Таким образом, и правительство, и парламент признали, что британская ОИК является государством в государстве, она прочно связана с финансовыми и правительственными структурами, и теперь ее жизнь и благоденствие напрямую связаны с жизнью и благоденствием Англии.
И в 1771 году в Калькутту прибывает новый губернатор — Уоррен Гастингс. Его задачи до безумия просты — реформа управления и увеличение прибыли.
Именно при Гастингсе, в 1770-х годах, ОИК ввела практику субсидиарных городов. Компания предоставляла какому-нибудь индийскому княжеству свои сипайские отряды на некоторых условиях:
1) Княжество платило Компании деньги за предоставление сипаев.
2) Княжество отказывалось от собственной внешней политики и обязывалось вести свои внешние сношения только через представителей Компании.
3) Княжество обязывалось распустить любые другие отряды сипаев (особенно французов, которых англичане безумно опасались) и никогда не принимать их на службу.
Схема работала очень просто. Ост-Индская компания по договору посылала в княжество отряд сипаев, якобы для защиты от нападений; правитель же княжества обязывался субсидировать эти войска, полностью обеспечивая их содержание в размере, определяемом англичанами. Войска Компании, собиравшие налоги в отведенных им округах, попросту грабили местных жителей, и княжеству приходилось или выделять новые округа, или занимать деньги на оплату отрядов у служащих Компании. По условиям договора, у княжества уже не было других сипаев, а феодальные дружины раджей не могли воевать с англичанами. Обратиться за помощью в обход Компании княжество тоже не имело права. Стране грозило полное разорение. В конце концов обнищавшее княжество включалось во владения Компании под предлогом ликвидации «дурного управления».
Один из примеров: в 1775 году Гастингс отнял вассальное княжество Варанаси у правителя Ауда Чаит Сингха как плату за утверждение его прав на престол после смерти отца. Компания заверила раджу Варанаси, что размер уплачиваемой им дани никогда не будет увеличен. Однако когда понадобились новые средства на военные расходы, Гастингс обратился к радже с требованием дополнительных взносов. Наконец, эти взносы достигли такого размера, что княжество Варанаси уже не могло их внести. Тогда Гастингс лично приехал в Варанаси за деньгами. Когда Чаит Сингх попросил отсрочки, Гастингс приказал арестовать его. Услышав об этом, толпа жителей Варанаси ворвалась во дворец, перебила английских сипаев, приставленных к радже, и увела Чаит Сингха с собой. Постоянное вымогательство англичан вызывало недовольство местного населения. Гастингс оказался в критическом положении, и ему с трудом удалось вырваться из Варанаси.
Восстание быстро распространилось по всему Варанаси и перекинулось даже на Ауд. Перепуганные англичане начали стягивать в регион все имевшиеся в Бенгалии войска. Но варанасские феодалы во главе с самим Чаит Сингхом непрерывно слали Гастингсу униженные мольбы о мире, а местные индийские банкиры не преминули оказать европейцам финансовую помощь. Восстание подавили, Варанаси передали другому радже, обязавшемуся платить дань почти вдвое большую, чем прежний, и пользоваться исключительно войсками Компании как для сбора налога, так и в случае войны. Крупные джагирдары Варанаси лишились своих джагиров. В результате повышения налогов, вызванного вымогательствами Компании, княжество Варанаси, до того цветущее, превратилось в нищую, разоренную страну. В 1788 году английский резидент в Варанаси сообщал, что в княжестве, «по-видимому, по крайней мере треть земель не возделана в результате плохого управления последних лет».
Несмотря на подавление восстания в Варанаси в 1781 году, в следующем году мятеж вспыхнул в Ауде. Компания заставляла правителя Ауда тратить все большие суммы на содержание английских отрядов на службе Ауда и отдавать на откуп все новые округа. Однако бунтующие крестьяне остались без поддержки остальных жителей провинции, и восстание было подавлено войсками крупных аудских феодалов. Невзирая на то, что налоговый гнет англичан привел в 1784 году к голоду, Гастингс не уменьшил требуемой с Ауда дани. Английские войска защищали наваба от возмущенного народа, измученного непосильными податями.
Проще говоря, верхушка княжеств теперь зависела от англичан и стала их послушными марионетками.
В Индии же вовсю продолжались междоусобицы и столкновения с внешними агрессорами. Так, в 1760 году в Индию вторгся афганский правитель Ахмад-шах.
14 января 1761 года у города Панипата 45 тысяч маратхов встретились с 60 тысячами афганцев. На левом фланге маратхской армии находились восемь тысяч сипаев под командованием Ибрагим-хана, одного из сипайских командиров Бюсси. Начало битвы обещало победу маратхам. Ибрагим-хан в лучших традициях своих французских учителей атаковал 6,5 тысячами сипаев 17 тысяч афганских наемников. Афганцы не выдержали натиска и стали отступать. Положение на левом фланге стало крайне опасным для Ахмад-шаха. Он ввел в бой тысячи своих отборных воинов, и сипаев удалось остановить. Перейти же в наступление афганские войска так и не смогли. Сипаи продолжали сражаться. Если бы маратхская кавалерия подоспела вовремя, неизвестно, каков бы был исход битвы при Панипате, но кавалерия промедлила, и свыше шести тысяч сипаев погибли. Тем не менее бывшие французские сипаи остановили афганцев, и тем пришлось удалиться обратно в Афганистан. «Ученики Бюсси оказались достойны своего учителя», — отмечает известный индийский историк Саркар в своей книге «Падение Могольской империи».
Примерно в это же время упавшее знамя французской ОИК, основного противника англичан в Индостане, подняло княжество Майсур. Расположенное на плато, ограниченное с двух сторон Восточными и Западными Гхатами, а на юге рекой Кавери, государство Майсур было труднодоступным для вражеских армий. Длительная борьба между моголами и маратхами дала Майсуру, лежащему в стороне от основных битв, возможность окрепнуть. Многочисленные горные реки, полноводная Кавери и разветвленная система плотин и водоемов позволили майсурским крестьянам собирать обильный урожай. Земельный налог был сравнительно умеренным, активно развивалось ремесло.
В ряде городов Майсура производились ткани (в основном грубые сорта), но главным предметом майсурского экспорта были железные бруски, продаваемые по всей Индии. Таким образом, Майсур имел большое преимущество перед остальными индийскими княжествами — высококачественное железо.
В 1761 году в результате переворота правителем Майсура стал Хайдар Али. Он прекрасно понимал прописную истину: государство, которое не создает и не кормит свою армию, будет кормить чужую. Хайдар Али рьяно взялся за реорганизацию армии по европейскому образцу. Он первым в Индии начал платить жалование солдатам централизовано, из своей казны, отменив систему раздачи джагиров (то есть раздачу своих земель в феодальное владение взамен на содержание отрядов), и широко нанимал на службу прежде всего французских офицеров, а также бывших французских сипаев. Европейским военачальникам удалось приучить армию Хайдара к новой дисциплине и обучить новой тактике. Хайдар первым из индийских правителей уделил основное внимание не коннице, а пехоте: из 50–55 тысяч человек его полевой армии пехота составляла 26–31 тысяч человек. Почти 20 тысяч из этого числа — регулярные войска, обученные по-европейски и вооруженные мушкетами.
Конницу Хайдар Али тоже подчинил единому командованию и дал каждому из всадников казенного коня, что побуждало солдат смелее вести себя в бою. У правителя Майсура имелась прекрасная артиллерия, которая стреляла не хуже английской и обладала хорошей маневренностью. Хайдар Али ввел в своей армии специальное управление, ведавшее полевыми лазаретами. Наконец, ему всегда помогала в боях прекрасно поставленная разведка.
Благодаря нововведениям, а также используя богатые ресурсы Майсура, Хайдар Али сумел за несколько лет создать самую сильную армию из всех армий индийских государств того времени.
