– Ах вот как! – необычайно оживился Миша. – У вас, любезнейшие, еще и муж пропал? И что? Он тоже убит, а?

– Типун тебе на язык! – разозлилась Мариша.

После этого подругам пришлось рассказать о слежке за Смайлом и в качестве доказательств продемонстрировать фотографии, на которых Кураев был запечатлен в обществе Смайла. Еще некоторое время ушло у ментов на то, чтобы связаться с Глафирой, которая подтвердила слова подруг. Но неугомонные менты на этом не успокоились. Они позвонили также Ирине – любовнице Кураева. Сообщив женщине о несчастье, они привезли ее к себе в отделение для дачи показаний.

– Привет! – поздоровалась Ирина с подругами, войдя в отделение, и тут же спохватилась: – Ой, а вы-то тут что делаете?

В общем, после того, как менты уяснили для себя всю цепочку, по которой Мариша с Юлей вышли на господина Кураева, они несколько поумерили свои подозрения на их счет. И с удвоенной силой вцепились в Ирину, пытаясь вытрясти из девицы имена недоброжелателей и врагов ее покойного любовника. К слову сказать, никакой особой скорби по поводу гибели Никиты Кураева сама Ирина не выказывала. Да, похоже, и не испытывала.

– Врагов у него было полно, – сразу же заявила она. – Во-первых, его бывшая жена. Нонка – толстая корова, от которой он ко мне ушел.

И Ирина с чувством превосходства огладила собственные тощие бедра, демонстрируя, что уж у нее-то точно нет ни единого лишнего грамма жира. Да и не лишнего, если на то пошло, тоже.

– Ух, как она его ненавидела! – с чувством добавила Ирина и принялась загибать пальцы: – Потом заместитель Никиты – Максим Сущев. Этот только и мечтал, как бы всю клинику и пациентов Никиты захапать. Коллеги Никиты тоже все поголовно сволочи редкие. Никита мне рассказывал, только и делали, что друг друга подсиживали. И, наконец, эти ненормальные бабы, которые обвиняли Никитика в том, что он их мужей зарезал! – закончила она зачитывать свой список.

– Зарезал мужей? – повторил усатый Женя.

– Ну, это они так считали, а на самом деле мужья эти не жильцы были, – сказала Ирина. – Сами понимаете, при любой операции, даже при удалении аппендицита, существует риск летального исхода. А эти притаскивались к нему с такими запущенными диагнозами. Им бы в любом случае больше года не протянуть. Что с операцией, что без нее!

– И их было много? – уточнил Женя, а подруги навострили уши.

– Об этом у Максима спросить нужно, – неохотно ответила Ирина. – Пусть он вам карты больных Никиты покажет. Тогда точно ясно станет. Но мне Никита говорил, что за все то время, что они организовали эту клинику, после операции умерло всего два человека. И то они были совсем старенькими. И Никита тут ни при чем. Просто у людей сердце не выдержало, когда им наркоз дали.

Юлька хотела возразить, что возле клиники митинговало без малого полтора десятка человек, но прикусила язык. И так они с Маришей отличились. Зачем еще лишний раз о себе ментам напоминать, да еще как раз в тот момент, когда они от них отвлеклись! Но тут снова заговорила Ирина.

– И еще кое-что странное про Никиту, – словно колеблясь, произнесла она. – Честно, даже и не знаю, стоит ли и говорить.

– Раз начали, говорите! – велел ей Женя.

– Понимаете, примерно месяц назад Никита примчался домой словно за ним черти гнались, – начала рассказывать Ирина. – Запер дверь на все замки, чего обычно никогда не делал. Конечно, я спросила, что с ним. Мне показалось, что он чего-то страшно испугался.

– И что он ответил?

– Сказал, что все в порядке. Но весь вечер был задумчив. А ночью признался, что встретил одного старого знакомого, которого бы вовсе не хотел видеть. И был бы рад, если бы тот его не узнал.

– Что за знакомый? Его имя?

– Не знаю, Никита мне не сказал, – пожала плечами Ирина. – Но он предупредил меня, чтобы я была осторожней. И ни в коем случае не садилась бы в машины к незнакомым мусульманам.

– Он так и сказал? – впился в нее взглядом Женя.

– Да, – кивнула Ирина. – Но главное даже не то, что он сказал, а как он это сказал. Он выглядел таким подавленным! И говорил с таким видом, словно от его слов зависели наши с ним жизни!

– Интересная информация, – переглянулся со своими коллегами Женя.

Но через минуту его внимание переключилось на другого человека. К Жене подошел еще какой-то опер и что-то ему прошептал на ухо. Женя повернулся к Юле с Маришей и строго спросил у них:

– Кто из вас левша?

Подруги изумленно переглянулись и дружно воскликнули:

– Никто!

– Почему-то я так и думал, – вздохнул Женя.

После этого подруг отпустили домой, правда, взяв с них подписку о невыезде.

– А наша машина? – возмутилась Мариша. – Уже утро, рассвело совсем. Неужели вы хотите, чтобы мы в таком виде, все заляпанные грязью, возвращались в Ольгино за машиной?

– К тому жуткому дому?! – добавила Юля.

И подруги дружно содрогнулись.

– Ваша машина стоит у нас во дворе, прямо под окнами моего кабинета, – любезно просветил их на этот счет Женя. – Поезжайте домой, приведите себя в порядок, отдохните, но будьте готовы, что вы нам еще понадобитесь.

Первым делом, выйдя из отделения, подруги отправились домой к Марише, чтобы проверить, не вернулся ли за это время Смайл. Он не вернулся. На автоответчике было множество посланий, но ни одного от Смайла.

– Кто первой пойдет в душ? – спросила Юлька.

– Мне все равно, – тоскливо отозвалась Мариша, которая совсем загрустила, сидя у телефона. – Иди ты!

Юлька успела вымыться сама, отчистить от грязи обувь и одежду, а Мариша все так же задумчиво и сидела у телефона.

– Мариш, ты чего? – тронула ее за плечо вернувшаяся из душа Юлька. – Не надо так убиваться! Все хорошо будет. Найдется твой Смайл.

– Да, – кивнула головой Мариша. – Конечно, найдется, если мы его сами найдем.

– Как это? – не поняла Юля.

– Я вот тут, пока ты мылась, обо всем подумала и даже небольшой план для нас набросала, – произнесла Мариша. – Если предположить, что убийство Кураева каким-то образом связано с исчезновением Смайла, значит, нам нужно найти убийцу Кураева. А через него выйдем и на Смайла.

– И как ты его найдешь? – спросила Юля. – Я имею в виду убийцу Кураева.

– Мы в том доме когда только наткнулись на труп Кураева, ты что-то говорила о какой-то бумажке, – напомнила ей Мариша.

– Я?! – искренне изумилась Юлька, у которой после бессонной ночи и допроса в милиции голова была звонкой и пустой, как колокол, и гудела ничуть не меньше. – О какой бумажке?

– Тебе лучше знать, о какой бумажке! – заметно раздражаясь, произнесла Мариша. – Вспомни!

– Не помню!

– Ну, Юля, – запаниковала Мариша, видя, что подруга не притворяется. – Вспомни. Ты споткнулась о Кураева и приняла его за бревно. Это помнишь?

– Помню!

– Потом я принялась его ощупывать, а ты вытащила свой мобильник и засветила экран. Помнишь?

– Помню! – снова кивнула Юлька.

– И хотя света была совсем мало, но лицо Кураева мы узнали. Я стала щупать его пульс, а ты сказала, что-то про бумажку. Помнишь?

– Помню! – обрадовалась Юлька. – Была бумажка. Точно была!

– Давай ее сюда! – распорядилась Мариша и, видя, что подруга медлит, вскипела: – Что на этот раз?!

– Понимаешь, Маришечка, я помню, как я эту бумажку схватила, а вот куда положила, убей меня, не помню!

– Тогда я сейчас пойду в ванну, а ты по карманам своим поройся! – велела ей Мариша. – И не дай бог, если ты эту бумажонку просто выбросила. Тогда я тебя точно убью! И меня даже судить не будут, а сразу же оправдают!

К тому времени, как Мариша отскребла с себя всю глину и грязь, которых вполне хватило бы, чтобы разбить небольшую цветочную клумбочку, Юлька успела осмотреть карманы своей одежды не меньше десяти раз. Но ничего похожего на ту бумажку, которую она сорвала с груди господина Кураева, она не нашла. Выбираясь из душа, Мариша наступила на что-то, зашуршавшее у нее под ногой. Не поленившись, она нагнулась и подняла изрядно помятую бумажку. Следы грязи на ней были до боли знакомы. Именно потоки такой грязи смылись только что с Мариши. А бурое пятно на бумажке подозрительно напоминало засохшую кровь.