– Всё бы вам в солдатиков играть, здоровые мужики и Юрочку в это втянули.

– Солнышко! Прекращай ворчать, – он усмехнулся в усы стараясь делать это не заметно, – парень готовит дружину, где как не в военных играх себя показать и на своих отроков посмотреть.

– А много ли можно за месяц успеть? Выйдет на поединок со слабыми мальчишками, проиграет и на всю жизнь оставит в себе неуверенность.

– Опять ты! Ну сколько можно, Он тот кто правит, тот за кем идут, он природный Князь, он не проиграет.

– Твои слова да Богу в уши, женщина оценив степень нагрева мороженого по оплывшему завитку решилась снять пробу маленькой ложечкой, – расскажи лучше, что дарить будем невестке, ведь уже решил, разве нет?

– Ну есть мысли, хотел с тобой посоветоваться, всё ждал, когда свекровка успокоится и примет в своём сердце Ми Сук.

– Знать не хочу эту Ми Сук, она для меня отныне Ольга, вот её и буду любить, – женщина снова зачерпнула ложечкой мороженное, задержала ложечку над креманкой любуясь игрой света, окрашивающей белое лакомство в разные цвета, – так что? Говори уже, посоветоваться он решил.

– Хочу ей Нелидово подарить, деревенька небольшая на сто дворов всего, маслобойня стоит и мельница, думаю хватит нашей невестке, тем более Георгий тоже деревеньку подарит, как раз на границе наших земель, Бортники которая.

– Хм, а что. Мне нравится. – она решительно зачерпнула мороженного и отправив в рот зажмурилась от удовольствия, – решено, так и сделаем.

* * *

В дворце Халифа объединенных Арабских Эмиратов, на верхней террасе называемой «Зелёной», в тени большой пальмы, около журчащего ручья, сидел правитель богатой страны, его крепкое тело ныло от проведённой ранее тренировки со старшим внуком, к сожалению сын стал слишком стар для получасового махания саблей.

Хасан поднял ладони к лицу обратя их в небо, произнес краткую молитву всевышнему, в который раз радуясь нежданному подарку, сделанному внуком его старинного друга. Обретенная молодость толкала на забытые поступки и горячила кровь, он повернулся всем корпусом к бассейну, жадно вглядываясь в обнажённые тела.

"Нет пожалуй на сегодня хватит, не стоит смущать моих детей мыслями о новых братьях, и так всё с головы верблюда на песок упало, сколько планов и альянсов в один момент разрушилось."

Он потянулся к бокалу красного вина, пусть Аллах не велит, но под сенью благородного дерева можно, тем более не для похоти и удовлетворения низменных желаний, «а здоровья для», Юра сказал полезно, значит полезно.

Тихой тенью, с правой стороны подошёл крепкий мужчина и застыл в поклоне ожидая когда правитель обратит на него внимание.

– Говори.

– Господин мой, да продлит Аллах твои дни, да не оскудеют твои стада, а верблюдицы ежегодно приносят приплод, да…

– Говори.

– Господин глава чеболя Ли пришёл, и смиренно ожидает твоей милости принять его.

– Зови. И приведи его дочь, пусть будет поблизости.

Слуга упал ниц перед Халифом.

– Господин, смилуйся, это может быть опасно, она вновь обернулась драконой, и более человеческий облик не принимает.

– Ты мне хочешь сказать о слабости моих нукеров? – бровь Халифа приподнялась, на пару миллиметров заставив побледнеть загорелую кожу мужчины до мраморной прозрачности.

- Мой Господин твоя воля Закон.

Видимо притащить дракону слугам сразу не удалось, отправителя не укрылись звуки возни и падения чего то громкого и по всей видимости стеклянного, Хасан поморщился, что-бы тут-же улыбнуться, поймав себя на мысли, что по привычке воспринимает мир через призму своей старости. Выпороть зажиревшую челядь нужно, слишком они привыкли к неспешной жизни своего господина-старика.

Эти мысли привели его в хорошее расположение, и корейского чеболя он принял сидя в своём кресле, с добродушной улыбкой на устах. Выслушав многословное приветствие, параллельно переводимое придворным толмачом, он великодушно указал на кресло стоявшее по другую сторону круглого столика красного дерева.

– Садись, как говорят в России – в ногах правды нет. – И дождавшись от гостя благодарственного кивка продолжил. – Что привело тебя в мой дом Великий Чеболь?

– Отцовское горе привело меня к тебе в дом, о Великий. Стало мне известно, что освободили твои нукеры мою дочь из лап злобных колдуний…

Халиф поднял раскрытую ладонь, заставив замолчать гостя, некоторое время он молчал, обдумывая услышанное, а когда начал говорить, с первых же слов заставил пришедшего сжаться от страха, прижатого к краю бездонной пропасти пониманием близкой смерти.

– Лгать в лицо хозяину, это грех, когда являются к тебе продажные, они говорят: «Мы свидетельствуем, поистине, ты ведь — посланник Бога!». Поистине, Бог знает, ты ведь Его посланник. Бог свидетельствует, поистине, продажные — лжецы, так нас учит Коран, но я сегодня готов поверить в то горе о котором ты говоришь, именно оно лишило разума отца, готового продать свою душу, отца чья дочь повинна в тёмном колдовстве.

С каждым словом Хасана, его гость склонял голову, чувствуя как на его плечи неподъёмной тяжестью возлагается вина за проступок его дочери. В конце концов гордый кореец, который склонял свою спину только перед императором, сполз с кресла, упав на колени, простёршись ниц перед повелителем пустыни и всех земель называемых Арабскими Эмиратами.

— Прости! Прости мою дочь, я виноват в её проступке, возьми мою жизнь, но прости мою дочь! — Ли КонХи в безумной надежде поднял лицо, вглядываясь в Халифа пытаясь углядеть в его глазах свою судьбу.

— Встань и обернись, — голос правителя подкинул гостя как верёвочки марионетку в руках опытного кукольника, — разве это твоя дочь?

Зелёное существо извивалось в растянутых крепкими мужчинами цепях, его можно было назвать гуманоидным с большой натяжкой, да у него имелись две ноги и две руки которые ни как не подходили под определение лапы, но вот длинный плоский хвост как у тритона, крупная чешуя покрывающая всё тело за исключением низа живота и лица, квадратная бульдожья челюсть , плоский обезьяний нос и крупные зелёные глаза с вертикальным зрачком и двумя волосатыми бородавками под ними. Всё это говорило о том что это существо с большой натяжкой, да и то только из-за наличия высокой груди с крупными коричневыми сосками, можно было назвать ЮнХён.

— Чиль-Сон-Синь! Оставь мою дочь! — несчастный отец суетливо полез в карман, и несмотря на появившегося словно из под земли охранника приставившего к его горлу саблю, вытащил простую хлопушку с верёвочной тёркой.

— Не тронь его. Пусть делает то что считает нужным, — остановил правитель своего воина, не дав перерезать горло чеболю Ли.

Хлопушка звонко хлопнула обдав зелёно-кожую дракону искрящимся порошком. Тело гуманоида обвисло в держащих её цепях после чего просыпалось зелёным песком на пол подняв облако пыли соответствующего цвета на некоторое время скрыв от всех происходящее.

Звонкое апчхи заставило вздрогнуть Хасана от неожиданности, пыль осела и жадным взглядам присутствующих предстала нагая девушка, сидящая на полу в позе русалочки. Правитель с удивлением обнаружил лежащие рядом с ней цепи, но кивнув своим мыслям, сам с собою согласился, что если действительно тело рассыпалось песком то с чего ожидать, что цепи останутся на его пленнице.

— Аппа! — Девичий всхлип и несчастный отец закрывает в своих объятьях дочь, судорожно стаскивая пиджак что бы укутать девушку. Плачь и экспрессивный разговор на азиатском диалекте, тянущиеся вопросительные окончания слов. Халифу приходилось слышать корейский язык, но не так часто что бы различать слова и интонационный окрас выражений, поэтому жестом подозвав к себе толмача приказал поведать о чём идёт разговор отца с дочерью.

— Он её ругает, о светлейший...— он запнулся увидев нахмурившееся чело Халифа, — отец ругает дочь за то, что она самовольно использовала ресурсы их клана, о том, что она поставила их семью на грань жизни, что император их может лишить всего и изгонит и это в лучшем случае, а иначе может состоятся казнь, его как главы который допустил чёрное колдовство на своей земле. Говорит, что они оба в вашей власти и что бы она забыла, что она из высокой семьи, что теперь она ваша пленница и вы в праве распорядиться её жизнью…