История этих отношений началась в 1915 году обычным вечером на даче в Малаховке. Поэт приехал за город в качестве приятеля и кавалера Лилиной сестры, Эльзы[15], и никакого впечатления на Бриков тогда не произвел. Зато несколькими месяцами позже, уже в Петербурге, когда он прочитал в гостиной свою поэму «Облако в штанах», то сорвал аплодисменты. Лиля писала, что сразу почувствовала во Владимире Маяковском большого автора. Высокий, громкий, яркий, он притягивал взгляды. Чего стоили только его удивительные «концертные» наряды вроде желтых или красных рубашек! Осип Брик был буквально обескуражен талантом молодого гения. Настолько, что сразу принял решение оказать ему финансовую поддержку – «Облако» и следующее произведение были напечатаны на деньги Осипа Брика. 1916-й год троица уже отмечала вместе, а спустя какое-то время, после Октябрьской революции, съехались. Их союз вызывал восхищение, презрение, ненависть и непонимание.

Поэту Андрею Вознесенскому Лиля Брик рассказывала: «Я любила заниматься любовью с Осей. Мы тогда запирали Володю на кухне. Он рвался, хотел к нам, царапался в дверь и плакал».

Занятно, что она же писала, что с мужем они «физически расползлись» еще задолго до встречи с поэтом. Так где же правда?

Сам Маяковский в поэме «Флейта-позвоночник» отчасти признавался в том, что его отношения с Лилей пересекались с ее отношениями с мужем.

Несмотря на непростой «тройственный» союз, поэт не чурался легких увлечений. Одним из них стала Татьяна Яковлева, парижская манекенщица-эмигрантка. С этой женщиной связывают красивую легенду. Якобы Маяковский был настолько покорен Татьяной, так сильно ее полюбил, что заплатил одной цветочной фирме, чтобы она регулярно на протяжении долгих лет поставляла Яковлевой букеты. Когда его не стало, цветы по-прежнему приносили, с тем же комментарием: «От Маяковского». Они помогли женщине выжить в голодное военное время – с продажи букетов получалось выручить денег! …Красиво? Да! Однако, скорее всего, это всего лишь литературная байка.

На самом деле все было намного прозаичней. В октябре 1928 года Маяковский действительно приехал в Париж. При нем был длинный список вещей, которые требовалось купить, написанный Лилей Брик, – от чулок до «автомобильчика». С Татьяной Яковлевой поэта познакомила Лилина сестра, Эльза, причем с весьма определенной целью – Маяковский должен был забыть о своем кратковременном увлечении Элли Джонс. Та (кстати, у нее была дочь от поэта) находилась во Франции и могла попробовать уговорить Маяковского уехать вместе с ней в США.

Яковлева была красивой и жизнерадостной девушкой, поэтому понравилась мужчине с первого взгляда. Увлеченный поэт любил широкие жесты – он позвал Татьяну вернуться в Советский Союз и предложил выйти за него замуж. Та ответила отказом. Возвращаться на Родину она не планировала.

Эльза Триоле писала: «Он всегда ставил на карту все, вплоть до жизни. Откуда ей было знать, что она в жизни Маяковского только эпизодическое лицо?»[16] – и была совершенно права. Поэт быстро влюблялся, но так же быстро остывал. Была у него короткая связь с Натальей Брюханенко, которой он предложил «любить ее на втором месте», ведь первую ступень пьедестала всегда занимала Лиля. С Яковлевой долгих отношений не получилось. Брик ждала его – вместе с туфлями, чулками, бусами и машиной. Поэтому, оставив Татьяне букет цветов, Маяковский вернулся назад. Тем не менее «Таник» – так он обращался к Яковлевой – продолжала получать от него письма – лихорадочные, страстные послания, сбивавшие девушку с толку, ведь она принимала ухаживания не только от Маяковского, который к тому же находился далеко и казался слишком ненадежным! Краткая встреча в феврале 1929 года – снова в Париже – ничего не изменила. Таник осталась в прошлом, сердце поэта вновь забилось сильнее в присутствии Вероники Полонской, а Яковлева вышла замуж за виконта Бертрана дю Плесси.

Жена виконта не испытывала нужды, так что вряд ли ей требовалось продавать букеты, чтобы прожить даже в суровые годы Второй мировой войны. Да и в своих письмах Яковлева не упоминала о продолжающихся подарках от Маяковского. Кроме того, после смерти дю Плесси она снова вышла замуж и покинула Париж. Куда же доставляли цветы? Какая скромная цветочная фирма, получившая столь невероятный заказ, согласилась бы умолчать о нем? Так что история – просто романтичная легенда.

Еще одним своеобразным полиандрическим союзом отметились Николай Некрасов, Авдотья Панаева и ее законный супруг. Красавица была дочерью артиста Александринского театра, а ее крестной матерью стала знаменитая Елизавета Сандунова[17]. Все говорило в пользу того, что Авдотья тоже станет актрисой, но она выбрала другую стезю – литературную. Выйдя замуж за начинающего писателя Ивана Панаева, женщина и сама проявила себя как мастер слова. Например, роман Некрасова «Мертвое озеро» – одно из самых значительных его произведений, настоящая энциклопедия русской жизни – написан в соавторстве с Авдотьей.

Панаевы жили вместе с Некрасовым, связь Авдотьи с писателем продлилась 17 лет. Эти отношения называли в то время по-французски menage a trois, и о них много говорили в Петербурге. Известно, что от Николая Некрасова у Авдотьи было двое сыновей, но оба мальчика умерли в детстве. В конце концов мучительный союз распался. Литератор увлекся французской актрисой Селиной Лефрен, а потом женился на бывшей крестьянке Фекле Викторовой (злые языки утверждали, что она была работницей борделя и поэт выиграл ее в карты), ну а Авдотья после смерти мужа и разрыва с Николаем вышла замуж еще раз.

Нанимать чичисбеев вызывались сами мужья, а затем платили «кавалерам» жалованье. Их выбирали из числа обедневших дворян или рыцарей-иностранцев, не имеющих средств к существованию. Главное, чтобы они были приятны внешне, умели вести себя в обществе и строго следили за каждым шагом женщины, к которой их приставляли.

Считалось, что знатная итальянка не может выходить на публику без сопровождения. У незамужней девушки обязательно имелась компаньонка, с ней могла появиться няня, старшая родственница (правда, незамужняя старшая сестра таковой не считалась) или кто-то из мужчин ее фамилии. Дама, у которой был муж, имела право выходить из дома с горничной, допускалось общество деверя, свекрови или… чичисбея.

Вообще-то изначально дворян нанимали, чтобы они выполняли роль охраны. Апеннинский полуостров – место кипящих страстей! Женщин воровали с целью выкупа, невест крали для тайной женитьбы… Затем их роль стала ассоциироваться с социальным статусом: если у дамы есть чичисбей – значит, она занимает высокое положение в обществе, а у ее супруга имеются деньги, чтобы оплачивать столь дорогостоящую прихоть!