1. Совет.

– Вы все прекрасно знаете, друзья, зачем я вас собрал. Вот карта побережья.

Сразу шесть голов как по команде дружно склонились над столом. Искусно выточенная из слоновой кости указка пересекла нарисованную голубую гладь Эгейского моря и обвела своим кончиком остров Эвбея – остров довольно большой и фактически первый из ахейских – то есть греческих островов на морском пути из Трои.

– Сначала думали, она вот здесь.

Указка заскользила дальше – миновала Аттику, Саронийский залив, прошлась по Пелопоннесу, пока не достигла изрезанных берегов Лаконии, и застыла, упершись в тоненькую ломаную линию реки Эврот.

– Потом вот здесь. Но эти сведения оказались не верны. Однако я надежды не терял. И каждый наш купеческий корабль, шел с порученьем – что-нибудь узнать.

На самом деле то была задачка не из легких. Даже тогда, еще по горячим следам, никто из троян не мог сказать точно, как звали ахейца, что увез с собой Гесиону, а тем более никто не знал – куда конкретно он ее увез. Никто даже толком не помнил, как именно выглядел этот воин – за исключением самого царя Приама, но, то были детские его впечатления. Да, высокий, крепкий, как скала, светловолосый, весь закованный в медь, что ослепительно блестела на солнце – но по таким приметам искать довольно сложно. Троянским купцам понадобилось немало изворотливости, а также крепкого вина и угощений, чтобы узнать, кто этот человек.

Кончик указки вернулся назад в Саронийский залив, обвел контуры крупного острова.

– И, наконец, Эгина.

– Насколько я понял, название должно быть на букву Э. – догадался Анхиз.

Поскольку дело касалось непосредственно семьи, дарданский царь, двоюродный брат Приама принимал участие в собравшемся совете. Одних с Приамом лет, черноволосый, стройный, симпатичный – не зря в него влюбилась Афродита. Он сына от нее имел – Энея, однако, Анхиз еще не хвастал этой связью – а потому был жив-здоров, и на совет приехал сразу, едва Приам его позвал. Энея Анхиз взял с собою, и тот играл сейчас с детьми Приама, пока родители вели серьезный разговор.

– Да, верно, я сам так думал до недавних пор.

– А что же оказалось? – спросил Фимет, Приама друг хороший, советник, по происхождению – троянец из знатной и богатой семьи.

Приама старше Фимет был лет на пять, с ним вместе обучался боевым искусствам, где они и подружились.

– Оказалось, нет. Он с той Эгины родом. Отец его изгнал оттуда прежде, чем к нам он заявился воевать.

– Отец изгнал? Каков герой однако. – возмутился прямолинейный честный Антенор – Он, видно, грабить только и способен, раз даже своего отца обидел сильно. А в чем причина самого изгнанья?

– Причины я не знаю. – отвечал Приам. – Однако на Эгине героя того нет.

– Опять здесь след теряется. Все это тем печальней, что проходит время. – вздохнул Панфой, верховный жрец, с которым читатель уже знаком.

Действительно, время шло неумолимо. Приаму было от силы лет восемь, когда случилось это нападенье. А сейчас ему уж скоро сорок, и разыскивает он сестру без малого лет 25, с тех самых пор, как Троя укрепила свои позиции. Но поиск долго результатов не давал. Ахейцы все хитры, немногословны – там выведать что-либо очень трудно – особенно, когда не знаешь, кого искать и где. Но, кто упорен – рано или поздно добьется своего.

– Ты прав, Панфой. Но я не зря собрал вас.

Указка пересекла пролив и твердо уткнулась в небольшой островок:

– Вот. По последним данным – Саламин. Именно здесь ее в рабынях держит сей человек.

– А имя как его? – спросил Укалегон.

– Теламон. Он там, на Саламине, дворец построил. Между прочим – награбил здесь, у нас богатств несметных. Теперь он благоденствует. – в голосе Приама зазвучала ненависть – а перед глазами вновь предстал яркий солнечный день, чужие корабли в проливе Геллеспонт готовятся к отплытию. Его, совсем мальчишку, сестра целует, обнимает, плачет, и шепчет – Где бы я ни была, я всегда буду любить вас… А после тот самый грек ведет ее на свой корабль. А он, едва переименованный в Приама – он ничего не может сделать – сжимает только кулачки, в бессилье слезы льются по лицу, глаза глядят ей вслед – он навсегда запомнил эту сцену.

– Я думаю теперь идти туда войной. Снарядим кораблей – числом не меньше ста, и разнесем весь этот остров. Камня на камне не оставим там.

Антенор развернул к себе карту. Саронийский залив глубоко врезался в сушу, вплоть до Коринфского перешейка. По бокам его обступали Аттика с Арголидой, прямо по ходу пусть преграждала Эгина.

– Но, это значит – соваться тигру в пасть. Приам, послушай. Если мы войдем в залив такой армадой, все их соседи ополчатся против нас немедленно. Смотри – Пирей совсем здесь рядом – Афинский порт, Мегару отделяет лишь узкая полоска моря, а затем подтянутся Микены. Мы окажемся в ловушке. И подкрепления ждать нам неоткуда.

– Ты никогда не трусил, Антенор. Так почему сейчас боишься? – удивленно уставился на друга Приам.

– Я дело говорю. – возражал Антенор. – Эти воды трудны для прохождения. Там – рифы, мели – их сама природа защищает от внезапного набега. Пролив тот слишком узок, берега везде отвесны – мы только корабли погубим. – и, жалея друга, продолжал – Твое желание понятно, Приам. Здесь надо взяться по-другому. Во-первых, точно ль там сестра твоя разведать. А если там – быть может, выкуп согласны будут взять? И выдадут ее без боя?

– Нет, я против. – уперся Приам. – Причину нужно объявить – не спорю, а уж потом напасть, коль полюбовно уладить дело не удастся.

– Ахейцы все коварны. – продолжал отстаивать свою позицию Антенор – Тебе в лицо все будут улыбаться и отвечать – о, да, сейчас, сейчас, а сами будут делать, что им надо. Эта проволочка и даст им время позвать на помощь.

– Антенор верно говорит. – поддержал его Анхиз – Погубим мы людей и корабли, но Гесиону этим не спасем.

– Приам, послушай. Мать мне говорила, что парень тот… он Гесиону сватал. И что сестра твоя была как будто бы согласна. Но что-то там разладилось у них. – Укалегон сам не был уверен, что это не сказка. Однако рассказы матери помнил, и нашел нужным это сказать.

– Так может добровольно, по любви пошла она? – предположил Фимет.

– В плен – по любви? Ты отдаешь отчет своим словам? – вспылил Приам. – Я видел, как слезами заливалась, жалела нас – меня, сестер… И разве это жених – что убивает родителей невесты.

– Не знаю, он убил, а может, и не он. – продолжал Укалегон. – Сейчас никто уж верно этого не знает. Прошло столько лет, что если она сама не хочет возвращаться?

– Действительно – живет с тем Теламоном, раз люб он ей? – поддержал его Фимет.

Но Приам был резко против таких предположений.

– А может быть напротив – каждый день ей тягостен. И чужеземке воду она таскает, шьет, прядет рабыней и молит каждый день меня, как брата спасти ее. Никто того не знает.

– Все это прежде не мешало бы узнать, чем нападать внезапно. – стоял на своем Антенор. – Нас, Приам, послушай.

– Что боги говорят? – спросил Приам Панфоя.

– Посольство мирное отправь. Богам угодней это. – отвечал верховный жрец. – Сегодня рано утром возле храма две ласточки кружились. Это явно знак. Нам двух послов отправить нужно.

– Вообще-то ласточки к дождю кружатся низко. – не удержался и съязвил Анхиз.

Ему никто не успел ответить – двери распахнулись, и в кабинет ворвалась ребятня. С деревянными мечами, с игрушечными копьями в руках вокруг стола забегали мальчишки:

– Ура, вперед, в атаку – кричал Эней.

– Сдавайся – Гектор наседал. – Иначе ты погиб.

– Герои не сдаются – был ответ.

– Мы бьемся на мечах, отец. Нас вызвал Гектор. – скороговоркой объяснил происходящее Деифоб и тут же испустил воинственный клич. – Держись, иду тебе на помощь.