– Снимай куртку! – решает Арткур. – Отвлечём их.

Стянув одежду, протягиваю мужчине. Он приказывает увести меня, и два ахернарца под локти утягивают в заросли. Краем глаза замечаю, как безопасник накидывает мою куртку на пушистый комок и тянется за бластером. Он всё-таки решил его убить!

– Стойте! Нет! – рявкаю и, пнув одного под коленку, выпутываюсь.

Схватив бластер, целюсь в собственного главу Тайной канцелярии.

– Только дёрнись, Арткур. Я не промахнусь! – цежу сквозь зубы.

– Это для твоего же блага! – раздражённо шипит Арт, повернув голову вбок.

Четыре взрослых ицара кружат над головой и весь лес оглушает рычание. Они быстро приземляются в нескольких метрах от безопасника и, скалясь, приближаются. Детёныш, услышав родителей, выбирается из под моей куртки и, мурлыча, несётся к сородичам. Подхожу ближе к Арткуру. Он сжимает запястье, гладит ладонь и переплетает наши пальцы. Немного страшновато.

– Медленно пятимся назад, Веда, – шепчет он, и мы отступаем.

Утробный рык самца пробирает до костей. Он склоняет голову к малышу и нюхает его. Самки грозно шипят и принюхиваются к валяющейся куртке в метре от нас. Одна из них хватает в зубы мою одежду и разрывает на части. Сглотнув, передёргиваю плечами. Хорошо, что это не я. Маленький ицар мурлычит и семенит к остаткам куртки. Три самки принюхиваются к детёнышу. Одна из них лижет морду и, развернувшись, уходит к самцу.

– Ну вот, похоже, пронесло? – шепчу, нервно сжимая бластер и руку безопасника. Арт ничего не отвечает, а к нам бежит малыш. – Нет! Иди к родителям!

Взрослые ицары с шумом взмывают в небо и улетают. А я обалдело таращусь им вслед. Машинально подхватываю прыгнувшего в руки зверя и перевожу ошалелый взгляд на Коланца.

– Ты хотела кота, Веда? Поздравляю, – фыркает этот рурк и, проклиная меня на незнакомом языке, уходит вперёд.

Последующий час мы продвигаемся очень медленно, практически топчемся на месте. Всё из-за детёныша ицара. Сколько бы я ни пыталась его вернуть в дикую природу, этот упрямый малыш бежит за мной. Мужчины объясняют, что он признал меня и даже оцарапал до крови. Теперь не отстанет. Поэтому сородичи нас не убили. Так сказать, отдали своё дитя мне, чтобы я заботилась о нём, раз так беспечно потрогала. Ведь в стаю малыша не примут, а один он погибнет.

– Ненавижу этот лес! – психанув, ору и, чеканя шаг, убегаю от кота. А ему плевать на мои желания, он спокойно семенит следом. И даже мужчин не боится.

Больше, слава космосу, ни в какие передряги не попадаем. Алькор отдаёт мне свою куртку, чтобы совсем не замёрзла, и мы потихоньку продвигаемся вперёд. С каждым часом местность опять меняется. Опять везде снег и обычные голубые ели. К закату почти добираемся до границ. Осталось одно препятствие пройти в виде высокого холма. Но дотемна не успеем. А с темнотой выходят ночные хищники. Поэтому, посовещавшись, мужчины решают дождаться утра.

Пока мы с Проционом сидим у костра и греемся, остальные закрывают нашу полянку силовыми лентами и разбивают палатки. Я иногда трогаю принца за лоб. Проверяю температуру. Он бледный очень. Хотя он всегда бледный, но сейчас хуже обычного. Принц зябко ёжится и, притянув к себе под бок, обнимает, кутая в своём пледе. Наверное, чтобы согреться. Не дёргаюсь, понимаю, сейчас не до выяснений отношений и нужно своё неприятие просто отпустить. Вот выберемся и разбежимся.

– У меня есть обезболивающие, – шепчу, смотря на огонь.

– Оставь себе, вдруг мигрень настигнет, – беззлобно иронизирует мужчина.

– Рядом с тобой точно ведь настигнет, – закатываю глаза и глажу спящего на коленях ицара.

– Как его назовёшь? – принц тоже гладит кота, и наши пальцы временами сталкиваются в густом мехе животного.

– Процион, – хихикаю, – если нагадит в сапоги, буду его носом тыкать и приговаривать: Нельзя, Проци! Фу! Гадкий Проци!

Мужчина хватает за подбородок и, повернув мою голову, затыкает рот поцелуем. Округлив глаза, замираю, даже не дышу. А Процион уверенно сминает губы и проводит по сжатым зубам языком. Возмущённо отпихиваю и вскакиваю. Ицар съезжает с колен и, проснувшись, злобно порыкивает.

– Теперь можно и умереть, – усмехается бессмертник.

– Я б тебя пристрелила, да только жалко заряда, – шиплю, чувствуя, как горят щёки от злости. Подхватываю котёнка и, возмущённая в лучших чувствах, прячусь в палатке.

Через пару минут ко мне заглядывает Алькор. И мнётся на пороге, поглядывая с некой грустью и надеждой, что ли.

– Говори уже, – устало вздыхаю я, не выдержав его взглядов.

– Я приглашаю Вас в свой спальник, – наконец выпаливает Алькор и слегка синеет.

– Хорошо, – соглашаюсь, так как не вижу проблемы для обычной ночёвки. С Арткуром поспала же. Да и соскучилась по ледышке.

– Мой спальник больше и… – ахернарец удивлённо замолкает. – Вы согласились?

– Да, – хихикаю я.

У синекожего мужчины глаза загораются. Он протягивает раскрытую ладонь и выводит из палатки. Торжественно распахивает полы своего убежища.

– Подожди, я в кустики сбегаю, – останавливаю его и вручаю дремлющего в руках кота. Алькор с опаской перекладывает животное на плед и кивает.

Быстро отбегаю к раскидистым кустам, но сделать дела не успеваю. Тот самый холм, который мы должны были преодолеть, приходит в движение, и на нашу полянку сыплется залежалые куски снега. Пячусь к костру, и Тарес, резко перехватив за локоть, заводит за свою спину. Остальные мужчины хватают бластеры с фонариками и целятся в этот движущийся холм.

– Что происходит? – бормочу, выглядывая из-за плеча Антареса. Не видно, что там в тени творится.

– Нет, это издевательство какое-то! – шипит змеёй Орион, останавливаясь рядом со мной. – После этого испытания ты просто обязана выйти за меня замуж.

– Да кто там? – раздражённо рычу.

– Ты заказывала снежного теята? Прошу, вот он! – патетично сообщает мужчина, махнув рукой.

Большой холм, как оказалось, был совсем не холм. А берлогой самого крупного мутанта в этом лесу. И похоже, наша возня разбудила его. Стряхнув с себя снег и мёрзлую землю, теят выпрямляется во весь свой громадный рост и громко ревёт на весь лес.

– А вот теперь я очень хочу домой, – икнув, бормочу я.

С каркающе-хриплым рычанием из палатки Алькора выбегает мой малыш ицар. И со всех лап бежит на этого гиганта. Он рядом с ним песчинка, муравей. Теят вертит гигантскую зубастую голову, снося вековые деревья и выискивая того, кто посмел на него нападать. На нас летят ветки и прочий мусор. Антарес бьёт наручем по бедру и, активизируя щит, прикрывает наши головы.

– Малыш, вернись! Он же его раздавит! – восклицаю.

Орион прячется за наше укрытие, перехватывает за торс и прижимает к корпусу. Наверное, думает, я побегу туда спасать детёныша. Я не настолько идиотка. Умирать ради мелкого зверёныша не хочется.

– Звёзды! Ты с этим ицаром просто созданы друг для друга, одинаково безмозглые и бесстрашные, – ворчит Процион.

Не успеваю возмутиться, происходит немыслимое. Из чащи за нашими спинами вылетает стая взрослых ицаров и молниеносно атакует гиганта. В тёмное небо взмывают все птицы разом и улетают подальше от бойни. Остальные жители леса громко воют и разбегаются. А пространство оглушают рычания разной тональности.

– Так! Не будем проверять, кто из них нас прикончит первым, – решает Арткур и, убрав бластер, швыряет в мужчин рюкзаки.

Всё происходит очень быстро. Пока ицары и теят дерутся. Часть ребят тушат наш костёр и срывают силовые ленты. Становится очень темно, лишь силуэты монстров мелькают. Меня подхватывают на руки, и мы куда-то бежим. В темноте. По чащобе лесной. Мужчины перепрыгивают ухабы и препятствия. Ветки хлещут, ноги вязнут в сугробах. Я не рыпаюсь, вжимаюсь комочком в руках безопасника, утыкаюсь носом в сгиб шеи и жмурюсь крепко.

Минут через двадцать беготни впереди виднеется небольшое свечение от силового поля. Мы выбрались к границам? Ура! Мужчины замедляются, и Арткур выпускает меня, но за руку держит крепко.