– Хватит тебе ворчать и сетовать. Ты же у нас провидец, попробуй пощупать пространство, – предложил я. – Если до Кена не дотянешься, то, может быть, путь разведаешь.

– Шибко далеко, – вздохнул Отила и нахмурился, – земля чужая, да и горы экранируют. Не с руки мне это дело.

– Попытайся, дружище, – продолжая уговаривать я, – авось что выгорит. Чем лукавый не шутит, пока Бог спит.

– Вот умный ты, Егор, вернее, Очер, а про меня вовсе не ведаешь, – брюзжал Отила. – Небось, думаешь, что стоит мне дунуть плюнуть, и я уже всё знаю?

– А разве не так?

– Ты мозг мне не грызи и не доводи до греха, – насупился домовой, помолчал и продолжил. – Прогнозирование, предсказание, а, тем более, пространственный поиск дело трудное и энергозатратное. Непростое дело. – Он ворчал и капризничал, но я то видел, что Отила уже настраивается. – Ладно. А вы отойдите на пяток шагов, а то фоните чрезмерно. – Он сосредоточился и построжел, прошёлся по кругу, нашёл место, уселся положил руки на колени и замер, его глаза застыли. Я внимательно следил за домовым в отличие от здоровяка Болка, который озаботился проблемой нашего пропитания и изучением местности. Отила будто превратился в статую, и я даже начал присматриваться, дышит ли он. Всматриваясь в домового, я вдруг заметил, что вокруг него чуть мерцает и едва заметно светится воздух. От неожиданности я затаил дыхание.

– Он… там, – раздался низкий тихий голос Отилы, – большой ангар… в стороне… особняком от базы… Блокируют жёстко… Кену плохо… его пытают… он держится… Охраны не много… два десятка… – домовой замолчал и очнулся. – Егор, э-э-э Очер, устал я. Нужно отдохнуть,– слабо проговорил он и замер, свесив голову.

Стараясь не потревожить домового, я распрямился, оглянулся и увидел стоящего в полста метрах Болка, который что-то разглядывал на отвесной скале. Я насторожился, заподозрив там что-то важное. Подойдя к здоровяку, я обошёл его мощную фигуру и встал рядом.

– Что тут?

– Какие-то знаки, – Болк покачал головой, пошевелил бровью и поскрёб лоб, – сильно смахивают на такие же в пещере вблизи нашей базы. Помнишь куб в подземелье?

Я вгляделся в чёткие высеченные символы и сразу вспомнил алтарь в подземном зале. Видел я его мельком, но сходство надписей несомненное. Проведя рукой по знакам, я отметил, что они нанесены в одном размере, их края поразительно ровные и гладкие, будто их не высекали, а выдавили, или выжгли. И то, и другое наводило на мысль, что письмена нанесли не дикари. Вместе с тем мох, лишайник, трещины, щербины и толстый налёт патины свидетельствовали о глубокой древности этой надписи. А то, что это осмысленный текст не вызывало никаких сомнений.

– Известно, что в этих горах иногда встречаются такие надписи, – проговорил Болк и, собираясь отойти, повернулся и столкнулся с Отилой, голова которого едва доставала до груди гиганта.

– Погодь-ка, дай глянуть, – устало проговорил домовой, отодвигая Болка и приближаясь к скале.

Болк ухмыльнулся и отошёл, а я встал рядом с Отилой. Накатило предчувствие чего-то важного, и я напрягся от ощущения скорого ответа главный вопрос: что делать? Зная о необычных способностях домового, сейчас я ждал от него ответа и, наверно, чуда.

– Похоже на наш праязык. Очень древний. Но все языки в конечном итоге исходят из него. В целом надпись я понял, хотя есть несколько непонятных знаков, переведу их по смыслу. Короче так: «Начиная путь к глубинам бытия, ступай к спящим…». – Отила отступил и устало потёр глаза.

– Это всё? – растерянно спросил я, не поняв смысла послания из глубины времён.

– Нет. Нижнюю строку прочесть не могу. Но есть указатель, направленный в глубину долины. Вот смотри, – и домовой ткнул пальцем в знак, смахивающий на удлинённый треугольник с двумя точками сзади.

– «Вот и ответ на вопрос», – облегчённо проговорил я про себя. Вспыхнувшее сомнение погасло и я проговорил вслух: – Предлагаю идти вдоль долины, искать подобные знаки и указатели. А там посмотрим. Болк, ты с нами? – спросил я подошедшего боевика.

– Сходить, конечно, можно, но что мы будем жрать? – он по привычке почесал лоб и махнул рукой. – Ладно, пошли, горемыки.

Насчёт «жрать» я разделял пессимизм Болка, а потому с сожалением втянул живот.

Наслаждаясь безмятежной тишиной, я шагал по каменистой поверхности долины покрытой слежавшимся щебнем и мелкой альпийской травой. Где-то левее за невысоким кустарником шумел горный поток. Домовой шёл первым, сзади пыхтел Болк. Раньше монотонная ходьба помогала думать и размышлять, но не сейчас. Незаметный сначала недостаток кислорода теперь начал сказываться. Дышать приходилось чаще и глубже. Мысли начали путаться, а потом и вовсе куда-то подевались. Состояние начало походить на сон наяву. Очнулся я от радостного вскрика Болка. Мы с Отилой оглянулись и увидели, что здоровяк, свернув направо, продирается через кустарник, растущий между двумя осыпями. Он исчез в зарослях, а мы с Отилой, ничего не понимая, переглянулись, постояли и присели на валуны. Опять вернулось состояние апатии, которое притупило голод и перешло в сильное желание заснуть. Незаметно для себя я задремал.

Не знаю, сколько времени длилось моё забытьё, но я успел увидеть яркое и ясное сновидение. Узкий каньон, высокие отвесные ровные стены, каменные обвалы и осыпи и среди них, почти заваленный глыбами вход в пещеры. Возникло предчувствие, что где-то там находится нечто важное и жизненно необходимое. Когда я очнулся, остался лишь угасающий след видения, который совсем исчез от вида выбирающегося из зарослей Болка, тащившего на плечах какое-то рогатое животное.

– Принимайте добычу, – радостно осклабился здоровяк, – рогач выскочил прямо на меня, грех было упустить, подбил бедолагу. Теперь про голод дружно забываем и готовим праздник живота. И только попробуйте сказать, что вам не понравилось жаркое.

Через три часа в голодном азарте мы сожрали половину жареной козлятины. Мы – это я и Болк. Костёр тлел и грел и мы разлеглись рядом с ним в благодушном расположении духа. Я лениво ворочал палкой мерцающие угольки, Болк, похоже, задремал, а домовой сидел в сторонке и грыз травинку. Что с него вегетарианца взять? Однако, глядя на домового, я слегка приуныл, ведь кормить Отилу, действительно, нечем. Где тут взять хлеб, молоко и мёд? Благостное настроение пропало.

Отдохнув около часа, мы двинулись дальше. Сытная и свежая еда добавила сил и энергии. Во всяком случае, сон как рукой сняло. Шагая в середине нашей маленькой колонны, я наслаждался чудесным видом долины. Хотя обилия растительности не было, но её вид и разнообразие форм поражали воображение. Особенно восхищало сочетание цветов скал, неба и растительности. Среди камней и кустов мелькала разная живность. Пробежало нечто смахивающее на дикобраза, мелькнули мелкие животные что-то вроде полосатых тушканчиков, грелись на камнях шипастые ящерицы. Из пернатых я заметил больших птиц похожих на орлов или грифов. Между низких колючих кустов тут и там встречались куртины белых, голубых и фиолетовых цветов. Изредка попадались невысокие деревья с фигурной листвой разного оттенка красного. Я обратил внимание, что в местной флоре напрочь отсутствовал жёлтый цвет. Озираясь по сторонам, я вдруг натолкнулся на Отилу, стоящего неподвижно с поднятой рукой.

– Ты чего? – спросил я.

– Не мешай, – прошипел домовой сквозь зубы.

Я пожал плечами, и отошёл к Болку. Со стороны мы поглядывали на замершего в неудобной позе домового в ожидании, что он скажет что-то полезное и важное. Просто так голодный домовой не стал бы погружаться в транс, растрачивая драгоценную энергию. Наконец, взгляд Отилы стал осмысленным, он повернулся и устало проговорил:

– Справа примерно в трёх сотнях метров начинается узкий проход в боковой отрог. Там есть что-то странное, чужое и оно ждёт.

– Чего ждёт?

– А хрен его знает, – домовой сердито взъерошился, но быстро оттаял. – Не понял я, смутно всё привиделось.

В голове промелькнули отголоски недавнего моего видения. Я поскрёб отросшую щетину, понимая, что Отила учуял то, что мы ищем, вернее, то, что может нам помочь. Смущало предупреждение, что оно чужое. С другой стороны, совершённое нами количество ошибок и дури зашкаливало, а всё, с чем мы здесь столкнулись так или иначе было чужим. Тем более, что нам, попавшим в такую глубокую задницу, всё равно терять было нечего. Не увидим, не узнаем.