— Я тебя услышал, — отец так и не стал поворачиваться ко мне, разглядывая белую синицу, — только решение об учёбе будет принимать будет Государь Император, а это значит, что к его приезду, ты должен будешь полностью владеть вопросом и иметь ответы для Государя. А они как ты понимаешь будут и не в малом количестве.

— Ну да, — я тяжело вздохнул, — понимаю. Но ведь без вас с мамой, мне всё равно не справиться.

Отец наконец повернулся ко мне, губы сжаты в тонкую линию, скулы резко очерчены, брови сведены, желания окунутся в его эмоции у меня исчезло напрочь.

— Сын очень хорошо, что ты это понимаешь. Мы действительно обсудим это на семейном совете, такую возможность ни мы ни наш Государь точно не упустит. Профессиональное обучение волшебству, это то, чего мы лишились более двух тысяч дет назад. И об этом не стоит распространяться, надеюсь ты это понимаешь. Сын за твоей головой уже очередь стоит, я надеюсь ты это хорошо понимаешь.

— Так может нам всем туда переселиться?

— Эту возможность тоже не стоит сбрасывать со счетов. Вот только трусость она всегда ведёт к поражению в бою и обязательно к деградации Рода. Об этом никогда не нужно забывать.

— Да папа. — Про Мартышу я спрашивать не стал. И так понятно, что Род приобрёл настоящую, а в скором времени и дипломированную волшебницу. Вот только как-то уж совсем легко, прямо таки рояль на восьми ножках, или это я себя накручиваю.

Поживём увидим, очень уж мне не нравиться иметь в собственности человека, пускай и на восьми ногах. И слугой её не сделаешь… наверное. Нужно об этом с Отцом Николаем переговорить.

— Пап? А я могу перед школой посетить нашу церковь, хочу исповедаться отцу Николаю и пару вопросов задать.

— Исповедоваться — да. Задавать вопросы — нет. Не для того Храм предназначен, чтобы в нём мирские вопросы решать.

Вот блин, опять мой косяк. Всё-таки не прошли даром для православной Руси семьдесят лет Богоборчества.

— Хорошо пап, я исправлюсь.

— Ладно, иди давай уже, завтрак тебе придётся пропустить, иначе в школу опоздаешь.

* * *

Наверное, папа предупредил о моём приезде, иначе чем можно было объяснить вышедшего встречать меня, на порог храма, священника.

— Здравствуй Княже, — поздоровался со мной отец Николай, чем ввёл меня в некоторое замешательство. Ни тебе ожидаемого «Сын мой», или «Чадо», — что привело тебя в Храм Господа нашего?

— Перед лицом Его хочу исповедаться Отче. — Склонил я голову

— Что ж, иди за мною Князь, — и он повёл меня, в наполненный благодатью, светом свечей и запахами детства, храм.

Приняв мою исповедь, и отпустив мне все грехи, отец Николай пригласил меня в трапезную, испить чаю и отведать свежей выпечки.

— Чувствую я, твоё желание спросить, — Отец Николай дождался когда перед нами поставят чашки с ароматным, парящим, чаем и плетённой корзинкой с булочками, — так спрашивай Юра, теперь можно.

— Рабыня отче, не могу я душой принять это, пусть и отпустили вы мне этот грех, но ведь нужно решить этот вопрос, а как не знаю. Дать ей вольную? А как? Она ведь добровольно приняла на себя эту ношу. Предложить ей стать моей слугой. Так ведь это тоже неправильно, не достойна она этой чести. Вина её племени не из пальца высосана, кабы не мы с отцом, испытала бы Линка на себе гостеприимство деревни на деревьях. Да и каким она Богам поклоняется, я её не стал спрашивать. Поселил с Софией в надежде, что она разберётся.

— То, что с Софией, — священник с шумом отхлебнул горячий чай, — это правильно, была бы в твоей рабе хоть капелька тьмы она бы сразу это почувствовала.

— Отец Николай, — я поморщился, — а можно, вот без этого, без рабы, тфу, без рабыни.

— Ничего не делается без воли Его, — священник поднял вверх палец, — прими смиренно это испытание, пройди его и уж потом принимай решение.

Испытание? Какое нахрен испытание? Я с трудом сдержал свои эмоции, не давая им отобразиться на моём лице, я тут за помощью, понимаешь приехал. Да блин, как так-то.

— Юра ты должен понять, — видимо отец Николай догадался о моих мыслях, ну не читает же он их? — править это значит использовать людей как ресурс, но при этом не забывать, что они люди. Вот тебе небеса и ниспослали рабу, учись, а когда придёт время тогда и решишь, как правильно поступить, Господь не попустит.

— Спасибо отче, — склонил я голову, попутно матерясь про себя, не было печали купила баба порося, — но ведь она рабыня моя на словах, у нас нет, института рабства, закон на рабовладение смотрит исключительно отрицательно. Разве это не опасно для меня и всего моего Рода.

— Нет, если человек добровольно возложил на себя такие узы, и потом для её мира это как раз норма, разве не так?

— Да кто его знает, мы там слишком мало были, там вообще всё случилось и быстро, и непонятно.

— Тогда тем более, не стоит принимать скоропалительных решений, — отец Николай встал из-за стола, — езжай Юра в школу, не гоже тебе опаздывать, ведь ты пример для всех, а для учеников твоей школы тем более.

— До свидания отче.

— До свидания Сын мой.

* * *

Школа встретила меня гулом голосов и предупредительной охраной, раскрывшей ворота перед нашими машинами. Ну и само собой разумеется, мой кортеж из трех чёрных громадин привлёк всеобщее внимание.

Н-да, с этим нужно что-то делать. Может на домашнее образование перейти, я спрашивал Соху, она говорит, что это вполне себе возможно. Странно, а что Сергей Петрович тут забыл? приметил я спешащего ко мне мужчину.

— Юрий Евгеньевич, доброго вам дня.

— И вам не хворать Сергей Петрович! Что-то случилось? — успел я первым задать свой вопрос, вытаскивая свой ранец, вот интересно за каким он мне нужен, если я и так могу всё потребное вытянуть из близкого-далёка, но нет же и мама и жена были непреклонны в своём требовании носить это чудо корейской школьной мысли.

— Меня просил приехать ваш директор, мы обсудили дополнительный пост ха вашей казармой.

— А, ну да, дело нужное. А скажите мне Сергей Петрович, — спросил я разглядывая прямую стрелу улицы, упирающуюся прямо в школьные ворота, — почему до сих пор не поставили противотаранное заграждение перед воротами, случись тяжёлый грузовик с врагами, чем останавливать будете?

— Я не до конца понял о чём ты, но …

— Я о бетонных блоках выложенных змейкой, таким образом что любая машина должна совершить манёвр не дающий ей разогнаться на коротком отрезке прямой, — пояснял я нашему безопаснику, активно показывая руками, куда и что нужно поставить.

— Согласен с вами, — он удивлённо на меня посмотрел, словно бы впервые увидел, — действительно очень простой способ противодействия атаки тяжёлой техники, сейчас же вернусь к директору что бы обсудить и это направление возможной атаки.

— Что ж, не буду вас более задерживать Сергей Петрович, да и самому уже пора, — мотнул я головой указывая на стоящих возле дверей Юн Ми с Мией и Тэгю.

Класс меня встретил тишиной и яркой улыбкой Карины, рядом с её партой стояли локтевые костыли, а вот инвалидная коляска отсутствовала.

Нда, а ведь для девочки всё случилось всего то несколько дней назад. То-то на меня все одноклассники смотрят молча, выжидающе, явно чего-то ждут. Стоило мне перешагнуть порог, как весь класс дружно встал и поклонился, приветствуя… Меня? Обернувшись сзади никого, не обнаружил. Точно меня.

Молча, в тишине прошёл до своего места, провожаемый взглядами исподлобья.

— Всем здравствуйте, — не выдержав этой непонятки поздоровался я в ответ. Все сразу зашевелились, зашуршали и зашумели разговорами. Ну и что это сейчас было.

— Каринка малинка, приветствую тебя, ты не в курсе вот этого перфоманса, что это сейчас было.

— Это Ли принёс Имперский вестник, ещё вчера в Санкт-Петербурге вышел, а сегодня эти чеболи уже всё знают.

— Что знают?