— Дядь Саш, так что говорить директору школы и этому молчи-молчи?

— Кому? — не понял мой тесть, а я мысленно хлопнул раскрытой ладонью себя по лицу. — Майору из контрразведки.

— А этому, — он понятливо кивнул, — да ни чего не говори, шли его лесом, ты в конце концов ещё маленький, тем более твой дед в Корее, и все вопросы автоматически переходят под его юрисдикцию. Ладно пошли, закончишь свои мероприятия, распустишь своих кадетов по домам и езжай с Со Хён к Софии, готовьтесь встречать Главу Рода.

— Ты кстати в курсе, на твой счёт Чеболем Ли переведён один миллиард рублей, — неожиданно тесть перевёл тему заставив меня замереть в дверях умывальника.

— Теперь знаю, — пожал я плечами.

— И что ни каких вопросов?

— Откуда у меня вопросы, — мой хмык отразился улыбкой тестя, — сам говоришь я ещё маленький. Раз перевёл, значит так было нужно.

* * *

В огромном, темном зале, чьи стены покрыты паутиной и пылью веков, стояли на коленях две женщины. Обе упершись взглядом в раскрошенный камень некогда роскошной мозаики покрывавшей пол малой приёмной залы больно впивающийся в колени Обе старались не смотреть по сторонам и не двигаться. Они были чем то похожи в своём притворном смирении, обе накрыты серебристыми плащами, в качестве символов боли и покорности.

— Ну что человеческое отродье, познакомилась с юным чародеем, — наконец не выдержала одна подняв глаза от пола, скинув на плечи капюшон плаща, явив под своды старого зала, волосы серебряного с голубым цвета.

— Ну что ты. Милая, последняя жена нашего Господина, я ведь не испугалась мальчишки и не убежала поджав все свои хвосты, — рыжие волосы огнём взметнулись из под сброшенного капюшона, сколько их там у тебя. Говорят ты сожрала очередную свою внучку.

— Не завидуй моим хвостам бесхвостое отродье человеческой самки, — прошипела Горгонда далеко выстрелив раздвоенным языком, вот только Мазари явно ожидала подобной атаки, с лёгкостью увернувшаяся от ядовитого органа своей соперницы.

— Я завидую, да зачем мне? Меня господин как раз за это и любит…

— Ха-ха-бу-га-га,— заржала кавалерийской лошадью Горгонда, увидев под плащом отсутствие правой руки у соперницы, — теперь тебя господин будет любить ещё больше, а хочешь я сниму твою дурную голову, так сказать, за ради красоты и привлекательности.

— Ну что ты, — забормотала рыжеволосая отодвигаясь от вставшей, на всех своих десяти хвостах, Горгондой,— думаешь нашему Господину понравится как ты распоряжаешься его собственностью.

Но высшую демонессу уже понесло, она почувствовала слабость своей соперницы, и такой шанс упускать не собиралась. Горгонда взмахнула крылами морозного пламени посылая в Сильминиру ледяные перья своих крыльев. Четыре из них отскочили от призрачного щита, но пятое нашло дыру в защите, отсутствие руки сделало щит проницаемым и этого оказалось достаточно, что бы ледяной клинок вонзился в бедро демонессы с огненными волосами, перерубая кости и плоть.

— Ах ты мразь склизкая, — заорала от боли и унижения Сильминира Мазари, выхватывая левой рукой монструозный пистолет без раздумывания направляя серебрянную пулю демонессе в лоб.

Лоб выдержал, а вот крылья горгонду не удержали, позволив десятихвостой отлететь метров на десять от огненно-волосой Мазари, проехав по крошеву пола, собрав ледяными перьями пыль и мозаичные камешки.

Неожиданно по стенам зала побежали золотистые искры, а после них и огненная волна оставляющая за собой обновлённые стены с подсвечниками и гобеленами со сценами охоты в лавовой пустыне. Меж двух соперниц опустилась уродливая тварь, у которой заместо кожи были каменные чешуйки, её крылья били по воздуху разгоняя золотистые искры, а длинный хвост состоящий из одних позвонков с огромным костяным шипом на конце, выбил пистолет из руки рыжей демонессы.

— Девочки хватит — каменная горгулья превратилась в статную женщину в черном облегающем стройную фигуру платье по которому бегали все те же золотые искры, сплетаясь в различные фигуры, как на тлеющей бумаге огненный контур рисует светящиеся линии, оставляя за собой лишь пепел. Вместо воротника огромное жабо из чёрных вороньих перьев, подчёркивающее красоту немолодого лица — Господин ждёт вас.

— Я готова, — Горгонда оттолкнувшись крыльями приняла вертикальное положение, посредине лба темнел багровый синяк, серебряная пуля, такое быстро не проходит, именно такие мысли отражались на лице Сильминиры, рану на ноге она убрала одним лишь волевым желанием, всего то пару невинных душ выпить.

За спиной женщины в чёрном раскрылся овал портала, за которым виднелись перистые облака, Сильминира поспешила первой проскочить в портал, оставив за собой обозлённую Горгонду шуршащую по ставшей неожиданно скользкой мозаике пола.

Портал привел их на вершину мира, Вокруг ледяного пика раскинулась синь неба, лежащие внизу облака, были белее снега, лежащего на склонах гор. Там внизу сквозь ковер облаков пробивались вершины скалистых гор, что стремились к бесконечной синеве неба, пока налетевшая метель не укрыла их от вечного стремления ввысь. Здесь же на небольшом плато на самой высокой горе стоял огромный черный трон попирающий своими птичьими лапами двух каменных львов, чьи глаза внимательно осмотрели вновь прибывших, после чего сочтя угрозу отсутствующей, подернулись каменной поволокой и потухли. На троне сидел юноша, его лицо открытое ледяному ветру бесстрастно взирало на вновь прибывших, оливковая кожа резко контрастировала своим загаром с белизной лежащего вокруг трона снега. Красная, шёлковая рубаха, трепетала на ветру привлекая к себе внимание. И лишь, только древние глаза выдавали безмерно огромный возраст сидящего на троне.

— Господин, я привела твоих младших жён, — поклонилась до самого снега женщина в чёрном платье.

— Можешь быть свободна Бустинда, я доволен.

Женщина молча развернулась и шагнула обратно в провал овального портала, после чего тот схлопнулся с хрустальным звоном.

— И так, я слушаю тебя моя Горгонда. Простое задание. Участие воинов моего легиона, а ты не справилась, — голос говорившего был тих и невзрачен, вот только от него дрожала сама гора, вибрируя от каждого слова, теряя целые скалы со своих крутых склонов, которые падая увлекали за собой смертоностные лавины снега. — А ты? Моя Мазари, как ты смогла так опозорить своего Господина, потеряв руку в бою с мальчишкой, который и сотни лет не прожил?

Обе демонессы сжались от страха, придавленные к каменной поверхности, прикрытой колючим снегом, аурой страха и бесконечной мощи своего Господина.

— Даю вам два года, не принесёте мне его печень,ваш пепел разлетится окрест избавив меня от этой белизны, — чёрная вспышка, взорвалась мириадами чёрных мух, оставив на ледяном плато двух непримиримых соперниц.

Глава 23

К моему дому мы с Со Хён подъехали в сопровождении кортежа охраны, Нас встретили те же тринадцать этажей. Вот только к стеклу и бетону прибавилось изрядное количество зелени. Дом былэтаким островком вечного леса, затесавшийся в городскую агломерацию. По ровным стеклянным поверхностям тянулись мощные плети лиан, оттеняющие своей зеленью синий цвет бетона и блеск стекла окон, которые теперь обозначались овалами из зелёных венков. Запомнившиеся мне с первого моего посещения молоденькие липки высаженные в кадки перед домом по границе проезжей части, превратились в огромные тридцатиметровые деревья раскинувшие свои кроны где-то на уровне десятого одиннадцатого этажа.

— Хммм!? — задумчиво выразил я свое восхищение обращаясь к жене, — А не плохо так получилось у девчонок. Да? Дорогая.

— Да наш муж. Твоя слуга с рабой превратили твой дом в городскую легенду, к которой скоро будут туристов таскать. — Со Хён разглядывала стену дома сильно задрав голову, — мне кажется жильцам на десятом этаже стало слишком темно, кроны деревьев закрывают солнечный свет.

— Ну вполне возможно и такое, — предложил я жене свою руку, поднимаясь по ступеням к парадному входу, около которого уже выстроились служащие, включая охрану, в приветственном поклоне, — Хёна? а тебя не смущают такие изменения, всё таки волшебство не какая-то там обыденность.