— Кадеты! Равняйсь! Смирно! Равнение на знамя! — Головы синхронно поворачиваются к стоящим справа от строя Директору школы и давешнему майору.

В руках директора знамя нашей школы на длинном древке. Торжественность моменту добавляет проявившийся справа от директора, рядом с майором кот, в таком же форме, как и кадет. На погонах у Василия лычки старшины. В лапах древко знамени нашего Рода. Майор покосился на возникшего кота, но и только.

— Вольно. — небольшая пауза на три секунды, — кадеты сегодня у вас один из самых важных дней в жизни каждого воина. Сегодня каждый из вас получит настоящее боевое оружие. Сегодня вы перестанете быть детьми, став отроками нашей школьной дружины. С сегодняшнего дня вы должны быть готовы к применению вверенного вам оружия для защиты своего Государя и государства. Для защиты слабых, своих женщин, матерей жён и детей.

Вновь пауза, строй несмотря на команду вольно так и не двигается, всё внимание ко мне, я уже кожей ощущаю волны разлитого вокруг напряжения. Даже со стороны офицеров такое же ожидание, ни одной лишней мысли, все отдались важности момента.

— Смирно! Равнение на середину. Кадет Пак Тэгю ко мне. — Мальчишка, пробежав ко мне пять шагов, последние три делает, печатая шаг.

— Кадет Пак Тэгю для получения боевого оружия прибыл.

Достаю из ящика самозарядный карабин Симонова, на металле гравировка герба Рода, карбоновое ложе с пистолетной рукоятью в цвете камуфляжа, магазин на десять патронов, пламегаситель под штык нож. Вручаю карабин держа его на вытянутых руках, мальчишка принимает оружие, лицо белое, на лбу капельки пота. Пока он смотрит на оружие я единым движением достаю из второго ящика портупею с подсумками и штык-ножем от СВТ застёгивая ремень на поясе. Лишним точно не будет, тем более я намерен научить мальчишек умению пользоваться холодным оружием.

— Кадет Пак Ми Джан для получения боевого оружия выйти из строя.

И так до конца, пока всем не вручил их карабины. Теперь передо мной две шеренги, потерявшие свою стройность, у кого-то перекосилась портупея, кто-то повесил карабин на левое плечо, некоторые вообще держат его в руках восторженно разглядывая.

Лав пару минут на восхищение последним получившим оружие, рявкаю.

— Равняйсь! Смирно! — все замирают, — равнение на знамёна.

Теперь уже я предстал перед директором, проделав последние три шага смачно печатая шаг.

— Господин Директор школы Бусан, личный состав Клуба Начальной военной подготовки боевое оружие получил.

— Вольно! — командует директор.

— Вольно! дублирую я команду развернувшись к кадетам, вновь поворот через левое плечо.

— Молодец капитан, жаль, что у нас не было время обустроить всё более торжественно. Оружие убрать в оружейную комнату.

— Капитан, — присоединяется к разговору майор, — через неделю ваши кадеты должны быть готовы заступать в караул, на охрану знамени и оружейной комнаты, а пока, с сегодняшнего дня караул будут нести курсанты школы полиции.

— Понял Вас господин майор, и уже директору школы, — разрешите выполнять.

— Действуйте капитан, — говорит несколько не по Уставу директор.

Сразу сдавать оружие я не стал приказывать, мы с офицерами устроили фотоссесию. Я ничтоже сумняшися не стал заморачиваться, вытянув сразу три цифровых Никона. Пару вручил директору и майору, а третьим стал фотографировать сам. За пятнадцать минут управились. Больше времени тратили на приведение внешнего вида бойцов в соответствие Уставу. Так что мои кадеты сдав оружие, в оружейную комнату уносили домой рамки с фотографиями бравых бойцов с гордостью держащих своё оружие. Дотошный офицер из школы полиции целый час после этого переписывал номера оружия, ворча себе под нос, что-то о зажравшихся аристократах, которым некуда деньги тратить. Да и хрен с ним если честно, главное, чтобы службу исправно тянул. А я уже завтра поведу своих ребят в осколок, где и начну их натаскивать.

* * *

Из школы мы с охраной рванули в офис к отцу, он попросил меня встретиться с местным аристократом, Главой чеболя Ли. Ну надо так надо, не вижу в этом никаких проблем, хотя отец мог бы и предупредить о теме разговора. Впрочем, ему виднее.

В салоне автомобиля мы ехали с Юн Ми. Моя через чур юная невеста увязалась со мной, а я не стал ей отказывать. Мне было действительно приятно её присутствие.

— Оппа? А ты снова собираешься исчезнуть?

— Поясни.

— Ну ты, — девочка замялась, ты исчез, и я поняла, что тебя больше нет, это было так страшно и так долго. Мне показалось что это было очень долго, прямо вечность, а потом раз и ты снова есть.

— Вообще-то да собираюсь. Но если хочешь я возьму тебя с собой.

— Конечно оппа, — она даже в ладошки захлопала радостно улыбаясь.

— Подъезжаем господин, — охранник с переднего сидения заглянул в открытое окошко перегородки, закрывающей нас от передних сидений.

— Ладно Юн Ми, пойдешь со мной, или посидишь в кафешке на первом этаже. Маша говорила там очень вкусные пирожные есть с заварным кремом.

— Кто такая, эта Маша? — в голосе девочки неожиданно прорезались жесткие нотки собственницы.

— Мария Витальевна папина секретарша, — пояснил я юной ревнивице, — разве ты её не знаешь.

— Знаю, — буркнула ревнивица, — хорошо посижу в кафе, поем твои невкусные пирожные.

В приёмной, на своём посту заседала Мария свет Витальевна.

— О, Юрий Евгеньевич, вы прямо вовремя, господин Ли только что зашёл в кабинет, даже удивительно что вы его не встретили в коридоре.

— Я показывал своей невесте, где у вас кафе, в котором продают самые вкусные в Сеуле пироженки. У меня к вам просьба. Пошлите Юн Ми компаньонку, а то не дай Бог заскучает.

— Конечно Юрий Евгеньевич, проходите пожалуйста, а я пока отправлю вниз девочек развлечь вашу невесту, иначе боюсь последствия могут быть непредсказуемые.

В кабинете отца в кресле за журнальным столиком сидел представительный кореец лет так сорока, а может и больше, кто их корейцев разберёт с их умением не стареть до определённого возраста, а потом раз и дед старый. Мужчина неожиданно встал при моем появлении, первым поклонившись, чем привёл в замешательство не только меня, но и папу.

— Меня зовут Ли Кон Хи ваше высочество, обозначил он мой статус в своих глазах.

— Здравствуйте господин Ли Кон Хи. — мой ответ можно было бы в другой ситуации признать оскорблением, но я его нивелировал поклоном немногим выше поклона корейца., — Здравствуй отец.

— Присаживайся сын, — папа указал на третье кресло, — Глава чеболя Ли попросил меня о встрече с тобой.

— Да это так, — мужчина и не собирался садиться. Неожиданно он упал на колени распростёршись в позе просящего прощение, — Ваше высочество прошу милости, простите мою дочь Юн Хён.

О так это папаша той девицы из магазина, блин ну точно, вот я тормоз, это же чеболь Ли, первый клан в империи. Так я вот не понял, я с непониманием переглянулся с отцом, что вообще происходит.

— Поясните, мне уважаемый Ли Кон Хи, за что я должен вас простить, тем более у меня с вашей дочерью сложились вполне нормальные, я бы даже сказал деловые отношения.

— Моя дочь, не спросив на то моего разрешения, дважды использовала ресурсы клана для нападения на вас, ваша светлость. Даже не так, в мою дочь в подростковом возрасте вселился демон, он почувствовал вашу кровь, он хотел вас убить.

Моё лицо закаменело, перед глазами встало залитое кровью лицо Со Хён, убитая хальмони в кафе. Так вот кто оказывается виновен. Но подожди разве это было не нападение специального подразделения храмовников из Ордена.

— Так подождите дайте мне понять, о каких нападениях вы сейчас говорите.

— Аэропорт Господин, — мужчина продолжал говорить униженно не поднимая от пола лица, — потом вас похитили и с помощью колдовства переместили в наш небоскреб в Эмиратах.