Львиная голова взметнулась вверх — косички золотистой гривы хлестнули сержанта по лицу.

— Эй вы, пидарасы, — взгляд Сехмет обратился к вершине маяка, — Хватит прятаться за спинами своих рабов! Микаэль, никчёмный сын дятла и индюшки! Моё имя — Сехмет. Я — лев, я — кобра, я — палящий диск солнца, я — месть и я же кровь... Я вызываю тебя на смертный бой!

* * *

— Ты не обязан, милый, — Габриэль шагнул вперёд; его белая, сияющая рука нежно огладила шелковистые крылья Архистратига, а затем легла на мускулистое плечо друга, — Ты не обязан отвечать на вызов этого исчадия ада, самозванки, называющей себя богиней. Мы — творения нашего великого Отца и только он — есть единственный и истинный бог.

— Был, — хрипло ответил архангел и брезгливо дёрнул плечом, отбрасывая руку Габриэля, — Истинные боги не умирают, ибо никогда не рождаются.

Микаэль шагнул к краю башни — ржавые железные полосы ограждения расползлись в стороны с мучительным скрипом:

— Тот, кто гниёт на Престолах — мне не отец и здесь нет истинных богов, но есть лишь пустота...

Кончик сверкающего копья указал на крышу домика смотрителя, где мерцала всеми цветами радуги фигура маленькой девочки.

— И пустота исполнена высочайших проявлений.

Сияющая фигура архангела исчезла; Габриэль уставился себе под ноги, но там не оказалось ни одного пёрышка.

* * *

Серебряный торнадо, рассекающий серую толпу падших с неба, прекратился, лишь только белоснежные ступни архангела коснулись груды трупов, завалившей окровавленный песчаник. Размытый силуэт зверя, терзающий небожителей, метнулся прочь и вот высокая женщина с красными волосами уже стоит возле рваного штандарта с ликом Большого Волка.

— Он принял вызов! — в голосе Сехмет звучали нотки истинного удивления, — Ну что же — это поступок достойный военачальника. Приветствую тебя, предводитель.

Оголтелый натиск серых толп небесного воинства на горстку негодяев, вурдалаков и мертвецов, сгрудившихся возле ржавого танка, прекратился. Праведники и ангелы отступили, расползлись, низко пригибаясь пред сияющей фигурой Архистратига.

Тот не ответил на приветствие: небесные очи, изуродованные кровавыми гневными прожилками, неотрывно глядели на крышу домика смотрителя, где тесно стиснутая чёрными силуэтами кельтских ведьм, замерла маленькая Сигни.

— Он сломался.

Рука, затянутая в кожаную перчатку мечника, скользнула по лбу, вытирая пот, и длинный лоскут кожи повис на остром шипе. Из рваной раны тут же выбился клок жёсткой серой шерсти.

— Архангел пришёл умереть. Он уже отринул своего ложного Отца и теперь явился принять гибель пред ликом Пробуждённой. Не от доблести, а лишь затем, чтобы прикрыть свою трусливую задницу. Я права, Микаэль? Кстати, ты не хочешь рассказать всем нам правду о низвержении Люцифера с небес?

— Не хочу, — отрезал Архангел и шагнул вперёд, крутанув в руках копьё.

— Будь по твоему, Микаэль, — Йоля отжала мокрые от крови волосы и связала те на затылке в тугой пучок, — Ты получишь избавление, но знай — смерть твоя будет долгой и мучительной. Сначала я отрежу тебе крылья. Готовься к страданию.

Стройные ноги, покрытые драными прорехами с торчащей наружу звериной шерстью, шагнули к краю брони «Леопарда».

Оливковая рука ухватила клочок меха, что выбился из глубокой раны на женском плече. Сехмет притянул к себе красноволосую женщину и внезапно впилась ей в губы страстным поцелуем.

— Он мой.

Пара горящих волчьих глаз уставилась в томные кошачьи очи. Йоля недоверчиво склонила к плечу голову.

— Ты это серьёзно, сучка?

— Лучшего момента не будет, — львица оскалилась пугающие жёлтые клыки, — Но я не струсила, просто устала от жизни.

— Что за нахуй здесь творится? — поинтересовался Монакура Пуу, — Пахнет драмой.

— Богиня решила погибнуть в бою, тупой старый верзила, — Невенка Оскаала требовательно протягивала руку снизу, ожидая.

— Уважай старость, сопля, — огромная лапа сержанта, игнорируя девичью кисть, сжала ладонь епископа и Его Преосвященство взлетел на борт танка, а за ним, будто надувной шарик за Пятачком, устремилась кривушка — растрёпанная, с ног до головы перемазанная ангельской праведной кровью.

— Может не надо, мама?

Близняшки «А» и «Ф», сопровождаемые стройным блондином, опасливо приблизились к Сехмет. У всех троих, в общем и целом, насчитывалось всего четыре руки, пять ног и три женские груди.

— Берегите себя, дети мои и приглядите за братьями меньшими.

Львиноголовая постучала каблучком по броне, царапаемую изнутри уцелевшими парой уцелевших кровососов — Дети Ночи чуяли трагическую развязку.

— Идите ко мне, обнимемся, приблуды.

И она заключила троицу в тесные объятия.

Микаэль тяжело вздохнул, наблюдая за трогательными прощаниями на борту «Леопарда» и махнул своим прихвостням. Ангелы и праведники принялись скидывать трупы в морскую воду, расчищая место для поединка.

Со стороны негодяев им помогали машинисты Джета — сам Владыка стоял рядом с ярлом Туи, намертво вцепившемся в свой щит с нарисованным петухом.

— Эй щенки, — крикнул в сторону строя викингов Монакура, — Идите сюда: передохнём, посмотрим, как умирают боги и архангелы.

Щенки молчали.

— Скай, Хельги, — упорствовал сержант, — Это команда! Ко мне, блять! Живо!

Ярл Туи поднёс к щиту кулак, сжимающий рукоять скандинавского меча. Навершие с треском впечаталось в дерево. Восставшие мертвецы присоединились к предводителю — ударили своим клинками. Потом медленно расступились и две юношеские фигуры — долговязый и коротышка, лишившись опоры, осели на песчаник, пропитанный кровью.

— Ёбаныврот, — лицо Монакуры Пуу потемнело, правое веко дрогнуло, — Щенки... Вы всё же бросили своего сержанта и отправились в свою долбаную Вальхаллу...

— Не совсем так, — рядом с павшими бойцами Волчьего Сквада проявились три фигуры — тёмные, словно сотканные из мрака.

— Герои саг, ровно как и сами древние сказания, давно вышли из моды: скамьи Вальгаллы опустели, а пиршественные столы покрыты вековым слоем пыли. Однако существует некое место, вполне достойное столь славных воителей. Мы заберём этих павших героев под курганы Ши, и там, в подземном мире Сида, они обретут новые воплощения.

— Кем станут мои мальчики? — прогнусавил сержант.

— У меня всегда был всего лишь один спутник, носящий три имени, — вперёд выступила миниатюрная брюнетка в чёрном платье, отороченным вороньими перьями, — Пора исправить это досадное недоразумение. Они станут Сильным Ветром и Холодом.

Бадб внимательно оглядела тощего верзилу.

— Однако же место Высокого Тростника остаётся вакантным. Что скажешь, красавчик? Не желаешь ли присоединиться к своим друзьям?

Монакура бросил быстрый жадный взгляд на женские бёдра, плечи и груди, призывно выглядывающие из прорех на ветхой ткани ведьминских нарядов, но скорбь взяла своё: гигант присел возле распростёртых тел товарищей.

— Не в этой жизни, милая.

— Как скажешь, Бодхисаттва, — тела кельтских богинь растаяли в воздухе и троица обратилась исполинскими вóронами.

— Тогда пригляди за нашим маленьким сокровищем, а мы позаботимся о твоих друзьях.

Грим, огромный как скала, сжал свои драконьи лапы на предплечьях сержанта и легко поднял того в воздух. Ворониха, чьё оперение отливало алым, подхватила Хельги, а та, чьи крылья блестели бронзой вцепилась в Скаидриса.

— Спасибо за службу, бойцы, — через мгновение Монакура Пуу уже стоял возле Сигни.

— Только ваш ум — вечен, — промолвила дочь ярла.

— Прощай, Вепвавет, я буду скучать по тебе, — каркнул Грим и все трое исчезли в рваных свинцовых облаках.

Архангел Михаил, стоя посреди расчищенного от трупов круга, нетерпеливо взмахнул сияющим копьём и расправил белоснежные крылья.

— Так и стой, индюк, сейчас я исполню желание старины Упуаут: слегка подрежу твою гордость, — золотые сандалии Сехмет погрузились в мокрый бурый песок прибрежной косы; приставными шагами, грациозно покачивая бёдрами, словно танцуя, львиноголовая богиня приближалась к противнику.