В играх мы знакомимся и со всеми ребятами, населяющими «Дальние страны» — первую повесть Гайдара о мирной жизни. Игра рождает дружбу и приводит к ссорам. Незаметно игра переходит в дело, а дело в игру.

Васька и Петька перестали водиться с Серёжей — беда в том, что каждого из них порознь он поколачивает, а когда они вдвоём — сам их боится. Эта сложность взаимоотношений мешает дружбе. Но вот Васька встречает Серёжу на разъезде. Оба не знают: подраться или помириться? А тут их просят помочь — разобрать рассыпавшиеся гайки.

«И они принялись за работу с той поспешностью, которая доказывала, что, несмотря на несостоявшуюся драку, дух соревнования и желания каждого быть во всём первым нисколько не угас, а только примял иное выражение.

… Когда они окончили разборку и доложили об этом мастеру, мастер решил, что, вероятно, ребята свалили все гайки без разбора в одну кучу, потому что окончили они очень уж скоро.

Но он не знал, что они старались и потому, что гордились порученной им работой, и потому, что не хотели отставать один от другого.

… Довольные, они шли домой, уже как хорошие, давнишние, но знающие каждый себе цену друзья».

Это соединение дела с игрой, рабочего соревнования с мальчишеским соперничеством — одно из самых тонких, педагогически важных жизненных наблюдений и одна из самых важных литературных находок Гайдара.

А как точно передано в «Дальних странах» различие содержания и форм игры десяти-двенадцатилетних и шестилетних ребят, как важно наблюдение Гайдара — где могут дети разного возраста найти общие интересы и в чём им не по пути.

Игра приводит в «Дальних странах», как во многих других произведениях Гайдара, к важным последствиям. Почти нечаянно, играя, Петька стащил у геологов компас. И в поисках способа незаметно вернуть его случайно раскрывает убийство председателя колхоза. На этой истории построен сюжет повести.

Как ни разнообразно разработаны характеры ребят в «Дальних странах», повесть по отношению ко всем последующим произведениям Гайдара, посвящённым мирной жизни Советской страны, занимает примерно то же место, что «Р. В. С.» по отношению к «Школе». Это как бы подготовка, проба голоса, нащупывание художественных средств для широкого лирико-эпического изображения жизни подростков в различные периоды нашей истории.

Темы повестей Гайдара всегда «лобовые»: он пишет о самом важном, самом нужном в тот год, когда работает над повестью.

Писатель стремится, чтобы дети умом и сердцем поняли, что происходит вокруг них, чем занят и озабочен народ, увидели, в чём им со взрослыми по пути, где и как могут они принять участие в общем деле.

«Дальние страны» написаны в год, когда осуществлялся первый пятилетний план и разворачивалась коллективизация. Об этом и говорит Гайдар — как приходит шум стройки на тихий полустанок, как в трудной борьбе рождаются колхозы.

Много ли можно назвать книг для ребят на эти темы, созданных тогда, одновременно с событиями, и настолько художественно зрелых, что они вошли в наш основной литературный фонд? Таких произведений очень мало. «Рассказ о великом плане» Ильина, «Покорение Днепра» Маршака…

И если по внутреннему накалу, по глубине разработки темы «Дальние страны» не достигают уровня «Школы» и «Военной тайны» — произведений, между которыми повесть стоит хронологически, — то всё же она оказалась достаточно сильной, чтобы жить и не стареть.

7

А потом — «Военная тайна». И шестилетний Алька — один из самых проникновенных, трогательных образов, созданных Гайдаром. Почему Алька должен был погибнуть от бессмысленного удара камнем, пущенным рукой пьяного кулака?

Вероятно, с любовью и вдохновением выписывая его образ, Гайдар хотел сказать — на миг ослабишь внимание, и враги погубят самое дорогое.

Как всегда у Гайдара, почти нет грани между виной и неосторожностью, недостаточной зоркостью. Конечно; Сергей, отец Альки, ни в чем не виноват. Он был занят важным делом, которое ему поручили, — снабдить детский лагерь водой — и все силы отдавал, чтобы предотвратить катастрофу, гибель начатой работы. Он чувствовал, что его бригадиры ненадёжны, не сомневался, что они проворовались. Но не было времени заняться ими вплотную, разоблачить воровство и посмотреть, что за ним стоит.

А Гайдар заставляет читателя насторожиться. Словно далекие раскаты грома — появление пьяного, смущение обоих бригадиров, нарочитые их ссоры. И когда наконец нечаянное открытие Вдадика приводит к аресту кулака Дягилева, — гроза приближается; недаром так настойчив в своей злобе арестованный.

Потом всё как будто случайно: и встреча с пьяным братом Дягилева, и то, что Алька подвернулся не вовремя и поздно Сергей схватился за револьвер. Но случайно только то, что именно такую форму приняло несчастье. Накапливая предупреждения, признаки приближающейся беды, Гайдар настаивает на закономерности столкновения, неизбежности тяжёлых жертв в борьбе за счастливую жизнь.

В этой музыкально построенной повести нежная мелодия Альки всё время как бы оттеняется грозными аккордами.

И это с первого же появления Альки на страницах повести. Вот Натка сидит в вагоне-ресторане, сейчас войдёт Алька — они познакомятся. «Погода менялась. Дул ветер, и с горизонта надвигались стремительные тяжёлые облака. Натка долго смотрела, как они сходятся, чернеют, потом движутся вместе и в то же время как бы скользят одно сквозь другое, упрямо собираясь в грозовые тучи. Близилась непогода…»

Чем так привлекателен Алька? Соединение доверчивости с серьёзностью, вдумчивости с непосредственностью, черт настойчивого характера с мягкостью натуры — в конечном счёте тем, что он человек такой же сложный, многим озабоченный, многое понимающий, как взрослый. Только понимание и озабоченность его особые, детские. Они не бедны содержанием, а своеобразны по форме.

Одна из очень важных черт дарования Гайдара — умение изобразить всю, часто непонятную взрослым, сложность душевного мира детей. Впрочем, это не только свойство дарования, но и принципиальная позиция. Ведь в том как раз и состоит одно из важнейших завоеваний советской литературы для детей, что лучшие её деятели показали богатство умственной и эмоциональной жизни ребят, глубоко раскрыли детскую психику и отнеслись к ней с тем же уважением, с той же внимательностью, что и к жизни взрослых. (Прежде лучшие книги о детях — например, Л. Толстого, Ч. Диккенса, М. Горького — писались для взрослых и только взрослыми воспринимались во всей их глубине, хотя они вошли и в круг детского чтения).

Позицию эту приходилось защищать в борьбе с узкими, отсталыми взглядами некоторых педагогов и литераторов, исходивших из упрощённого представления об интеллекте ребёнка, ограниченности его интересов и ратовавших за литературу коротеньких идей, выраженных в художественно-примитивной форме. К сожалению, эти взгляды ещё не вовсе изжиты. У нас идет борьба против мелко задуманных, мелко написанных повестей и рассказов, но всё же их иной раз защищает критика. В получившей печальную известность рецензии на «Серёжу» В. Пановой совершенно серьёзно и даже запальчиво утверждалось, что интересы шестилетних детей исчерпываются игрушками, книжками и вкусной манной кашей, а размышлять им несвойственно. Это показывает, что примитивные представления о детской психике и задачах детской литературы ещё живы, ещё представляют некоторую опасность. Рецензия-то появилась в «Учительской газете»!

Все творчество Гайдара и, в частности, созданный им образ Альки спорит с этими узкими позициями. Нет ничего неестественного в том, что шестилетний Алька, мать которого замучили румынские фашисты, озабочен судьбой своей родины, возможным нашествием врагов, что он готов себя отождествить с отважным Мальчишем-Кибальчишем, не выдавшим военной тайны.

Сказка о Мальчише-Кибальчише по художественному выполнению принадлежит, как мне кажется, к наименее удачным страницам Гайдара. Сказка, которая должна была по замыслу стать лирико-героической, получилась несколько сентиментальной и риторичной. В ней исчезает обычная для Гайдара непосредственность, естественность свободно развивающегося повествования. Изменило в этой сказке Гайдару и его превосходное языковое чутьё. Вряд ли можно считать удачными находками неологизмы «буржуин», «буржуинство», «буржуищи» или фразу: «Лишь один Мальчиш-Плохиш захотел идти в буржуинство».