Дверь в спальню Лины открыла Софи, она же первая и зашла, мгновенно вскочив обратно. Лицо девушки было растеряно.
— Господину не стоит заходить в эту спальню. — Она решительно остановила меня перед дверью, там Лан-ян спит на кровати.
— Ну спит и спит. Положим Лину рядом и пусть спят вдвоём.
— Не стоит, — Девушка замялась, подбирая слова, — Лан-ян снится хороший сон, не стоит Господину видеть девичьи сны.
Я если честно ни хрена не понял, ну снится и снится.
— Ладно понесли в спальню Ланы.
Уложив спящую принцессу, подоткнув под бочок одеяло. На всякий случай проверил состояние девушки внутренним зрением, но слава богу всё было в норме, а небольшая интоксикация и головная боль пусть послужит уроком начинающим алкоголикам. По-хорошему надо и Лану посмотреть, не просто так же она идти не могла.
— София мне нужно посмотреть на Лану, всё ли у девочки нормально.
Софи посмотрела на меня со странным сомнением в глазах.
— Разве она не старше тебя мой Господин, — и тут же стала сбивчиво пояснять, увидев моё непонимание. — ты сказал девочка, и в лесу на поляне я видела вас совсем взрослым мужчиной, а ещё мой господин опытный любовник…
Она резко замолчала отчаянно покраснев.
Ну вот, ещё у одной разрыв шаблона, а про постель я как-то не подумал, блин очередная будёновка, выпавшая из кармана Штирлица, и что мне сказать. Впрочем:
— София прими меня таким какой я есть, и покончим с этим, а сёстры для меня действительно ещё девочки. Знаешь, когда восемь лет назад мы были маленькими они действительно были для меня старшими сёстрами, теперь же я чувствую себя старше их, как-то так.
— Прости меня мой Господин — девушка упала на колени уткнувшись лбом в пол.
— Прощаю, вставай давай, иди глянь Лану, мне если что, будить ей совсем не обязательно.
Девушка молча подскочила и метнулась в спальню Лины.
— Можно заходить — крикнула она мне, из чего я сделал вывод что сестрица уже проснулась
Ну В принципе так и оказалось, Лана лежала на постели Лины натянув двумя руками одеяло до самых глаз, смотря на меня испуганным мышонком. Я покойно подошёл к кровати и сел на краешек, легко скользнув внутрь себя стал осматривать сестру сканируя ауру девушки. Тут тоже всё в порядке. Даже интоксикации после алкоголя не так уж и много, у Лины больше было. Меня немного напряг цвет ауры в районе живота, точнее пульсация розовых всполохов, бегущих ярким розовыми шариками по энергетическим каналам позвоночника к голове, но эта непонятность угрозы не несла, даже можно сказать наоборот. Импульсы заставляли вибрировать клетки организма, убирая те самые последствия интоксикации.
— Отдыхай сестричка, всё с тобой в порядке, — сказал я вставая. — Так небольшая усталость от недосыпа.
Шагнув к выходу почувствовал, что ногой зацепился за какой-то провод. На моей ноге болтался тонкий розовый проводок с маленьким пультом на одном конце и продолговатым яйцом на другом. София отреагировала мгновенно, быстро нагнулась и сорвав с моей ноги провод быстро запихала всё устройство в карман халата. Лана же на всё это тихо пискнула, укрывшись с головой. Я же с каменным лицом, ничего не понявшего человека, вышел из спальни. И уже в коридоре хмыкнул себе под нос:
— Теперь буду знать, что значат эти розовые импульсы, — завибрировавший в кармане телефон прервал полёт моих мыслей.
Сначала я вытянул из кармана свой смартфон, некоторое время тупил. Рассматривая девайс не из этого мира, потом чертыхнувшись, засунул его в другой карман и достав местную балалайку, ответил в некотором раздражении:
— Сергеев. Слушаю Вас.
— Здравствуй сонбе, — голос Тэгю зазвучал из динамика взволнованным мальчишеским баском, мальчишка явно хотел говорить весомо и по взрослому, — как твоё здоровье, в больнице сказали что ты ещё вчера домой уехал.
— Так и есть, а ты чего звонишь с утра пораньше?
— Сонбе сегодня в расписании первое заседание нашего клуба.
— Не понял, — я с удивлением оглянулся на стоящую сзади Софии. Как будто она могла мне что ни будь пояснить, — сегодня же суббота, выходной.
— Сонбе расписание составил новый директор, у нас теперь занятия в клубе должны происходить два раза в неделю, в среду в шестнадцать ноль-ноль и в субботу в девять утра, тебя утвердили капитаном клуба, новый директор мне сам сказал.
Я отнял трубку от уха что бы глянуть на часы. Блин восемь двадцать шесть.
— Я буду в девять, — сказал и нажал отбой.
Влетев в собственную ванную, по пути скидывая с себя элементы одежды. Шуганул рыжую белку с камня, и под возмущённое цоканье. встал под струи душа.
— Господин тебе помочь, — София зашла следом.
— Нет спасибо я сам, — помотал головой в отрицании, — Софи тебе придётся задержаться, поднимай девчонок, нужно прибраться в доме. Особенно на кухне пусть бардак после себя уберут, ну и в моей комнате дары леса нужно прибрать.
Ответа девушки за шумом душа я не услышал, а может его и не было, не важно.
Сколько учеников сегодня придёт вот в чём вопрос. Тэгю говорил семь или восемь?
Руки мылящие голову остановились от осознания того, что я не помню. В памяти всплыли слова врача о кислородном голодании, может от этого или всё-таки потому, что не создавал шар памяти. И в том и другом случае хорошего мало. Я реально гордился тем, чего смог достичь лёжа прикованным к медицинской реабилитационной капсуле. Мысль о потере своих способностей меня напугала до судорожных попыток вспомнить. Семь или восемь, семь или восемь. Гонять это словосочетание можно было до бесконечности, но в конце концов, успокоившись дал себе обещание, как только освобожусь, так сразу займусь медитацией и обязательно восстановлю потерянные воспоминания.
Быстро домывшись. А по сути просто смыв с себя мыльную пену, выскочил в свою спальню, вытирая голову полотенцем.
На диване сидела София с жертвой радиации, а как ещё назвать громадную белку, и мило беседовали, точнее белка сидела на подлокотнике дивана на задних лапах и явно о чём-то вещала девушке о своих проблемах, стрекоча и попискивая на беличьем языке .
«Жалуется зараза рыжая» подумалось, глядя на то как внимательно Софи слушает белку, глаза зацепились за настенные часы, я взревел раненным зверем, перепугав обеих, но мне было не до их чувств, я дико опаздывал.
Матерясь в голос на одного мудака, который принимал душ двадцать минут, я по одной материализовал части своего гардероба, одеваясь со скоростью курсанта третьего месяца службы.
Трусы, тельник, штаны от полёвки, портупея, китель с погонами капитана одевал на ходу держа в одной руке берцы, а другой судорожно застёгивал молнию, с первого раза не попав собачкой в замок.
На улицу выбежал, прыгая на одной ноге, одевая на левую ногу второй сапог. Байк сыто взревел колонками изображая из себя крутого харлея, я засунул форменное кепи с вышитой кокардой под погон освобождая место для шлема и рванул в открывающиеся ворота.
Ну как рванул. Хотел. Да мне охранник не дал, остановив меня жестом открытой ладони прямо в воротах, перегородив своей тушкой дорогу. Кореец в чёрной униформе, спросил куда меня понесло без группы сопровождения и потребовал оставаться на территории поместья до приезда машины сопровождения.
Послав мужика по матери, оставляя за спиной чёрный след сожжённой резины, я понёсся в школу.
К зданию клуба решил подъехать на байке. Заезжая в школу, кивнув охраннику в будке при воротах. Этот поц со мной здороваться не стал, сразу схватив телефонную трубку. Пожав плечами, медленно покатил к казарме, которую по недоразумению называли клубом зелёных мальчиков. Это меня Лина просветила, рассказала, когда узнала о моём желании возродить Клуб Начальной военной подготовки.
На мониторе байка часы показали девять и три ноля. Удовлетворённо хмыкнув, снял шлем и щёлкнув застёжками прикрепил его на штатное место к багажнику.
На плацу перед казармой стояли семеро мальчишек, открыв рты в немом восхищении, рассматривали шедевр на электрической тяге.
