– Егорша, там кто-то есть, – тихо проговорил Отила и указал на балконную балюстраду.

Мы осторожно приблизились к краю галереи и слегка растерялись, когда увидели двух висящих на поручнях людей, которые безуспешно пытались забраться на балкон. Мы бросились на помощь и с трудом втянули эту парочку внутрь. Они тяжело дышали и на минуту буквально отключились.

– Вы кто? – спросил я очнувшихся людей. А то, что они люди не вызывало сомнения, хотя облик их немного отличался от нашего: шире поставленные глаза, небольшие чуть ниже посаженные уши, более резкие крупные черты лица, глубокие залысины на голове. Сидя, они удивлённо смотрели на нас, явно не понимая и опасаясь.

– Включи переводчик, – подсказал Отила. И я хлопнул себя по лбу, вспомнив об очередном ништяке от Кена.

– Восемь, один, два нуля, пять, транслингвер, – произнёс я формулу команды и почувствовал лёгкое движение в области воротника и ощутил прикосновение за ушами и у гортани.

– Кто вы? – повторил я вопрос, вглядываясь в лица аборигенов и на всякий случай следя за их руками. Вопрос прозвучал, будто с эхом на непонятном наречии.

Оба незнакомца дёрнулись, перебегая глазами от меня к Отиле и обратно. Потом они поднялись на ноги, и к нам приблизился один из них, крупный мужик двух с четвертью метров ростом и мощными плечами, словно вытесанными из дубового комеля, одетый в военизированную одежду с боевым обвесом. Его суровое лицо пересекал старый сизый шрам. В нём я узнал давешнего громилу. Его вид выдавал в нём боевого служаку, прямо стоящего по жизни и честно выполняющего свою работу – нести смерть. Он окинул нас оценивающим взглядом и проговорил густым басом:

– Сегодня отряды сопротивления получили приказ атаковать городской штаб оккупантов. Я командир этой группы, моё имя Болк Хор. Можно просто Болк. До вторжения сейров я командовал отрядом первого удара. Тогда мы потерпели поражение, вернее, полный разгром, правительство пало, началась оккупация. А сегодня нас опять наголову разгромили, и, скажу прямо, с самого начала я был против бессмысленного выступления, поскольку мы не готовы ни оснащением, ни организацией противостоять сейрам на равных. Почти полста лет оккупации не шутки. Но поступил приказ командования, и вот результат, – он издал рычащий звук, сжал кулаки, и его лицо закаменело.

– У нас говорят: «за что боролись, на то и напоролись». Грешное дело упрямство, – проворчал Отила. – Упрямым легче всего свернуть себе шею

Негромкий хлопок и лёгкая вспышка помешали мне задать Болку пару важных вопросов. Стоявший ближе к ограждению балкона второй абориген захрипел и рухнул. В его груди дымилась сквозная дыра с обугленными краями размером с грецкий орех.

– Уходим!! – завопил Отила. – Срочно уносим ноги! Через пару минут тут будут «чёрные». Я точно знаю!

– Куда нахрен уходим, ёшь твою муть?! – заорал я в ответ. – Чёрт копыта сломит в этих коридорах!

– Все за мной, – Отила бросился в дальний проход. – Домовой я или нет? Я знаю выход. Вижу. Коль жить хотите, пошевеливайтесь!

Никого уговаривать не потребовалось, и мы рванули вслед за Отилой. Пятиминутный бег по коридорам, поворотам и отноркам привёл нас к невзрачной двери, за которой находилась ведущая вниз винтовая лестница.

– Ты уверен, что нам туда? – переводя дух, спросил я Отилу.

– Не уверен, а убеждён. Только туда. Иные выходы перекрыты. Его ловят, – домовой указал на здоровяка. – И довольно болтать, сейчас не время задавать глупые и ненужные вопросы, – проворчал неуёмный проныра и первым шагнул на ступени лестницы.

Недолго думая, я отправился вниз, за мной, кряхтя, протиснулся Болк. Стукнула закрывшаяся дверь, и я поёжился, представив спуск в полной темноте. Ругнувшись сквозь зубы, я хотел остановить Отилу, как увидел мелькающее внизу световое пятно. Молодец домовой, что фонариком запасся. На мой незаданный вопрос снизу раздался ворчливый голос:

– Ты, Егорша, хоть и умный, но непроходимый тупица. На тебе одёжа с кучей разной всячины. Аль про активацию забыл?

Я плюнул от досады, тихо ругнулся и покрутил головой.

– Восемь, один, два нуля, пять, освещение по ходу, – сказал я, и через мгновение в районе груди появился источник света, широким конусом разогнавший темноту.

Виток за витком мы спустились достаточно глубоко и, наконец, оказались в сводчатом мрачном помещении, из которого в обе стороны отходили катакомбы. В нос пахнул характерный запах плесени и вековой пыли.

– Ну, и что дальше? – я в упор взглянул на Отилу.

– Не «ну», а ого-го! – оказавшийся в своей стихии домовой был заметно возбуждён и вертел головой, нюхая воздух. – Отсюда ведут два путя, либо в центр города, либо за город. Выбирайте.

– Откуда тебе это знать? – я недоверчиво прищурился.

– Знаю и вижу. – нетерпеливо ответил Отила. – Домовой я или нет? Работа у меня такая.

– Предлагаю идти в центр, – пробасил Болк, возвышаясь над нами, – и добраться до нашей базы. Мне есть, что сказать нашим начальникам, чтоб им сдохнуть, тварям. А вы получите там помощь, пищу и нужную информацию.

– Добро. – согласился я, почувствовав, что появилась надежда дожить до лучших времён. – Но сначала нужно связаться с нашим другом Кеном. Полагаю, он не рассчитывал вляпаться в мятеж. Вот что значит отстать от действительности на десяток тысячелетий. Восемь, один, два нуля, пять, вызываю Кена… вызываю Кена… вызываю Кена… Хм-м-м. Молчит. Но это невозможно. А раз невозможно, а есть, то… он заблокирован. Кем? Почему? Каким образом? – Незаметно для себя я начал ходить по подземелью. Машинально сунул руку в карман, вытянул сложенный вчетверо листок, раскрыл, а там всего лишь обрывок слова: «очер…».

– Эй, Егорша, хорош мотаться, в глазах мельтешит, – проворчал Отила, – Вот ты вывалил кучу вопросов, а что толку то? Ведь мы ничего не знаем ни о Кене, ни о его миссии, ни о здешней обстановке. Ничего мы не знаем. Зато я точно знаю, что мы с тобой два безмозглых болвана, которые с ходу обеими ногами вляпались в большие неприятности. Советую пораскинуть мозгами, можно ли что-то решать, имея лишь кучу вопросов без ответов?

– Во-первых, кое-что мы всё-таки знаем, – у меня в голове что-то щёлкнуло, будто включился боевой режим. – Во-вторых, коль мы, вляпались в войну, то и действовать будем как на войне. Для начала нужно взять позывные. Ваши с Болком имена лучше всяких позывных, а меня с этого момента зовите Очер. В-третьих, нам нужна достоверная информация, а получить её можно только на базе повстанцев. А посему предлагаю идти в центр города. Веди, Болк.

Отиле ничего не оставалось, как присоединиться к нам. Тихо ворча, он шёл последним, замыкая нашу маленькую колонну. Плавно изгибаясь то туда, то сюда, высеченная в сплошном камне катакомба вскоре вывела нас в подземный зал с двумя рядами поддерживающих свод колонн. Наше с Отилой освещение терялось на краях подземелья, но выхватило из мрака находящийся в центре на ступенчатом пьедестале каменный куб, смахивающий на какой-то алтарь. В противоположной стенке зала слабо виднелись три высоких проёма, за которыми темнели ходы. Болк уверенно повёл нас в средний. Проходя мимо алтаря, я обратил внимание, что через толстый слой пыли на гранях просматриваются какие-то символы и знаки. Они чем-то неуловимо напоминали те, что я записал при активации Кена.

Этот средний проход, будь он трижды неладен, чуть не отправил нас в небытие. Внезапно пол окончился тремя ступенями вниз, а за ними зияла темнота колодца. От прохода остался только узкий ход в полметра у правой стенки. От неожиданности и перепугу я бегом преодолел эту узость вслед за Болком и испугался только на той стороне. Слава богу, никто не свалился, не оступился и не поскользнулся. О том насколько глубок колодец, и что там снизу даже думать не хотелось. Миновав два плавных поворота, мы оказались в относительно небольшом подземном зале, слабо освещённом через световоды в потолке. Отила вышел вперёд, замер на минуту, покрутил головой понюхал воздух и выдал результат: