— Что с ним? — первые слова после долго молчания дались с трудом, голос прозвучал как-то хрипло и надломлено.

Драко на неё посмотрел так, будто бы она только что наступила на его волшебную палочку, и та хрустнула под её ступнёй. Гермиона закусила губу, нервно повертев в руках первую попавшуюся склянку. Кажется, Малфой злился.

— Очнётся, — Драко процедил это так, словно за каждый произнесённый звук с его банковского счёта в Гринготтсе исчезала тысяча галеонов.

О, прекрасно. Малфой не просто злился, он был в ярости. Гермиона осторожно взглянула ему в лицо: веко подрагивало, подбородок высокомерно вздёрнут — да, Драко, очевидно, уже решил, на ком выместит всю свою злость за их неудачу с диадемой. Она помялась, опасаясь его взрывной реакции. Было понятно, что тема про Тео и происходящее между ними настолько тонка, как первый лёд — наступи, и всё перемирие треснет. Но не спросить его об этом Гермиона просто не могла.

— Почему он себя так вёл? — она поставила в коробку бутылёк, взяла другой, провела большим пальцем по бумажной этикетке и осторожно взглянула в лицо Малфоя, ловя мельчайшие изменения в мимике. На его челюсти дрогнула мышца. Драко сжал зубы, сдерживаясь, шумно выдохнул, словно спуская избыток напряжения, и поднял с пола ножницы.

— Приворотное. Я дал ему сейчас антидот, так что Теодор скоро придёт в себя, — он пару раз крутанул ножницы на пальце, и его тёмные брови поползли к переносице, придав ему совсем зловещий вид. — Но не советую тебе его трогать.

Солнечный луч отразился от лезвия и проскользил по комнате. Последняя фраза прозвучала далеко не как совет по обращению с больным. Наоборот, Драко выглядел так, словно раздумывал, не воткнуть ли эти самые ножницы в кого-нибудь. Например, в некую девушку, сидящую напротив и так бессовестно увлёкшуюся его другом после того, как он сам признался ей в симпатии. Гермиона упрямо вздёрнула подбородок и встретилась с ним взглядом. Колючий, злой, как обычно.

— Драко, я думаю, что… — она хотела многое сказать, например, про то, что не ему указывать, о ком ей волноваться. Или о том, что если бы не его идиотское умалчивание в самом начале, то они бы не встряли в эту передрягу, и что, в конце концов, не самое время выяснять отношения, которых, между прочим, у них даже не было!

Но Малфой просто не стал её слушать.

— Плевать, — он пренебрежительно повёл здоровым плечом и встал на ноги. — Иди за мной, я покажу тебе гостевую комнату, — и, прихрамывая, двинулся в сторону коридора. Видимо, ждать её он не собирался.

Гермиона со злостью просверлила взглядом светловолосый затылок, тяжело вздохнула, аккуратно поставила флакончик с зельем в коробочку и бросила беглый взгляд на Тео. Тот уже крепко спал, лёжа прямо на ковре, щёки покраснели, а веки подрагивали, словно ему снился какой-то кошмар. Зато рана на лбу почти затянулась, оставив тонкий розовый рубец. Вполне сносно. Что ж, раз его состояние не вызывало у Драко беспокойства, значит, с ним действительно всё будет в порядке. В том, что Малфой готов рискнуть собой ради Нотта, она уже убедилась.

Гермиона аккуратно поднялась, прислушиваясь к боли в ноге, и с удивлением поняла, что никаких неприятных ощущений не осталось, только чуть-чуть сложно шагать. Кусок дерева, отлетевший ей в ногу, вряд ли мог сломать кость, скорее всего ушиб или последствия этого странного портального перемещения.

Малфой тоже прихрамывал, но она не помнила, чтобы ему прилетало в ногу, хотя в том урагане, что поднял стихийный взрыв магии Амикуса, было сложно что-либо разобрать. От воспоминания лица Кэрроу, искажённого болью, у неё в животе скрутился тугой комок. Ей казалось, будто в ушах до сих пор звенит его дикий крик. Вернее визг. Чистая боль человека, потерявшего самое дорогое. Она с трудом сглотнула. Амикус ведь не оставит это всё просто так, да?

— На кухне должна храниться какая-то еда, — Малфой провёл её через просторную гостиную в коридор, жестом указал на открытую дверь и, не дожидаясь ответа, свернул налево.

Она молча брела за ним по коридору, рассеянно осматриваясь. В этом доме везде были светлые стены, белая мебель, много больших окон и солнечного света. Ей даже казалось, что воздух здесь пах хрустальной чистотой гор. Но Гермиона почти не обращала на окружающую обстановку внимания, в её голове мелькали воспоминания последних минут Алекто. Мысль, что на месте Кэрроу могла находиться она, никак не выходила из головы. Ей было страшно и одновременно пусто, словно все эмоции выгорели в душе, оставив клубиться тонкий сизый дымок на чёрных углях.

Малфой толкнул белоснежную деревянную дверь и жестом пригласил войти в комнату.

— Если нужна одежда, загляни в шкаф, там должны были остаться вещи матери Тео. Вон за той дверью ванная, там есть набор с основными зельями.

Снова всё в светлых тонах, большая кровать, панорамные окна и чудесный вид на заснеженные горы. Гермиона не сдержала удивлённого возгласа. От этого пейзажа захватывало дух. За окном лежал снег, и от чистой, нетронутой белой поверхности даже слепило глаза. Они действительно находились где-то в горах. И как же здесь оказалось красиво! Промелькнула мысль остаться в этом месте навсегда и никогда не возвращаться в тот чёрный, серый мир, полный боли и крови.

— Где мы? — Она замерла у подоконника, вглядываясь в горную даль. По-детски хотелось выбежать на улицу, рухнуть в сугроб и сделать снежного ангела или слепить снеговика с красным носом-морковкой.

— Это летний домик матери Тео, мы уже несколько лет используем его как временное убежище. Здесь такое количество защитных заклинаний, что даже с порт-ключом переместиться сложно, но их действие распространяется только до забора. Ходи, где хочешь, Грейнджер, просто не суйся за ворота. Это ведь не слишком сложно для тебя, да?

Она слишком устала, чтобы отвечать ему с ехидством, поэтому просто слегка улыбнулась и прошептала:

— Спасибо…

Драко недовольно скривился, словно его не поблагодарили, а плюнули ему на ботинок. Вместо ответа недовольная физиономия молча развернулся и вышел из комнаты.

Раздражённо громко хлопнула дверь.

Гермиона скинула с себя ботинки, стянула джинсы и пропахшую кровью кофту. Мерлин, как же она устала. От всего. Слишком много эмоций, слишком много событий… Им всем действительно стоило поговорить, но с этим можно разобраться попозже. Огромная белая кровать манила. Она подумала, что ляжет и всего на секунду прикроет глаза, а потом пойдёт в душ, проверит Тео, раздобудет что-нибудь поесть… Но неожиданно для самой себя провалилась в глубокий сон без сновидений.

***

Гермиона не знала, сколько так проспала, но когда открыла глаза, было уже совсем светло, возможно день. Осторожно повела плечом — не болело. Пошевелила пальцами на ногах — всё в порядке. Радуясь отсутствию боли, она приняла душ, выбрала из шкафа простое по крою, но очень приятное к телу шёлковое платье цвета нежных сливок и вышла в гостиную.

В комнате оглушительно пахло сгоревшей едой. К её удивлению, Теодор уже находился в сознании, выглядел вполне здоровым и даже уныло ковырялся вилкой в тарелке… Серая масса отдалённо напоминала овсянку, а кусочки чёрных хлопьев, судя по запаху, доносившемуся с кухни, скорее всего были обычной гарью. Драко с громким стуком поставил на стол вторую тарелку, взглянув на Гермиону так грозно, что она молча села и взялась за ложку. Начинать этот день с ругани ей не хотелось, поэтому она послушно закинула одну в рот и обожгла язык. Мерлин, в эту кашу стоило добавить на фунт меньше соли и хоть чуть-чуть сахара. Гермиона судорожно схватила стакан с водой, одним глотком опустошив его наполовину. Она помешала варево ложкой, прикидывая, как бы незаметно это всё выкинуть, и осторожно взглянула на Тео. Тот выглядел бледным и непривычно мрачным.

— Ты как? — спросила она шёпотом. Почему-то казалось, что если Драко их услышит, то снова разозлится.

Теодор мрачно взглянул на неё, не переставая ковырять вилкой жидкую бурую массу.