии требовалось всегда оставаться начеку. Пахнет стерильностью и озоном — значит, защитные заклинания обновили совсем недавно. Она на всякий случай проверила в кобуре палочку. Но, похоже, кроме неё в помещении никого не было: ни живого, ни мёртвого. И это радовало.

В ушах шумело, а сердце бешено пульсировало и, казалось, вот-вот взорвётся прямо в груди. Гермиона отложила на пол ненужные бумаги и взглянула на своё сокровище. В руках лежали три подозрительно тоненькие коричневые папочки — досье подопечных Мартина Лампкина. Толщина дел ей совсем не понравилась: всё говорило о том, что информации будет мало, но её интересовал только адрес. Всего лишь. Для адреса много листов не надо.

С трепетом она раскрыла и разложила на коленях папку с фамилией Малфой. Поверх бумаг лежала чёрно-белая колдография, с которой хмуро смотрел вполне привлекательный парень. Он не шевелился, и Гермиона приняла бы её за обычное человеческое фото, если бы через несколько секунд не заметила, как уголки его губ дрогнули и растянулись в едва уловимую тень неприятной ухмылки.