Храм стал мне вторым домом. Тихой гаванью, где я смогла вновь улыбнуться миру, а он в ответ заискрился солнечными лучиками и зарумянился багровыми рассветами. Потеря обернулась гармонией. Печаль превратилась в интерес. А я обрела саму себя.
С наступлением Великой Ночи, когда влияние вашего Темного Бога коснулось и нашей планеты, жизнь на Кхоне потекла в другом русле. Один за другим вспыхнули несколько конфликтов, но их удалось загасить. Однако именно они стали тем решающим фактором, который не позволил объединить силы против внешнего врага, дграков. Сейчас, вспоминая все, что творилось в то время на моей родине, я думаю, что это был тщательно разработанный план нашего уничтожения, и готова биться об заклад, что ваши тайные агенты на протяжении многих лет отравляли умы наших правителей. Вы обманывали и людей — ведь перед вторжением мы прервали почти все контакты с другими планетами. Уникальный путь Кхона обернулся его гибелью.
Наверное, это был самый черный день в моей жизни. И я, Милена Ивьетта Саахас, признаюсь, что такого страха не испытывала никогда. Вы обрушились на Кхон внезапно. Без предупреждения, без объявления войны. Подло, как умеете. О, этот день до сих пор снится мне в кошмарах. До сих пор, обращаясь к тем воспоминаниям, я содрогаюсь от ужаса и мне хочется скулить, как испуганной собачонке. Нет, я не пала духом, не стенала, глядя в небо и заламывая руки. Страх просто сковал все внутри. Липкий, холодный страх.
Ах, Амарант. Каждый раз, когда я вижу тебя, я вспоминаю свою боль и отчаяние. Я оглядываюсь вокруг и понимаю, что бессильна, беспомощна. У меня нет ничего, кроме однообразного существования. У меня нет будущего. Может быть, в плену я стала чудовищем, ибо я желаю справедливости. Ни одна раса не должна уничтожать другую. И придет время, когда за преступления вам придется отвечать.
Вторжение застало меня в обсерватории. Над Рамансарским нагорьем уже опустилась ночь и большинство жителей Унгры, города близ Храма, спали. Но не я. Мы с жрицами-ученицами находились в одной из башен Храма. За годы я прошла долгий путь из ученицы в наставницы и теперь преподавала астрологию и астрофизику. Мне казалось, что я обрела себя в этом призвании. Храмовая библиотека изменила мое отношение к науке и религии. Я будто бы прозрела, стала обладательницей ключа к мирозданию. Иногда я выступала на научных конференциях в столице в качестве лектора. Но быть частью общества мне по-прежнему не хотелось. Храм манил своей тишиной. Ах, Амарант, если бы я знала, что молчание космоса станет проклятьем, то никогда бы не желала уединения. Тишина, которая окружала меня все то время, что я провела на корабле, уносящем прочь от родной планеты, едва не свела с ума. Ведь здесь у меня был только ты, Амарант. Насильник, убийца, вор, разрушитель, демон.
Все войны всегда начинаются одинаково. Среди счастья, покоя и мира вдруг проносится весть. Она ошеломляет, лишает почвы под ногами, обескураживает. Весть ломает тишину, даже если сказана шепотом. Она переворачивает мир и преподносит новую страшную реальность, в которой больше нет счастья. Моей вестью стал взрыв и яркая вспышка, озарившая классную комнату. Все как один, мы бросились к окнам. Ночное небо рассекала огненная полоса. Мелькнула мысль, что это метеор, но когда я подбежала к телескопу, то тут же охнула. Метеором оказался сторожевой корабль. Такие патрулировали на орбите. Они никогда не входили в атмосферу Кхона. Даже строились на спутниках нашей планеты.
На горизонте, в том самом месте, где скрылся падающий корабль, раздался взрыв. Затем еще две огненные полосы расчертили небо. Помню, как задрожали руки, и я перевела телескоп выше. Конечно, ты догадываешься, что я там увидела. Огромные черные корабли. Их было так много, что можно было сбиться со счета. Знаю, тебя всегда переполняет гордость, когда ты говоришь о вашем флоте. Меня же наполнил ужас. Ведь там, за пределами атмосферы, эти страшные биомеханические машины уничтожали наши корабли.
От увиденного я едва не села наземь. Перед глазами сразу всплыли картинки из прочитанных книг. Дграки. Флот дграков. Мой разум отказывался воспринимать реальность. Все происходящее казалось сном. Дграки? Здесь?
В тот момент я вполне поняла выражение «кровь стынет в жилах». Ибо по телу разлился холод. Руки дрожали, ноги стали ватными. Даже легкие будто сжало что-то невидимое, и я не могла вдохнуть. Истории вторжения дграков всегда заканчивались одинаково. И моя история должна была вот-вот прерваться. День, два, три? Сколько мне осталось жить? Может быть минуты или несколько часов. Это страшное чувство, Амарант. Чувство конечности собственного существования.
Хотелось кричать и паниковать, но я взяла себя в руки и стремглав понеслась к настоятельнице Храма. Пусть она решит, что нам делать и как мы можем помочь планете. Что было потом? Потом мы, жрицы спасали то, что было под силу нам спасти. Стараясь не смотреть на трагедию, разыгравшуюся в небе, мы переносили книги и магические предметы в подземные хранилища. Мы не знали, сколько у нас времени, поэтому очень торопились. Но события разворачивались чрезвычайно быстро. Не все земли выслали на борьбу с внешним врагом свои корабли. Не знаю, на что они надеялись. Возможно, их правители даже вступили в сговор с захватчиками и действовали на их стороне. Как бы то ни было, это их не спасло.
Когда Фияс, второй спутник, встал в зенит, вы начали бомбардировку планеты. Трудно передать словами тот ад, который стал твориться на Кхоне. Как минимум несколько взрывов были атомными. Ментальным взором многие из нас видели эти смертоносные грибы, вырастающие на теле планеты. Наверное, мне повезло, что храм находился вдалеке от тех мест. А вот моей семье — нет. В какой-то момент я ощутила, как тонкая ниточка, связывающая меня с родными, оборвалась, и в грудь словно вогнали кол. Мне хотелось лечь на землю и зарыдать. Хотелось умереть сию же минуту, но я не могла себе этого позволить. В храме были те, кто надеялся на мою поддержку, даже несмотря на то, что утешать нужно было меня. Потеря семьи стала вторым потрясением в моей жизни. И их смерть я вам никогда не прощу.
Поле боевых действий переместилось на планету. Гигантские черные крейсеры по-прежнему висели за пределами атмосферы, а вот на Кхон опустилось бесчисленное множество мелких судов. Некоторые из них как ищейки шныряли по поверхности в поисках органической жизни. Причем их интересовали не только люди. Животные тоже подлежали уничтожению. Похожие на огромных спрутов, корабли дграков садились в места силы планеты.
Что оставалось делать населению? У нас были пути к отступлению и спасению — восемь порталов звездной пирамиды. Пройдя сквозь них, все бы оказались в безопасности. Но выяснилось, что порталы разрушены. Они были одной из ваших первостепенных целей. Окружить, отрезать от других миров — вот ваш план.
Конечно, были еще личные корабли и межзвездные крейсеры. Какие-то отчаянные смельчаки даже успели прорваться. Надеюсь, они выжили. Но убежать таким путем с планеты можно было только поначалу. По мере того, как таяли ряды защитников, все прибывающие и прибывающие черные крейсеры выстраивались в небе в одну линию. Их огромные щупальца шевелились словно клубок змей, и в такт движению на небе рождалось силовое поле.
Теперь, спустя время я понимаю, что Кхон был для вас слишком легкой добычей. Подавить сопротивление вам не составило труда. И в техническом, и в эволюционном плане вы превосходили нас, а когда флот Кхона был разгромлен полностью, вы начали методично вырезать население. Хотя истинной целью, пожалуй, все же был хаос. Жалкие остатки нашего народа загонялись в катакомбы и бомбоубежища. Но и там мы бы не смогли выжить. Вы хотели забрать ресурсы планеты для того, чтобы строить все новые и новые корабли. Чтобы ваши звездные города росли и процветали. Вы хотели грабить и убивать. Насиловать и порабощать.
Но я отвлеклась. О целях захвата ты знаешь гораздо больше меня. Когда стало понятно, что с планеты не спастись, настоятельница приказала открыть ворота Храма, и под защиту наших стен потянулись женщины и дети. Под храмовым комплексом еще в глубокой древности были сооружены бомбоубежища. Кто и когда их построил, мне не известно. Возможно, это заслуга прежних обитателей Кхона и Храм вырос на месте более древней постройки.
