— Я все никак не привыкну, что ты пьешь чертовски много кофе, — Эрло, наконец, уселся за стол и набросился на завтрак. — А что Ивэн? Тебе ведь потребуется образец его ДНК, если все так плохо, как ты говоришь. Я видел его вчера на ночном сеансе вместе с дочкой сенатора Локхарта. Он смеется, любит, живет, не зная, что его отец…
— Ивэн делает то, что и положено в 16 лет, — покрутив в руках маленькую черную чашечку, Морган сделал глоток и снова обжегся.
— Да что с тобой такое? Убеждаешь себя в том, что Аарон жив?
Да, так оно и было. Морган опознал кузена по фрагментам, оставшимся от тела. Шрам на предплечье, ожог на колене. Он знал про эти отметины только потому, что они росли вместе, вместе падали и обжигались. Но он ждал, что Аарон наконец включит телефон и ответит на его звонки, перекрикивая шум волн и крики чаек. Мэр города Дагмервилля Аарон Бранд, согласно расписанию в его ежедневнике, сейчас должен отдыхать на Карибах, а не на столе в морге.
— Да, Эрло, — признался Морган. — Как никогда в жизни я хочу ошибаться.
— Но ты уже уверен, что в городе завелся… маньяк? — голос Эрло дрогнул. Он замялся, пытаясь подобрать верное слово.
Морган поморщился, ведь ему стоило запнуться еще раньше. Маньяк — слово из полицейских отчетов и учебников психологии. Самому Моргану было удобнее называть убийцу выродком. И он вовсе не завелся в Дагмервилле — этот город его вырастил. Чутье подсказывало Моргану, что выродок прячется среди местных, быть может, даже здоровается с ним по утрам.
— Будет правильно, если вы объявите об этом, Морган, — Эрло бросил в раковину опустевшие тарелки. — Сам знаешь. Люди должны стать осторожнее. И, да, я надеюсь, что Аарон жив.
Он принялся суетливо застегивать клетчатую рубаху, поспешно накинул кожаную куртку.
— Я поехал. Бросишь ключ, как обычно, под…
— Под гортензию, — кивнул Морган. Он наизусть знал правила этого дома. — Ты должен найти себе нормальную работу, если не хочешь лапать девчонок до старости в подсобке ночного кинотеатра.
— А что, если я хочу? Тебе не затащить меня к себе в участок, детектив Бранд.
Оба нервно посмеялись. Оба остались довольны, что завершили завтрак, упомянув хоть что-то, кроме убийств в городе.
— Или ты говоришь мне это из зависти? — рассмеялся Эрло, уже переступая через порог. Завистников у него в крохотном Дагмервилле и правда было с избытком, ведь женщины стремились к нему как мотыльки к свету.
Едва он переступил порог, Морган схватился за пульт телевизора.
Пока он осматривал места происшествий, город продолжал жить своей жизнью. В эту пору он пах яблочными пирогами с сахарной корочкой, бурбоном и палой листвой. Местные жители упорно делали вид, что ничего не происходит, не желая в преддверии праздника иметь ничего общего с новостями, способными утащить за собой в пучину ужаса. Было приятно держать руку на пульте, сохраняя зыбкую иллюзию контроля. Клик. И ты стираешь тревогу.
Морган сознательно устремился ей навстречу.
— …Согласно данным наших источников, убийства могут носить ритуальный характер. Тем временем, полиция отказывается от официальных комментариев.
Он ударил по столу так, что черная чашечка подпрыгнула и ударилась о блюдце.
— Вот сука!
У него оставались считанные секунды до момента, когда его мир разорвется от телефонных звонков. Эрло был прав. Морган пил слишком много кофе. И теперь, прежде чем помчаться в участок, он решил рискнуть найти ту самую медную турку, чтобы предаться своей слабости снова. Он помнил все правила этого дома, но не знал, где найти проклятую турку.
Дернув за ручки ближайший к плите шкафчик, Морган тут же отшатнулся. Пустые бутылки из-под виски посыпались ему под ноги, одна из них была недопита. Вчера ночью Эрло, услышав шорох гравия, раздающийся из-за машины, подъезжающей к дому, спрятал их, но столь неаккуратно, что это кричало о том, как он был пьян. На холодильнике, стоящем в углу, висел календарь, где он отмечал дни, проведенные без алкоголя. 21 октября было зачеркнуто черным маркером.
Тьма, разъедающая этот дом и его хозяина, взирала на Моргана своей неумолимостью и пустотой.
— Чтоб тебя, Толдманн… Однажды это убьет тебя.
Эрло продолжал изображать из себя гребанного короля Дагмервилля с неизменной задиристой улыбочкой на лице, а по ночам, оставаясь в одиночестве, уничтожал себя.
Морган отступил еще дальше, напрочь забыв о кофе. Он схватил куртку, запер дверь и завел свой видавший лучшие дни «Форд». Он запрыгнул в машину так быстро, будто в кухне старого дома на него вывалилась не чужая тайна, а клубок ядовитых змей.
— Я люблю тебя, старик, — тихо проговорил Морган, хватаясь за руль. — Но когда-нибудь я спалю тебя дотла.
Под красной крышей дома обнажались все пороки, словно они были его самым любимым блюдом. Но Моргана необъяснимо тянуло к нему, а Эрлоис давно оказался в его власти и не желал ей противиться.
Звонки и сообщения посыпались на Моргана, как только он съехал с подъездной дорожки. Он только крепче сжал руль, включил громче радио, желая быстрее оказаться в участке.
Мимо мчались река, густой лес, улицы с маленькими магазинчиками, украшенными к празднику тыквами и кленовыми листьями. Путь был недолгий и Морган умудрился не опоздать к началу «летучки», но выдернув ключи из замка зажигания, он замер. Прямо перед ним в вызывающей черной «косухе» стояла Мириам. Одной рукой она держала смартфон, другой — два стаканчика с кофе и бумажный пакет. Закончив набирать текст, она кивнула, заставляя Моргана проверить сообщения в «Фейсбуке». Среди пропущенных звонков и сообщений он отыскал:
«Я видела новости. В твоем городе поселилось зло, детектив. И тебе не одолеть его в одиночку».
Она улыбалась, когда он наконец вышел из машины.
— Что ты здесь делаешь? — усмехнулся он, подавляя желание прикоснуться губами хотя бы к ее щеке.
— Я хочу помочь тебе, детектив Бранд. А в кино вечно показывают, что полицейские обожают пончики, — она протянула ему набитый бумажный пакет. — Тут должно хватить на весь твой отдел.
