Гости же мало заботились об академической серьезности. Прошедшие через практику московско-ленинградских сейшенов, они старались завладеть публикой. Техническая сторона исполнения не возводилась при этом в культ и потому допускались многие, неприемлемые для эстонских музыкантов послабления во имя эффектной атмосферы рок-шоу.
Нет необходимости подсчитывать, за какой исходной установкой больше преимуществ. Вероятно, каждый был по-своему прав, а позиция определялась объективными условиями существования.
В числе наиболее заметных эстонских рок-групп первой половины 70-х помимо "Р." можно назвать "Психо" (инструментальный джаз-роковый состав с элементами рок-авангарда), "Орнамент" (Гуннар Грапс — тяжелый металл), "Фикс" из Тарту, "Инкогнито", "Мейе" и др.
Особое место занимала в этом перечне таллиннская группа "Месс" (Свен Грюнберг). Ее первый концерт состоялся в зале Таллиннского политехнического института весной 1974 и положил начало особому направлению в современной эстонской музыке. Увлечение электронными музыкальными инструментами (только что появившимися в обиходе рок-музыкантов синтезаторами, меллотроном и прочими достижениями научно-технического прогресса) не обошло и Эстонию. Грюнберг — молодой композитор, сам игравший на клавишных, предпринял попытку через современную электронику передать свое видение мира. Но философская концепция в данном случае — лишь полдела. Необходимы и соответствующие технические средства для ее воплощения, а их-то и не хватало… Первый синтезатор был самодельный — его сделал для Грюнберга инженер Хярмо Хярм (ранее — звукооператор группы "Вянторель").
Дебют "М.” можно назвать триумфальным. Новое для тех лет на нашей сцене звучание обеспечило стабильную репутацию лидеру и его коллективу. Широкая популярность "М.", несмотря на относительно небольшое число концертов и сложную музыку, может показаться странной, но она легко объясняется, если принять во внимание особенности развития рок-музыки в Эстонии. Во всяком случае, даже 2 года спустя после распада группы во время музыкальных опросов ее продолжали называть в числе любимых.
Непредсказуемость поведения самодельного синтезатора, выявившаяся в процессе его эксплуатации, постепенно свела на нет концертную деятельность "М.”, и все замкнулось на студийной работе. Замыслы Грюнберга становились более сложными, для их реализации необходимо было привлекать профессиональных музыкантов. Отсутствие электроники компенсировалось экспериментами с самыми различными акустическими инструментами. Для записи приглашались даже хоры, и, когда появились "Ямахи”, они уже не смогли вытеснить прочно утвердившиеся традиционные инструменты, которым Грюнберг находил самое неожиданное применение. Непродолжительное, но имевшее столь долговременные последствия существование "М." — одна из особенностей эстонской рок-жизни 70-х.
Что касается сольных проектов Грюнберга, то они выходят за рамки стереотипных представлений о роке. И в то же время по своему настроению, искренности и философичности вполне могли бы стать иллюстрацией относительно редкого интеллектуального рок-направления в современной музыкальной культуре. Первая долгоиграющая пластинка Грюнберга "Дыхание" вышла в Эстонии в 1981.
Узкие рамки разовых концертов в республике скоро стали мешать набиравшим силу и опыт рок-группам. Ко второй половине 70-х огромный всесоюзный музыкальный рынок (как и многие другие рынки Советского Союза) страдал от явного дефицита. ВИА уже не привлекали молодого зрителя, и на профессиональной сцене возник вакуум, который необходимо было заполнить. В такой ситуации эстонский рок оказался идеальной находкой. Его отличали опыт исполнителей, приемлемое техническое оснащение, тексты на не понятном за пределами республики языке, что одновременно снимало остроту их содержания и очень напоминало "не наши" группы, интерес к которым возрастал из-за полной невозможности увидеть зарубежных корифеев рока.
По манере исполнения эстонцы действительно были близки к традициям зарубежной рок-музыки, последовательно воплощая ее плюсы и минусы. При всей непривычности и "западности" эстонской рок-музыки для любого администратора или человека со стороны это была музыка, сделанная в СССР. Так удачно совмещались коммерческие, зрительские и идеологические установки.
Таллиннская филармония по достоинству оценила возможные выгоды, и вскоре множество рок-групп получили статус профессиональных. Рок-музыка предлагалась в самом широком диапазоне: от хэви-метал до новой волны. Группа Гуннара Грапса ("Магнетик Бэнд”), "Апельсин", "Витамин", Тынис Мяги ("Музик-Сейф") и целый ряд чисто эстрадных исполнителей во второй половине 70-х стали осваивать всесоюзную концертную площадку.
Трудно сказать, насколько появление эстонских рок-музыкантов повлияло на общую картину профессиональной концертной жизни, но для самой эстонской рок-музыки последствия все-таки были и, пожалуй, далеко не самые лучшие. Получив возможность выступать и зарабатывать, музыканты стали ориентироваться на иную аудиторию. Ее необъятные размеры позволяли в течение продолжительного времени эксплуатировать одни и те же практически неизменные программы. В какой-то момент значительная часть групп, оказавшись в коммерчески выгодных условиях, остановилась в творческом развитии. Так первоначальный успех и высокая репутация на всесоюзной сцене оказались чреваты кризисными последствиями.
Конечно, далеко не всегда выступления эстонских рок-групп за пределами республики воспринимались однозначно положительно. Исполнение тяжелого металла до тех пор, пока он не стал эталонно эстрадным (почти 10 лет спустя), сопровождалось различными эксцессами. И последовательные адепты этого стиля оказывались иногда в весьма неприятных ситуациях. Например, выступление тогда еще самодеятельной группы Грапса "Орнамент" на фестивале в Горьком вызвало возмущенное письмо в Таллинн, запрет группы и концертов Грапса. После вынужденной паузы стало возможным возрождение: в начале 1977 появляется "Магнетик Бэнд". В 1983 история повторилась. После концертов во Львове профессиональный по статусу, имеющий лауреатство на фестивале "Тбилиси-80" "МБ” вновь запрещают. В 1984 он возрождается: на свет появилась "Группа Гуннара Грапса" (Г. Г. Г.). Состав его группы никогда не был стабильным и варьировался в зависимости от многих обстоятельств. Подобная вынужденная смена вывесок по-своему оказалась полезной, позволяя корректировать название в соответствии с особенностями музыкальной моды разных периодов. Простое и несколько наивное имя группы конца 60-х во второй половине 70-х выглядело анахронизмом. Возрастающая роль лидера, смещение акцента на индивидуальное творчество 80-х отразилось при очередном выборе имени. Иное дело, скольких нервов, уговоров, времени все это стоило.
Но, как правило, эстонские группы на профессиональной сцене существовали без скандального контекста. Тынис Мяги во избежание недоразумений имел двойной репертуар: один — для Центрального телевидения и всесоюзной аудитории (включавший, например, песни Шаинского), другой для внутриреспубликанского применения (собственные работы музыкантов "Музик-Сейф” в стиле хэви-метал или аранжировки Ковердейла, Мура, Блекмора и других). Альбом группы 1983 "Два склона горы” — по сути, первая в СССР пластинка в стиле хэви-метал — продавался преимущественно в Эстонии.
К середине 80-х конъюнктура меняется. Мода на рок и активная деятельность рок-клубов, распространение самопальных записей, концерты западных рок-звезд повлияли и на статус эстонского рока. Публика стала чувствительнее к различным оттенкам настроений, а эстонские музыканты частично утратили ту непосредственность и искренность, без которых рок-музыка теряет смысл, превращаясь в модификацию массового попса. Правда, взамен они приобрели огромный концертный опыт, но он мог стать полезным лишь при наличии оригинальных идей и замыслов. А их не всегда хватало. Сложнее стало и с современным техническим оснащением. Интерес к эстонской рок- и поп-музыке заметно уменьшился, и акцент вновь сместился на дела внутренние, в пределах республики. И здесь есть на что обратить внимание.
